Отрезвляющая реплика

Стоп! Что же это – с места да в галоп? Нет, так дело не пойдет.

Во-первых, выплеснуто чересчур много информации. Далеко не каждый зараз может ее усвоить. Необходимо сделать хотя бы небольшую паузу.

Во-вторых, еще не сформировалось общее отношение к предлагаемому тексту. Не понятно, можно ли доверять рассказчику. А тут довольно эклектично лепится то банальность, то противоречащая общепринятой точке зрения мысль – можно ли, а если можно, то в какой мере, доверять автору? Что он за человек, что из себя представляет? Насколько оправданны его нескромные претензии на обладание каким-то оригинальным знанием? Надо бы посмотреть какие-нибудь другие его продукты. То, что он писал на более простые темы.

Ладно, сделаем передышку и поговорим о более простых вещах – о нашем окружении. Изучение мира всегда помогало человеку лучше понимать самого себя.

 

Философинки

Название этого этюда, естественно, слабо связано с содержанием. Все, что касается слова «философия», запутано беспросветно.

Много людей, предполагающих или верящих, что они занимаются наукой, имеют ученую степень доктора философии. Некоторые из них даже гордятся этим. Но король, как всегда, голый. Философия не наука. Для доказательства достаточно пройтись по верхам.

Все действительно философские предложения непроверяемы на опыте и потому не ясно, правильны они или нет. В истинности же научных утверждений может убедиться каждый. Так, наука говорит, что дважды два равно четырем, и кто не верит – пожалуйста, проверяй. Типичный пример философского мудрствования: «изменение качества происходит скачкообразно». Если внимательно поанализировать его, то начинаешь понимать, что это не описательное высказывание, к которым и только к которым приложимо свойство быть ложным или истинным, а пояснение вводимых терминов. Точно такое же положение с прочими философскими откровениями. С ними можно соглашаться, а можно и не соглашаться – как кому заблагорассудится. Однако надо признать, что философия не является инструментом познания мира. Истина ее не занимает.

Настоящий ученый неимоверно рад, если ему посчастливится опровергнуть какое-либо положение, считающееся ранее правильным. Когда-то школьников учили, что тепло передается с помощью теплорода, а свет есть колебания эфира. Но как только придумали более простые объяснения экспериментальным фактам, так тут же заявили, что не существует в природе ни того, ни другого. Подобная непоследовательность – говоря по-ученому, «изменение парадигм», а по сути обычное проявление способности к самоконтролю и самокритике – есть один из главных общенаучных методов. К этим же методам относят проведение целенаправленных наблюдений, постановку экспериментов, накапливание фактов и их обобщение. Философы ничем подобным не занимаются. Они читают (или делают вид, что читают) книжки, спорят и размышляют о чем-то своем, потаенном. Одним словом, у философии своя, отличная от общенаучной методология.

В каждой сфере деятельности есть круг проблем, о которых осведомлены все, кто специализируется в данной области. Какой-нибудь смельчак принимается за решение одной из них и, если удается, достигает успеха. Исследованная задача считается решенной, и никто к ней не возвращается. Да и кому, скажи на милость, в голову придет переоткрывать, скажем, теорию функций комплексных переменных или законы электростатики? Разве что сумасшедшему. А философы раз за разом поднимают одни и те же проблемы. Причем вопросы, которые крайне интересуют одного, зачастую объявляются бессмысленными другим. Так, проблему соотношения абсолютной и относительной истины большинство мыслителей считает очень важной, а для последователей прагматизма ее вообще не существует. Напрашивается вывод: философия не имеет никакого отношения к реальной жизни.

Существует и много косвенных отличий науки от философии. Научное знание безлико. Если какой-нибудь закон называют именем впервые сформулировавшего или открывшего его ученого, это не более чем дань уважения. В философии же каждый стремится сотворить что-то сугубо свое, личное. Гегель написал «Науку логики», Платон – «Диалоги», Тейяр де Шарден – «Феномен человека», и второй раз никто не создаст подобные произведения.

Хочется верить, что никто вторично не напишет такие философинки. Надежды юношей питают.

Начнем с самого интересного и важного – с самих себя.

 

Человек разумный

Что это такое – человек?

И здесь, и далее воздержимся от четких номинаций чтобы, не дай бог, кто-нибудь не сунул под нос, скажем, ощипанного цыпленка, по мнению одного древнего грека точно подходящего под рабочее определение человека. И сразу скажем, что наш интерес однобок: мы пытаемся понять только то, что значит человек как разумное существо.

Все мировые религии утверждают, что человек есть образ и подобие Бога. Рассуждения, насколько точно это подобие, подводят к выводу, что человек и есть Создатель мира.

В самом деле, как появившийся неведомым образом Некто мог бы осознать свое существование? Способ один – только отделив себя от всего остального, как бы посмотрев в зеркало. Вот и приходится считать, что окружающая нас реальность и мы сами и есть то «зеркало», созданное этим Некто для подтверждения своего бытия. Причем разумное существо в нем должно быть точной копией Создателя, поскольку любое ничтожно малое отличие делает бессмысленным сотворение «зеркала», иными словами – существование вещного мира. Остается мысленно замкнуть временную ось, чтобы прийти к заключению, что Мироздание создано нами. Внутренняя красота этого утверждения в сближении целого и частного: каждый живет для того, чтобы дать жизнь своим детям, а все человечество – чтобы создать самое себя. И впридачу остальной мир.

Для неисправимого атеиста уместно предложить иное рассуждение.

Мы полагаем, что все окружающее можно разбить на два класса – живое и неживое. Более того, мы считаем, что всегда в состоянии правильно определить, к какому из этих классов относится та или иная целостность. Некстати попавший под ногу камень – неживой, а назойливая муха – живая. На самом-то деле точную грань между Жизнью и Нежизнью провести нелегко, но мы уже предупредили, что не будем тратить ограниченный мыслительный потенциал на четкие определения. Скажем лишь, что живые организмы представляются результатом некоей рефлексии. Они отстранились от прочего мира, сформировав обратные связи, позволяющие им поддерживать свое существование в различных внешних условиях. Сохранять гомеостазис, потребляя полезные вещества из окружающей среды. Кроме того, они научились передавать это бесценное качество по наследству.

Мир живой природы удивительно многообразен: одноклеточные, многоклеточные, холоднокровные, теплокровные и так далее. Общий вес простейших на Земле во многие сотни раз больше, чем вес видимых живых созданий – деревьев и кустарников, рыб и животных. Иными словами, жизнь – это пирамида. И вблизи самой верхушки этой конструкции бытуют существа, сделавшие еще один рефлексивный шаг. В результате оного они приобрели новое качество – собственное осознание того, что они есть. Обладающие этим свойством называются субъектами.

Субъект умеет приобретать жизненный опыт и не только сообразно ему реагировать на внешние раздражители, но и конструировать свой проект будущего. То есть решать, что и как сделать сейчас, а чем заняться немного попозже. Комар, например, не относится к субъектам, так как всю свою хлопотную жизнь проводит по жесткой, генетически заданной программе. А кошка, очевидно, субъект – хотя бы потому, что у каждого представителя кошачьих свой характер. Да и на данную ей кличку отзывается.

