РОЩИН И ЕГО ПРОТОТИП
Пожалуй, одним из величайших произведений о Пути России и русских людей следует считать бессмертную трилогию Алексея Николаевича Толстого "Хождение по мукам".
Итак, 1914 год...
"... это были времена, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пережитком; никто не любил, но все жаждали и словно отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности...".
"... В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, скетинги, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнаженными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры, кинематографы, лунные парки. В городе была эпидемия самоубийств. Залы суда наполнялись толпами истерических женщин, жадно внимающих кровавым и возбуждающим процессам. Все было доступно - роскошь и женщины. Разврат проникал всюду, им был, как заразой, поражен дворец.
И во дворец, до императорского трона дошел и, глумясь и издеваясь, стал шельмовать над Россией малограмотный мужик с сумасшедшими глазами... Дух разрушения был во всем, пропитывал смертельным ядом и грандиозные биржевые махинации знаменитого Сашки Сакельмана и мрачную злобу рабочего на сталелитейном заводе, и вывихнутые мечты модной поэтессы...".
"... ни больших идей, ни больших чувств. Правительством руководит только одно - безумный страх за будущее. Интеллигенция обжирается и опивается. Ведь мы только болтаем, болтаем... и - по уши в болоте. Нард заживо разлагается. Вся Россия погрязла в сифилисе и водке. Россия сгнила, дунь на нее, - рассыплется в прах. Так жить нельзя... Нам нужно какое-то самосожжение, очищение в огне...".
Ведь все, ну просто все, как нынче у нас...
И сколько раз нам приходилось слышать от солдат и офицеров, прошедших круги ада Чеченской войны, то же, что говорил солдат первой мировой в трилогии "Хождение по мукам".
"Все продано, вот какие дела... Чуть наши перевес начинают брать, - сейчас приказ - отойти... Пошли наступать, отступили, опять возвращаемся на свое место. Безрезультатно!".
Просто мороз по коже продирает, когда теперь, во время Новой Смуты, перечитываешь статьи и книги Красного Графа. Так и хочется воскликнуть вслед за любимым героем Толстого Вадимом Петровичем Рощиным: "Великая Россия теперь - навоз под пашню... Все надо - заново: войско, государство, душу другую надо втиснуть в нас...".
Впрочем, Рощин, в первой книге выражавший сокровенные мысли самого писателя, вскоре нашел своего реального прототипа, с которого далее и писал его Алексей Толстой.
Им стал генерал-лейтенант
Евгений Шиловский.
Шиловские — исконный тамбовский дворянский род, предки Евгения Александровича себя именовали с ударением на первом слоге, чтобы их даже с поляками не путали.
Он родился в 1889 году. Крупными помещиками Шиловские никогда не были, а к тому времени, благодаря «реформам» от родовых имений осталось лишь крохотное поместье. Но, как и полагается, служивым дворянам, Евгений поступил в военное училище, выпустился офицером-артиллеристом. Потом — Первая мировая, награды, именное оружие за храбрость, статья «Подвиг поручика Шиловского» в газете... Он тогда увлекался фотографией, осталась целая коллекция снимков — «Из жизни и службы в 5-й лейб-гвардии артиллерийской бригаде»: первый бой, переправа, однополчане на привале... Вот итоговая: красавец офицер в полной парадной форме, на груди орден. Это уже после Николаевской военной академии, которую окончил аккурат в 1917-м.
Правда, Шиловский практически сразу пошел к РККА вместе с Брусиловым, Зайончковским и многими прославившимися в Первую Мировую офицерами и генералами - ведь сразу стало ясно, что и большевики есть разные и Россию надо защищать и не столько от белых, сколько от их «благодетелей» из-за кордона.
Послужной список Шиловского у красных: в РККА с весны 1918-го; сотрудник Высшей военной инспекции; начальник отдела штаба Народного комиссариата военных дел Украины. В 1919—1921 годах — начальник оперативного управления, начальник штаба и временный командующий 16-й армией. С 10 июля 1921 года занимал должность помощника начальника штаба Западного фронта. Именное оружие за храбрость.
Шиловский после гражданской стремительно продолжал карьеру, стал помощником начальника Академии Генштаба, в 1928—1931 годах был начальником штаба Московского округа.
Тогда комбриг Шиловский преподавал в Академии Генштаба, жил один - первый брак оказался неудачным, воспитывал сына. Летом 1935 года поехал в отпуск в элитный подмосковный санаторий «Узкое». В обеденном зале его соседкой по столу оказалась милая молоденькая аспирантка Ленинградского радиевого института. Очень серьезная — занималась биохимией, ставила опыт, надышалась какой-то гадостью. Отец выхлопотал ей возможность подлечиться в том же «Узком».
Девушку звали Марьяна, проще — Маша, а полностью Марианна Алексеевна Толстая. Ее отцом был Алексей Николаевич Толстой — тот самый.
Она была человеком строгой науки, при этом одного с Шиловским воспитания, одного восприятия жизни, да и — чего там! — происхождения тоже. И хотя Шиловский был