Небольшое отступление. Отличие субъекта от «просто» живого организма люди прекрасно чувствуют. Православная церковь, например, считает, что у кошки есть душа, а у комара – нет. Индуисты, однако, придумав более тонкую субстанцию «карма», запрет на причинение зла – принцип ахимсы – распространили на всю фауну. Комара-кровососа, впрочем, они разрешают прихлопнуть, только требуют не испытывать при этом никаких эмоций – гнева, возмущения и, главное, удовольствия или злорадства.

Человек разумный, конечно, не заурядное живое существо. Он разительно отличается даже от высших обезьян, свободно оперирующих – это доказанный факт! – абстрактными понятиями. Качественное отличие человека от простого субъекта в том, что он кажется нам результатом рефлексии следующего уровня. Он получил способность делать предметом своих раздумий собственные мысли. То есть размышлять, кто он и какая роль в Мироздании ему отведена.

Таким образом, мы с вами либо Божьи искорки, либо жертвы рефлексии, отгородившей нас от окружающего мира. Трудно остановиться на одной из этих альтернатив. Выбирать что-то всегда очень сложно.

Князь мира сего любит усложнять простое, искушать невинного и исполнять несбыточное.

 

Когда появились

По современным представлениям, возраст наблюдаемой части Вселенной десять-двадцать миллиардов лет. Возраст Земли – около пяти миллиардов лет, и жизнь на ней появилась практически сразу после формирования ее как небесного тела. Однако возраст самых старых останков живого существа, анатомически идентичного человеку, составляет всего сорок-сорок пять тысяч лет. Археологические науки не располагают пока ни одним доказательством проживания человека в более древние времена.

Здрасьте, возмутится скептик. А как же находки фрагментов тел гоминидов, возраст которых миллионы лет? Куда подевались горы каменных орудий, сделанных сотни тысяч, а то и миллионы лет назад? Кто и как опровергнул доказательства того, что неандертальцы готовили пищу на кострах и хоронили своих сородичей по крайней мере двести тысяч лет назад? На этом фоне можно даже не упоминать, что возраст многих мегалитических сооружений Южной Америки и Азии предположительно не менее ста тысяч лет. Да и египетский Сфинкс вроде бы старше, чем вначале ему давали.

Ответ простой: все это есть, но не имеет к человеку ровно никакого отношения. Разобраться в этом вопросе помогла дважды рожденная наука – генетика. Сравнение наборов генов человека и неандертальца позволяет утверждать, что это совершенно различные ветви эволюционного дерева приматов. Неандерталец не может быть прямым предком человека, и все! Про синантропа, питекантропа и прочих тропов, соответственно, и говорить не стоит.

Переваривая неожиданный подарок генетики, в последние годы археологи и антропологи более внимательно подошли к реконструкции далекого прошлого. Поправив прежние выводы, склонились к мнению, что предшественники людей по всем показателям не уступали современному человеку – ни по физическим данным, ни по объему мозга. Скрупулезная реставрация древних мест обитания человекоподобных принесла новые плоды. Возникли вполне обоснованные подозрения в том, что появившись, человек прибился к более сильным и умным гоминидам как шакал к могучему хищнику, питался объедками. То, что люди смело охотились на саблезубых тигров, что благодаря только своей силе и недюжинному интеллекту воцарились на всей планете – сказки, не имеющие ничего общего с действительностью.

Повращавшись в ученых кругах, кстати, каждый может убедиться, что и наиболее образованные особи гомо сапиенса не утратили былых поведенческих стереотипов. Самый распространенный стиль поведения ученых мужей – плыть в фарватере выбранного себе вожака да подворовывать все, что удастся, у нерасторопных собратьев. Кроме того, многие страсть как обожают клевать, подобно воронью, любого отбившегося от стаи. Заслуги перед наукой оцениваются ими по принципу «кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Одиночка не может даже поведать широкой общественности о результатах своих исследований и размышлений, так как все научные и онаучные издания окружены плотным роем своих, прикормленных авторов, тысячами уловок и хитроумных доводов оттесняющих залетных варягов. Ради справедливости все же добавим, что сор из избы ученые мужи не любят выносить, и только самые кровожадные готовы привлекать для установления истины более компетентных товарищей, как это практиковалось во времена лысенковщины.

В других общественных слоях картина в целом аналогична. Только глупцов мотает, как осенний листок, самых умных из людей ведут по жизни всего две страсти – алчность и тщеславие. Успех не произрастает на благородстве.

Инстинктивно выбранная когда-то тактика поведения принесла положительные плоды: неандертальцы вымерли, а люди остались и превратились в господствующий на планете вид. Подобно современным политикам, они столь надежно расчистили пространство вокруг себя, что воссоздать генеалогическое древо человека не удается. Однако это не повод уповать на то, что мы появились благодаря особому, Божественному вмешательству. Та же генетика доказывает, что в человеческом геноме менее одного процента «чисто человеческих» генов, отсутствующих у других видов живых организмов. Как следствие, можно утверждать, что в каком-то смысле мы являемся родственниками всех живых существ на Земле. В том числе таких нелицеприятных, как скорпионы, тараканы, лягушки и прочее и прочее.

Пользуясь благоприятным моментом, заметим, что по современным взглядам вся жизнь на Земле использует один и тот же генетический код, основана на одном принципе. Резонно полагать, что иные формы жизни не могут проявиться потому, что тут же уничтожаются существующими. Вероятно, именно в этом главная причина неудач в поисках способа перехода материи из неживого состояния в живое.

Итак, человек возник всего сорок пять тысяч лет назад. По космическим меркам прошло одно мгновение – меньше одной шеститысячной времени обращения Солнца вокруг центра Галактики. Но с точки зрения индивидуальной человеческой жизни пролетела целая вечность. Надменная жестокость Времени – особая тема, поэтому скажем лишь, что человек видел, как поднимались из-под воды и вновь затоплялись острова и целые страны. Как прокладывали новые русла великие реки. Как изменялись очертания самих материков. За период человеческого существования в прах истерлась и была смыта в океан поверхность планеты на глубину более четырех метров. Изменились даже звездные ориентиры, воспетые поэтами как незыблемые. Первые человеческие мореходы, видимо, определяли направление на север по Веге, и только относительно недавно за счет прецессии Земли имя Полярной Звезды по праву получила Альфа Малой Медведицы.

Если все в мире относительно, то относительность абсолютна. Собственные достоинства лучше видны на фоне бедных родственников.

 

Наши желания

Много стремлений в сердце человека.

Кто-то сейчас хочет выпить или съесть что-нибудь вкусненькое. Другой мечтает сдать трудный экзамен и в недалеком будущем завершить образование. Третий желает разбогатеть. Четвертый – выздороветь, пятая представляет себя неотразимо красивой. Шестой жаждет крови обидчика, седьмой… Список можно продолжить беспредельно. Причем если в данный момент кого-то обуревает одно желание, то буквально через минуту он думает уже о другом, а спустя час или два – о чем-то совершенно ином, и так далее. Подметить какой-нибудь порядок в этом буйстве не представляется возможным.

Зададимся поэтому вопросом, что мы осознанно или неосознанно хотим чаще и дольше всего? Какое желание настолько въелось в нашу повседневность, что мы, быть может, и не замечаем его?

Вероятно, есть только одно непреходящее желание – чтобы сохранялись привычные условия нашего существования. Все остальное наживное и случайное. То одно, то другое. Как бы эфемерная надстройка над прочным фундаментом. Сомневаетесь? Подумайте, покопайтесь в своих чувствах, поразмышляйте – придете к точно такому же печальному выводу.

Мы погрязли в обыденности, в рутине повседневных хлопот, и почти все наши чаяния и желания крутятся вокруг стремления ненамного, лишь чуть-чуть улучшить, усовершенствовать или изменить уже имеющееся. А дальше одни глупые мечтания, в которые мы и сами-то, положа руку на сердце, не верим.

Люди даже Бога убили в силу привычки.

Последнее требует некоторого комментария.

Великий инквизитор Достоевского утверждал, что приди Христос вторично – его казнят потому, что он тревожит людские души призраком свободы. Вроде бы не нужна человеку свобода. Ему бы приткнуться к какому-нибудь вождю или иному начальнику и жить, не думая о грядущем, не брать на себя ответственность за происходящие и будущие события. А когда бежишь в стаде, то уже не важно, ведут ли тебя на луг с сочной травой или под мясницкий нож. Главное, что вместе с товарищами, в едином порыве. Все это правильно. Но, тем не менее, не совсем точен Федор Михайлович. Щадит он, бывший каторжанин, людское достоинство. Христа убили и, стоит Ему только появиться, убьют снова только за то, что он разрушитель привычного существования.

Это действительно так.

Начнем с того, что настоящего суда над Христом не было. Единственная причина вынесения Ему смертного приговора – слова о том, что Он Бог. Представьте теперь, если в наше время кто-нибудь скажет что-либо подобное. Что будет? Посмеются да отправят домой. Если смутьян начнет упорствовать – вызовут психиатра. Современные люди на все насмотрелись и ни во что не верят. К тому ж выработалось уважение к принципу презумпции невиновности. Человек сложное и непредсказуемое существо. Вдруг перед нами трусливый самоубийца, который сам боится нанести себе роковой удар и мечтает переложить смертный грех на чужие плечи?

Две тысячи лет назад люди были более легковерны. Они задумались: а что, если этот проповедник хоть на полушечку прав? Что тогда? Разом исчезает все, чем они жили? Не надо идти на работу, на базар, не надо молиться, можно забыть про все заботы и тяготы – Бог сам пришел к тебе, и любое твое желание может быть исполнено. Да это же полное крушение обыденности! Нужно заново учиться жить, а это… так сложно. Как страшно становится! Куда там шекспировскому Гамлету с его «быть или не быть». Бог, конечно, пусть будет, но… вдалеке, как фрейдовская иллюзия, а рядом? – ни за что! Хорошо, что нашелся удачный выход – крест на Голгофе, и можно спокойно возвращаться к своим баранам.

Сделал дело – гуляй смело.

Можно сказать и так: ничто нас в жизни не может вышибить из седла.

 

Наши ожидания

Человек рациональный постоянно строит планов громадье. Конечно, мысленно можно распланировать всю жизнь – род занятий, семью, дом, детей, внуков. Все задуманное, естественно, исполнится… если удастся поступить в приглянувшееся учебное заведение, устроиться на хорошую работу, найти надежного спутника жизни, если дети вырастут здоровыми и умными, если не подхватишь какую-нибудь болезнь, если… Каждое из этих «если» можно множить и раскладывать на составляющие до тех пор, пока не надоест. Да что там говорить: проснувшись утром, можно надеяться, что сумеешь дойти до рабочего места, если при выходе из подъезда на тебя не свалится кирпич, если не попадешь в автомобильную аварию, если не случится землетрясения, цунами или какого-нибудь иного стихийного бедствия, если тебя не хватит удар, если ты не станешь случайной жертвой преступника, если… Короче говоря, человек ставит цели, считая, что он хозяин своей судьбы, но достичь их он может только в том случае, если позволят обстоятельства, охватить даже ничтожнейшую часть которых он не в силах.

Уместно предложить следующую умозрительную модель.

В школе вам рассказывали о так называемом броуновском движении – хаотичном метании мельчайших частиц в жидкостях и газах. Соударяясь с молекулами среды, эти частицы движутся по непредсказуемым траекториям. Предположим, что одна маленькая частичка решила вдруг добраться до дальней стенки сосуда. Набрала скорость, полетела – и вдруг на нее сбоку налетает неразумная молекула, сбивает с курса. А там еще одна. За ней третья, и конца краю им не видно. Справится наша частичка с поставленной задачей? Может, да, а может – и нет. Все зависит от конкретной реализации соответствующего случайного процесса. Так и человек по жизни.

Что же делать? Обратиться к профессиональным предсказателям? На заре цивилизации, да и в библейские времена так и делали. Более того, полагали, что одним из главных отличий человека от неразумных существ является возможность попросить богов приподнять завесу с Будущего. Все важные жизненные шаги совершали в соответствии с рекомендациями прорицателей и оракулов.

Отвлекаясь от механизма сотворения пророчеств, отметим, что любое предсказание несет в себе противоречие. Знание будущего не может не изменять поведение людей. Налицо инверсия причинно-следственных связей, когда предстоящие, возможные события определяют прошлые, уже сбывшиеся. Как-то: мышка должна родиться потому, что через год ее съела кошка; имярек должен погулять на морозе потому, что простудился и заболел. Вот почему человек рациональный, не верящий в высшие силы, не должен, если желает быть последовательным в пестовании своих недостатков и достоинств, обращаться к гадалкам и предсказателям.

Для ведомых Им предложим иное рассуждение. Если Создатель видит будущее, значит, оно предопределено. Значит, Он не ограничился единичным актом творения, а написал весь сценарий существования Мироздания, каждой его частице отвел строго определенную роль. В таком мире у человека не было, нет и не может быть никакой свободы воли. Следовательно, нет ни грешников и святых, ни подлецов и героев – это у них жребий такой. Не виноватые они. И молиться не надо – все уже предопределено. Вы согласны с такой картиной мира? Не кипят ваши религиозные чувства? Если ж вы отметаете все логические умозаключения, то подумайте над следующим вопросом: не оскорбляет ли величие Создателя любое ваше обращение к Нему?

В общем, как ни крути, но мы не знаем и не можем узнать, каково наше будущее.

Рождаясь, человек может быть уверен только в том, что он умрет.

Менее минорно звучит так: человек предполагает, да только Бог располагает.

 

Что делаем

Речь здесь пойдет о прогрессе.

Говорят, что история никого ничему не учит. Не совсем точно: она демонстрирует хотя бы то, что человек, задумывая одно, получает, как правило, совершенно другое. Плыли в Индию, а открыли Америку. Искали Философский камень, а приобрели химию и все, что сотворили с ее помощью. Предсказывали будущее по звездам, а заложили фундамент естествознания. После этого началась якобы непрерывно ускоряющаяся научно-техническая революция и прочие прелести. Одним словом, пошел прогресс.

Пробегая мысленно по страницам прошлого, невольно приходишь к убеждению, что человечество ведет какая-то невидимая счастливая звезда. Так, будь у Тихо Браге аппаратура получше, он располагал бы более точными астрономическими данными, но сверхдотошный Кеплер тогда не смог бы вывести свои законы. А там, гляди, и Ньютон не придумал бы математическое выражение для закона всемирного тяготения. Что произошло б далее, даже представить невозможно.

Однако здоровый оптимизм тоже должен иметь пределы. То, что развитие искусств, накопление знаний и принятие хороших законов позволяют жить лучше и счастливее, есть одно из многих человеческих заблуждений. Сомневаетесь? Да одни только душевные муки миллионов узников гитлеровских лагерей цивилизованного двадцатого века с лихвой перевешивают людское горе всех войн прежних эпох! А были еще страдания гнилой интеллигенции в жерновах китайской культурной революции, североафриканская засуха, ныне – вымирание титульного народа на одной шестой Земли…

Конец шестнадцатого века дает пример прямого сопоставления: в варварской России за все годы царствования кровавого тирана, прозванного Грозным, по политическим мотивам было казнено менее трех тысяч человек. А в пережившей Возрождение и потому очень цивилизованной Франции, подарившей миру Рабле, Монтеня и Нострадамуса, за одну Варфоломеевскую ночь зарезали двадцать тысяч гугенотов, без преувеличения – цвет нации.

Еще одна параллель. Сейчас много слез льется о тяжкой доле узников ГУЛАГА, но редко упоминают о том, что почти что в наше время в стране, претендующей называться образцом демократии и свободы, миллионы людей увольнялись с государственной службы, подвергались травле, лишались средств существования по политическим мотивам – из подозрения, что они симпатизируют коммунистической идеологии. Извините, это замечание, конечно, не к месту. Случайно прорвалось. Не в этом главное.

Главное в том, что мы даже не понимаем, что такое прогресс. Очевидно, это не только и не столько научные открытия и изобретения, улучшение условий и продолжительности жизни, снижение доли ручного труда, достижения культуры, новые высоты философской мысли и все такое прочее. Ни одно известное определение прогресса не выдерживает критики. Но смело можно утверждать, что мы не влияем на этот процесс, не управляем им, а только получаем от него то пряники, то шишки. Одним словом, прогресс сам по себе, а мы – сами по себе. Организация и воля приносят кой-какие плоды только в разборках между людьми: с системой бороться невозможно, и тысяча страдающих от безделья тупиц рано или поздно найдет способ взять за жабры любого мудреца. В играх с природой такой фокус не проходит.

Для подтверждения прозвучавшего утверждения приведем ряд примеров. Поскольку в гуманитарной области сколько человек – столько и мнений, ограничимся естественнонаучной сферой.

Каковы самые удивительные научные прорывы? Рискуя смертельно обидеть массу уважаемых людей, назовем лишь ньютоновы формулировки основных законов механики, максвелловские уравнения электромагнитного поля, принцип неопределенности да научно-популярную заметку в журнал для любознательного юношества, из которой затем выросла специальная теория относительности. Кто-нибудь мог предсказать их появление? Кто-нибудь заставлял ученых работать над этими проблемами?

В противовес – свидетельства вопиющей близорукости людей.

Оптические свойства стекла давно известны. В Древнем мире была распространена лупа. В Средние века слабые зрением люди пользовали очки. Но только сравнительно недавно догадались разместить два оптических стекла друг за другом и изобрели архиважные приспособления – микроскоп и телескоп. Что мешало сделать это раньше? Ведь соответствующие потребности ощущались давно. Подозрения Гиппократа о существовании микробов не получили должного отклика, наделение Марса двумя спутниками произошло только благодаря прозорливой фантазии Свифта, и так далее.

А сколько тысяч лет назад человек приручил лошадь? Однако важнейший элемент конской сбруи – стремена – появились только в пятом веке нашей эры. Чудо, не так ли?

Еще один печальный пример. Когда под занавес Средних веков европейцы в очередной раз добрались до Америки, они решили, что аборигены не знакомы с понятием колеса. На самом деле колесо там было давно и повсеместно известно, использовалось в детских игрушках. Индейцы не преодолели самую малость: не обратили внимания на то, что у колеса есть ось. Поэтому тяжести перевозили не на тележках, а на волокушах. Цена ничтожного шажка мышления – огромная расточительность общественного труда.

А сейчас главный аргумент. Вы задумывались, каковы самые фундаментальные научно-технические достижения человечества? Их, вероятно, немного. Напрашивается сказать об изобретении письменности, позволившей человечеству улучшить общую память, а вам, в частности, – читать эти строчки. Обязательно надо снова упомянуть о колесе, на идее которого в той или иной степени основываются все механические устройства. А также о разрядной системе записи чисел, позволившей разработать простые и удобные алгоритмы счета. Мы не знаем, когда были сделаны эти открытия, кто их автор. Показатель прогресса здесь в том, что спустя многие-многие годы, века, а то и тысячелетия, стала понятна их важность.

Итак, ничего не ждите от прогресса. Ни хорошего, ни плохого. Однако помните: если вам показалось, что жизнь стала лучше, то наверняка вы чего-то не заметили.

 

Место обитания

История естествознания – это падение. Люди постоянно претендовали на привилегированное место в Мироздании, и раз за разом низвергались в пучину ничтожества.

Когда-то мир казался маленьким. Чуть больше той территории, которую можно было охватить взглядом, взобравшись на высокое дерево или поднявшись на гору. Рассказы путешественников о дальних странах укладывались в существующую систему мифов и сказок. Так появлялись собакоголовые, амазонки, сирены, грифоны и прочее. А в двух-трех днях пути пряталось жилище доброго волшебника или Прокруста, первого в истории стандартизатора – он выравнивал по росту усталых путников. Чуть дальше обитали боги, не считавшие зазорным время от времени пообщаться со смертными.

Солнце жарким фонариком исправно вставало на востоке, проплывало по небу и тонуло на западе. Казалось очевидным, что оно много меньше окрестных полей и лугов. Древние греки, впрочем, додумались, что Земля круглая, попробовали определить ее радиус. Получили огромное, с их точки зрения совершенно несуразное число (но, честно говоря, значительно меньше истинного) и засомневались в своих теоретических изысках. А после этого многие выдающиеся мыслители на основе вдумчивого анализа священных текстов убедительно доказали, что Земля – плоскость, и нечего огород городить. Один из них, кстати, был монахом и носил звучное имя Космос – может, в насмешку?

Много позже наука все же взяла реванш, смогла определить более-менее правильное соотношение размеров Земли и Солнца и убедила в этом сомневающихся.

Только в двадцатом веке выяснили, что легкая туманность на ночном небе – так называемый Млечный Путь – на самом деле есть огромное скопление звезд. Назвали ее Галактикой. Подсчитали количество звезд в ней – более ста миллиардов. К Солнцу стали относиться как к ничем не выделяющейся звездочке, находящейся далеко-далеко от центра Галактики, совсем на периферии, на отшибе.

Потом открыли другие галактики. Снова принялись подсчитывать. Пришли к выводу, что количество этих образований значительно – в миллионы, а то и во много более раз – превосходит количество звезд Млечного Пути. Наша-то Галактика, оказывается, зауряднейшее звездное скопление, лежащее внутри чего-то очень большого, названного Метагалактикой.

А затем – так вообще чудеса в решете (почти в буквальном смысле этого слова). Стали подозревать, что наблюдаемая нами часть Вселенной обладает ячеистой структурой, будто ажурная этажерка или, скажем, заготовка для железобетонной конструкции. Она как бы состоит из кубиков, на гранях которых плотность галактик выше, чем в серединке. Размеры каждого такого кубика, однако, столь велики, что не следует без особой нужды их называть.

Теоретические построения пошли еще дальше. Кое-кто решился утверждать, что наша Метагалактика – одна из многочисленных частичек Мира, каждая из которых образовалась в результате своего Большого взрыва. А вместе они словно виноградные грозди, висящие в… непонятно где и как. Другие ученые приписали нашему родному пространству не три измерения, а больше – одни шесть, другие двенадцать, третьи двадцать четыре – и множат виртуальные реальности без зазрения совести. Красиво жить не запретишь, пусть теоретики измышляют что хотят. Однако заметим, что более логично приписывать пространству бесконечно много измерений – всеобщие категории существуют в Мироздании либо в единственном числе, либо в неопределенно большом. Но даже если ограничиться любым конечным количеством пространственных измерений, все равно страшно за себя – не сыщешь в них ни нашу Метагалактику, ни Галактику, ни Солнце с милой нашему сердцу Землей.

Великое достижение человеческого гения – изображение молекулы, полученное с помощью электронного микроскопа. Но габариты Галактики относительно метагалактических расстояний много меньше, чем соотношение размеров Земли и атомного ядра. Наша планета – даже не микробылинка, а настолько ничтожная часть Большого Мира, что для такой малости пока не придумано названия.

В общем, мы фатально затеряны в безбрежности Космоса. Почти без натяжки можно было бы сказать, что мы – ничто, да как-то не хочется.

Из ложной гордости человек не желает приравниваться к нулю. Якобы для анализа процессов, происходивших во времена возникновения нашей Метагалактики, ученые придумали антропный принцип. Формулировок его много. Приведем одну из самых амбициозных: основные параметры среды на момент Большого взрыва, в результате которого образовалась Метагалактика, ее фундаментальные физические константы подобраны таким образом, чтобы появилось человечество. И мы с вами.

Чем бы дитя не тешилось.

 

Как обитаем

Психологически человек чувствует себя комфортно только в покое. Тогда он может думать о жизни своей непростой, замышлять что-либо эдакое, а немногие выдающиеся особи – даже философствовать. Максимальная скорость, которую человек может лично развить в форс-мажорных обстоятельствах, – например, при установлении мирового рекорда в беге на сто метров, – менее одиннадцати метров в секунду, что составляет около сорока километров в час. Езда в автомобиле со скоростью сто километров в час (примерно двадцать восемь метров в секунду) по обычной дороге или в черте города – удовольствие уже для экстремалов.

Без преувеличений можно сказать, что человек мыслящий – это человек либо сидящий, либо лежащий. Короче говоря, чувствующий прочную опору под собой.

Однако мало кто задумывается над тем, что за счет вращения Земли каждый проживающий вблизи экватора постоянно движется со скоростью… четыреста шестьдесят три метра в секунду – тысяча шестьсот шестьдесят семь километров в час. Для москвича, находящегося ближе к полюсу, чем к экватору нашей планеты, эта скорость ненамного меньше – около двухсот пятидесяти восьми метров в секунду. Не закружилась голова? Не потерялась точка опоры?

Но это еще не все. Орбитальная скорость Земли относительно Солнца – примерно тридцать километров в секунду, то есть сто тысяч километров в час. Ужас! Зацепиться бы за что-нибудь хоть на мгновение… Но не за что. Более того, настала пора вспомнить, что Солнце принадлежит Галактике и вместе со своими соседками обращается вокруг общегалактического центра масс. Скорость этого вращения – около двухсот двадцати километров в секунду, то есть почти восемьсот тысяч километров в час. На этом фоне можно пренебречь и собственным вращением Земли, и движением ее вокруг Солнца. Но только наивные и ограниченные люди не смотрят, что дальше.

А дальше вот что. В видимой нами части Вселенной существует так называемое реликтовое, или фоновое излучение. Спектр этого излучения примерно соответствует спектру излучения черного тела с температурой около трех градусов Кельвина (это двести семьдесят градусов ниже нуля по Цельсию). Все существующие ныне теории происхождения Вселенной – будь то «горячий» или «холодный» взрыв, или же скушная стационарная жизнь – так вот, все они утверждают, что фоновое излучение можно считать покоящимся относительно центра Вселенной. А наша Галактика, согласно последним астрономическим измерениям, движется относительно этого излучения. Поэтому и Солнце вместе со всеми окружающими ее светилами мчится сейчас по направлению к созвездию Льва со скоростью четыреста километров в секунду. Это составляет почти полтора миллиона километров в час. За то время, пока вы читаете данное предложение, вы пролетели вместе с вашим любимым диваном, домом, с ближайшими окрестностями и со всей Землей такое расстояние, которое вы сможете преодолеть на автомобиле за год непрерывной, изнуряющей гонки!

Все? Конечно же, нет. Перечислена ничтожная часть тех движений, которые можно приписать нам, обитающим на поверхности Земли. И, сами понимаете, никто не гарантирует, что завтра ученые не заговорят о том, что мы участвуем еще в каком-нибудь движении, что подвергаемся воздействию еще каких-то, пока неведомых сил.

Комментарии, наверное, излишни. Однако все же хочется сказать следующее.

Профессиональный физик, а тем более занимающийся механикой, мыслит только в категориях инерциальной системы координат. То есть той, в которой нет «неучтенных» перегрузок, вращательного движения и прочих неудобств. Если судьба подбрасывает современному ученому иную, «неправильную» точку отсчета, то он первым делом выводит матрицу преобразования «плохой» системы координат в обычную. В которой тело, предоставленное самому себе, будет якобы бесконечно перемещаться с одной и той же скоростью. Аристотель, правда, полагал, что такое тело будет двигаться по кругу. Не известно, в каких небесных сферах витал тогда его гений. Кажется, Галилей, человек более приземленный, его своевременно поправил, но не в этом суть.

Из изложенного следует, что у человечества никогда не было и, вероятно, не будет по-настоящему инерциальной системы отсчета. Во все века Земля и мы с вами подвергались действию неопределенных космических воздействий. Вы скажете, эти силы настолько малы, что ими можно пренебречь? Может быть. Но все же не забывайте, что ночное небо темное не потому, что мало звезд и много пустоты, а потому, что проявляется действие «красного смещения». Фактора, мизерного по обыденным меркам, найденного в результате многолетних кропотливых наблюдений с использованием мощных телескопов. Свет дальних звезд просто-напросто выпадает из оптического диапазона, и наш глаз не улавливает его.

Крутится, вертится шар голубой…

Так за что зацепиться в этом мире бушующем? Ничтожной былинкой затеряны мы в пространстве и времени, невесть как эволюционируем… Где та точка опоры, чтобы перевернуть Мироздание? Вроде бы и легендарный умище наш, и сверхъестественная прозорливость не помогут. Попытаться опереться на знания? Что ж, поговорим и о них. Тема сложная и важная, поэтому не пожалеем места.

 

Что знаем

Вроде бы потихоньку накапливаются знания об окружающем мире. В научной литературе можно встретить огромное количество описательных предложений, которым придается свойство быть истинными. Вероятно, какая-то крупица знаний в них действительно присутствует – против авторитетов всего мира не попрешь. Однако подавляющая часть общезначимых человеческих утверждений имеет неопределенную сферу истинности. В какой-то области они правильные, в какой-то – не очень, а где-то они могут быть и неверными. Употребляя же их без соответствующих оговорок, мы грешим против истины.

Приличный человек не врет без веской причины, и иногда мы искренни в своих заблуждениях. Ньютонова механика распространялась на весь диапазон скоростей и масс, пока не появилась теория относительности. Свет представлялся то корпускулами, то волнами, а нынче он и то, и другое. Можете сами продолжить этот ряд и, в частности, вспомнить про упоминаемые выше теплород и эфир. А также про любимую человеческую абстракцию – инерциальную систему координат. Уместно привести и следующий исторический пример. В свое время считали, что Солнце вращается вокруг Земли. Галилею показалось, что Земля вращается вокруг Солнца. Но он был мудрым человеком и особо не отстаивал свою точку зрения, избежав тем самым костра инквизиции. Сейчас наука оправдывает его поступок: более правильно говорить, что вращаются одновременно и Солнце, и Земля – движутся вокруг общего центра масс.

Чаще мы отступаем от истины ради экономии мыслительной энергии. Зачитайте, например, ученому-физику школьное представление об электрическом токе в проводнике – «направленное движение электронов» – и у него завянут уши. Однако он не ринется исправлять учебники. Классический курс высшей математики красив и строен потому, что эксплуатирует аксиому выбора. Одно из следствий этой аксиомы – существование кривой, проходящей через все точки куба, но, как и все кривые, не имеющей объема. Про этого монстра и многих прочих рассказывают почему-то далеко не каждому студенту.

Еще чаще люди предают истину потому, что такова их природа. Поводов не перечесть – из гордости или уничижения, из желания прихвастнуть или поскромничать, из-за лени или из стремления быть понятнее собеседнику и все такое прочее.

Напрашивается общий вывод, что подавляющая часть человеческих знаний далека от истины. Дополнительное подкрепляющее умозаключение хотя бы таково: если процесс познания очень длителен, а мы находимся в самом начале его, то наши представления об устройстве мира должны быть гораздо ближе к ложным, чем к правильным.

Замшелый догматик, конечно, здесь возразит, ехидно посмеиваясь: критерий истины – практика! Если работает электромотор – значит, правильно разобрались в законах электричества. Сделали атомную бомбу – правильно понимаем ядерную физику. Синтезируем новые вещества – значит… Продолжать скучно. Эти аргументы есть следствие шулерского приема – подмены критерия правильности на критерий полезности.

Лейбница первого, кажется, посетила идея создать большую логическую машину – суперкомпьютер, говоря современным языком, – способную из начальных утверждений, принимаемых за аксиомы, вывести все их следствия. Тогда вроде бы перед человечеством раскрылись бы все тайны природы. Окрыленные этой перспективой математики философского склада ума стали развивать два направления научных исследований. Первое было связано с поиском минимальной и внутренне непротиворечивой системы аксиом, то есть интуитивно очевидных и потому принимаемых без доказательства утверждений, из которых чисто формальными методами предполагалось получить все другие истинные высказывания. Второе направление было нацелено на анализ проблем формализации доказательств. И по первому, и по второму направлениям к нашему времени получены ошеломляющие результаты.

Выяснилось, что существует огромное количество непротиворечивых наборов аксиом, и нельзя сказать, какой из них более «правильный». У каждого из них свои преимущества и недостатки.

При исследовании проблем формализации доказательств были получены еще более неожиданные результаты. В 1931 году, когда была опубликована первая теорема Геделя о неполноте, стало ясно, что даже в относительно простых теориях – в формализованной арифметике, например, – существуют высказывания, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Далее ученые пришли к заключению, что множество всех выводимых, то есть строго доказываемых формул составляет ничтожную часть истинных. Некоторые даже высказывали предположение, что в действительности логика служит нам лишь для растолкования научных результатов, придания им убедительной формы, и не более того. Тимофеев-Ресовский, прозванный Зубром, утверждал, кстати, что наука есть всего лишь умение манипулировать фактами. Можно выразиться и чуть по-другому: вся человеческая наука сводится к искусству проповедовать взятые с потолка истины.

Таким образом, мы не знаем, насколько адекватно наши знания отражают закономерности окружающего мира, и не должны питать особых надежд на то, что сможем узнать это в обозримом будущем. Развивая этот тезис, необходимо сказать следующее.

Банальна истина, что человек – продукт общества. Малый ребенок, совмещая показания различных органов чувств, создает мысленные представления об окружающих его целостностях. Выделяет определенные предметы как некие объекты реальности. Запоминает, что, скажем, «стол» так смотрится, так осязается, так используется и так далее. Постепенно усложняя психическое отражение мира, он добирается до абстрактных понятий. Под неусыпным контролем воспитателей и учителей осуществляется процесс освоения новым человеком используемой в обществе системы мышления. Рано или поздно под понятием, например, «дом» каждый начинает подразумевать строение определенного целевого предназначения. А называя домом родной край, свою комнату, постель с уложенным «шалашиком» одеялом, понимает, что это не более чем метафора. И каковы бы ни были условия существования, на каком бы языке ребенок ни говорил, он начинает оперировать одними и теми же индуктивными, абстрактными понятиями. Процесс освоения и корректировки их понимания сродни передаче наследственной информации молекулами ДНК.

Кто-то возразит, что по-иному, не так, как мы, мыслить нельзя. Но когда-то мышление людей некоторых живших обособленно племен было иным. До тех пор, пока оно не капитулировало перед простотой и непритязательностью рационализма европейского Возрождения.

В свете изложенного не выглядит невероятным предположение о том, что упорствуя в своих заблуждениях, человечество введет слишком много оторванных от реалий мира абстракций вроде математической точки, волновой функции, потенциальной и актуальной бесконечности, симметрии, ноосферы и прочих химер. Так много, что выйдет на определенный горизонт познания и утратит способность дальнейшего раскрытия тайн природы. При этом все его останется при нем. Изощренная экспериментальная база. Великолепные и постоянно совершенствуемые средства наблюдения. Проверенная тысячелетней практикой методология научных исследований. Но все это будет задействовано вхолостую, ибо самый главный инструментарий – мышление – будет блуждать среди ложных понятий.

В общем, о человеческой правде можно говорить так: знание – иллюзия, многознание – диагноз. Сократовское «я знаю, что ничего не знаю» воистину бессмертно.

Попереживав в душе, сделаем небольшое отступление перед тем, как завершить философинки. Остановимся на том, насколько мы сроднились с самыми простыми абстракциями, которые были придуманы нами, – с числами.

 

Числа

Человек почти постоянно произносит большие и малые числа. Наблюдая за малышней, можно, например, подсмотреть следующую сценку.

Заспорив о чем-либо, двое закадычных друзей начинают выяснять, кто прав. Когда обычные аргументы заканчиваются, один говорит:

 - Я прав потому, что сильнее тебя!

 - Нет, это я прав! Я в два раза тебя сильнее!

 - А я в сто раз! В тысячу!

 - А я в… в миллион! В миллиард раз!

Оставим в стороне то обстоятельство, что в подобном споре, как и в большинстве научных дискуссий, побеждает тот, у кого больше сил и эмоций. Поговорим о произнесенных числах. О том, насколько точны мы в восприятии стоящих за ними величин.

Миллион, миллиард – что это такое? Как можно представить себе то, что за ними стоит?

Количество русских на планете – где-то полторы сотни миллионов. Всего на Земле в наше время проживает около шести миллиардов людей. Можно провести несложные оценки. Если средний прожиточный возраст, скажем, 60 лет, то ежегодно умирает около одной шестидесятой общего количества жителей, то есть сто миллионов человек. Примерно столько же и рождается. Если в год сто миллионов, значит, каждый месяц рождается восемь миллионов триста тридцать три тысячи триста тридцать три человека и еще одна треть. А в каждые сутки – двести семьдесят три тысячи девятьсот семьдесят два и шесть десятых… в каждую минуту – сто девяносто человек, в секунду – три с небольшим «хвостиком». Ежесекундно по крайней мере шесть человек (родители появившегося на свет ребенка) испытывают радость. Да, но кто-то в ту же секунду в горе…

Не будем касаться столь тонких понятий, как горе или радость. Вспомним, какой малой кажется Земля на географической карте. А на изображении Солнечной системы – и того меньше… Значит, миллиард – это мало? Почти то же, что и «десять», «двадцать»… ну, разве что немного больше.

Не все, однако, так просто.

Попробуйте «честно» досчитать до миллиона. Если каждую секунду вы будете произносить одно число… Быстрее нельзя? Наверное, можно только медленнее. Скажем, «один», «два» и так далее вы скажете быстро, но потом вынужденно замедлитесь, произнося, например, «восемьсот восемьдесят восемь тысяч восемьсот восемьдесят восемь» – за секунду человек даже с хорошо подвешенным языком не выговорит столько слов. Так вот, называя одно число в секунду, вы будете считать до миллиона… одиннадцать с половиной суток. Полторы недели без перерыва на сон и выходные!

Счет до миллиарда гораздо утомительнее. Если на каждое число у вас будет уходить две секунды (восемьсот восемьдесят восемь миллионов восемьсот восемьдесят восемь тысяч восемьсот восемьдесят восемь, поверьте, ни за что не произнести и за три секунды), то на все про все у вас уйдет более шестидесяти трех лет. А еще вам надо будет выкраивать время, чтобы когда-нибудь поесть, поспать, да и… оправление других естественных надобностей будет отвлекать. Короче, вы можете посвятить всю свою жизнь счету до миллиарда, но так и не достигнете поставленной цели. Можно только надеяться, что внуки, а то и правнуки победно завершат начатое вами.

Значит, один миллиард – это очень много?

Когда-то – много, когда-то – не очень. В любом случае не стоит без нужды бросаться большими числами. Ко всему следует относиться с должным почтением.

В Африке вроде бы говорят: не дергай за хвост спящего льва. Аналогичная русская пословица более абстрактна: не буди лихо, пока оно тихо.

 

Какими будем

Прочитанное должно было раскрыть вам глаза на реальные потенции человека. Автор этих строк, естественно, тоже не может прыгнуть выше головы. Я не знаю, как дальше пойдет наша эволюция и каким будет сверхчеловек. Могу только предполагать.

Сразу отметим, что говоря о следующей стадии человека, надо иметь в виду не какого-то Бэтмена, Василису Прекрасную и иже с ними. Повышение силы, ловкости, сообразительности и прочее есть лишь линейное улучшение, а речь должна идти о качественном скачке. Между нами и прочей живностью на Земле – пропасть, и примерно такой же отрыв должен быть между человеком и сверхчеловеком.

Общественный прогресс вроде бы всегда требовал развития народовластия и гуманизма, воспитания у каждого индивидуума чувства гражданственности. Окончательная победа доставалась тому, кто человечнее относился и к друзьям, и к врагам. Хочется поэтому верить, что столбовой путь нашей цивилизации – от варварства и жестокосердия к братству и всеобщей любви.

Тотальная компьютеризация и мировая электронная паутина, кстати, уже создали материальную базу подлинного народовластия, которую во времена первых утопистов никто, наверное, и представить-то себе не мог. Осталось любви где-то добыть, да…

Немного о терминах. Здесь употребляется слово «народовластие», а не «демократия» не просто так, не по недосмотру или из вычурности. В предыдущем этюде – в «Мифах» – была раскритикована та демократия, которая сейчас буйствует на планете. Однако и «правильная», абстрактная демократия имеет существенные изъяны. Хотя бы в том, что во всех случаях она подразумевает верховенство закона перед волей одного человека, а тут прячется пренеприятнейший подводный камень. Здравый смысл говорит, что недостаточно написать мудрые законы. Недостаточно – а, может, невозможно – добиться правильной структуризации функциональных обязанностей должностных лиц с предоставлением каждому необходимой свободы в пределах его полномочий. Жизнь сложнее мертвой буквы, и всего, что может случиться, не предусмотришь. Требуется животворное творческое начало. А для этого нужен индивидуализм, единоначалие. Второй изъян в том, что демократия имеет склонность превращаться в охлократию, когда, разжигая низменные инстинкты толпы, к власти приходят недостойные люди. Третий же изъян в том, что далеко не каждое решение, принятое большинством, правильное и верное. Сын Человеческий был распят почти по единодушному требованию народа, то есть в результате самой что ни на есть демократической процедуры.

Ладно, поправят как-нибудь представления о правильной организации власти. Это мелочь, главное – что в перспективе.

Мы видим, как набирают силы процессы глобализации и всеобщей интеграции, как государство все настойчивее вторгается в сферы, ранее считавшиеся вотчиной личности. Как все лучше организуется помощь больным и обездоленным, как… Не ясно, однако, почему до сих пор приходится платить практически за любую еду, жилище и одежду – иметь все это вроде бы неотъемлемое право человека, все равно что дышать. Не ясно, почему так медленно сокращаются военные арсеналы, почему бушует терроризм и разделение по этническим признакам. Ну, наверное, и это все когда-нибудь подправят.

Может, согласиться с Тейяр де Шарденом, утверждающим, что мы летим на всех парах к глобальному объединению разума, к точке Омега? Этот иезуит был дьявольски умным и проницательным. В чем-то он, несомненно, близок к истине. Но правда его человеческая, а потому половинчатая. В результате простого суммирования сверхчеловек не появится. Жизненный опыт подсказывает, что люди всегда обобществляли только то, чего им не жалко.

Размышляя в рамках все той же цепочки неживое-живое-субъект-разумное существо, можно догадаться, какую рефлексию следует осуществить, от чего должен отделиться внутри себя человек, чтобы перейти в качественно новое состояние. Ответ неожиданный, шокирующий: от мышления.

Как же так? Да ведь в этом главное отличие человека от животных! Как же Декартовское «мыслю – значит существую»?

Не надо эмоций: я знаю, что говорю, и готов отвечать за свои слова.

Психология – тонкая штучка, ее конструкциям не место в теле художественного произведения. Поэтому ограничимся самыми минимальными пояснениями. Чтобы стопроцентно убедиться в обоснованности прозвучавшего утверждения, вам придется внимательно изучить множество специальных изданий. Приобрести личный опыт медитации, необходимый для улавливания слабых реакций своего организма. Может быть, серьезно заняться йогой. Будет полезно проштудировать труды гурджиевской школы, объединившей несколько философско-психологических систем Востока и взрастившей самую знаменитую в истории человечества плеяду мистиков.

А суть вопроса проста, как гвоздь: мы обладаем мышлением, но не управляем им. Люди умственного труда прекрасно чувствуют эту особенность. Мы не знаем, как приходят к нам в голову те или иные идеи, каким образом мы додумываемся до решения возникающих перед нами задач. Главный совет раджа-йоги, например, звучит следующим образом: сформулируй проблему и отвлекись; путь к ее решению придет сам.

Погружаясь в пухлые научные и антинаучные фолианты, обратите внимание на то, сколько путаницы в описаниях внутреннего мира человека, как слаба терминология. Мышление часто низводят до вульгарных вычислений, логических умозаключений или классификации. «Воля» объявляется либо вообще не определяемым свойством человека, либо подменяется настойчивостью, упрямством в преодолении стоящих препятствий. Фактически все механизмы психики до сих пор остаются тайной за семью печатями. Следуя Петру Успенскому, популяризатору гурджиевских откровений, нельзя не признать, что люди даже осознают себя довольно редко. Мы как бы дремлем бодрствуя. Наше самосознание просыпается на считанные мгновения – именно эти секунды жизни запечатлеваются в памяти – и вновь наши мысли текут сами по себе, без всякой связи с действительностью.

Так вот, библейское «разделившись, человек погибнет» следует понимать не как предостережение, намек на подстерегающую нас опасность, а как указание пути к дальнейшему совершенствованию. Отделив самосознание и волю от мышления в результате следующего рефлексивного шага, человек получит возможность управлять своим интеллектом. Из божьего дара способность мыслить превратится в рабочую силу, как ныне руки, и человек станет сверхчеловеком. Сможет оперировать не отдельными утверждениями и модусом поненсом, а формами мышления целиком. Тогда-то и можно будет соединять разум хоть всей планеты в одно целое, как ныне мы объединяем физический труд на фабриках и заводах. Возможно, в новом, интеллектическом обществе возникнут мыслегонные конвейеры, у которых сверхлюди, вооруженные всей мыслимой и немыслимой пока оргтехникой, будут клепать сказочно сложные абстрактные конструкции. И придет новый Учитель, призванный не разделять, а объединять…

Тогда, быть может, церковь преодолеет детские болезни роста, и, подобно, науке, каждое крушение прежних догм превратит в очередную победу, в удачный повод для углубления своего учения. Впрочем, поскольку Письменами Бога могут считаться только вечные законы Мироздания, с нашей, современной точки зрения особой разницы между религией и наукой не станет.

Вероятно, многие люди на короткое время уже превращались в сверхчеловеков. Тот же Гаутама, например, непонятно за что называемый своими современниками Просветленным. Дело, видимо, за малым – собрать подобных индивидуумов в одно время и в одном месте, чтобы они приступили к развитию своей цивилизации.

Да, но как тогда понимать утверждение, что человек создан по образу и подобию Бога? Признать его неправильным? Я предлагаю не торопиться. Возможно, мы и образ, и подобие. Но не конечной, а одной из промежуточных стадий Творца. Перед тем, как расцвести, бабочка живет вначале гусеницей, затем куколкой. Может, человек всего лишь одна из необходимых начальных стадий Разумного, нечто вроде глупого хищного червяка, и впереди еще не одно перерождение? И не являются ли все наши представления о Боге заблуждением, профанацией, лишь оскорбляющей Его величие?

Вы спросите: а дальше что, каким будет сверх-сверхчеловек? Я, пожалуй, уподоблюсь известному товарищу, обещавшему выпить море, если перекроют питающие его реки. Я скажу, что будет представлять из себя сверх-сверхчеловек, если вначале вы растолкуете кошке, какова разница между человеком и простым сверхчеловеком.

Вот явится барин – барин нас рассудит.

 

Ну и что?

 – спросите вы, прочитав эти строчки. А ничего.

Пришел момент завершения философинок несмотря на то, что нетронутым осталось множество вопросов. Как-нибудь потом доберемся и до них, а сейчас, в заключение, я хочу поднять всего одну тему, мимо которой просто не могу пройти.

Полегоньку-потихоньку жизнь все же изменяется несмотря на издевки скептиков. Придумываются новые слова, философы дают им различную интерпретацию, новое понимание. Все больше убеждаешься в том, что природа дивно упорядочена, и у всего сущего есть смысл. Но глаза начинает мозолить несуразность того, что каждая прописная истина, каждое техническое решение, каждый этический императив открываются бесчисленное множество раз. Мир представляется гигантской кофемолкой, в которой миллиарды лет перемалывается один и тот же материал. Бесконечный круговорот информации в природе. В материнской утробе человек проходит путь, который преодолел его биологический вид: от одноклеточного организма через насекомое, рыбу, амфибию, звероподобное хвостатое существо – к тому созданию, которое и называется гомо сапиенсом. Но это еще не все. Каждый человеческий детеныш начинает учиться. Усваивать давно известные истины. И жует их, жует, жует. А потом этот же процесс осуществляют его дети, внуки и так далее. Зачем? Бессмысленность какая-то.

Объяснение может быть следующим. Вы задумывались, как «существует» закон всемирного тяготения? Ну конечно же не в виде формулы, написанной на листке. Он проявляется везде и всюду, подчиняя материальные предметы своим требованиям. А также отражается в психике человека, задумавшегося о нем или пытающегося его понять. Но все, называемое «духовным», имеет свой материальный носитель. Человеческий мозг по сути представляет собой электрическую машину, и любая возникшая в нем мысль есть некая последовательность электромагнитных импульсов. Что же происходит, когда мы пытаемся понять закон тяготения или другую закономерность? Психическое отражение ее материализуется! Иными словами, понимание есть способ проявления, материализации, актуализации наших знаний об устройстве мира. Информация, оказывается, перемалывается не просто так – это способ ее существования.

Человек с самых первых мгновений появления в мире размышляет о Боге… Не являются ли наши мысли о Нем – даже атеистические! – прямым доказательством Его существования? Если это не так, то почему говорят, что Бог поругаем не бывает?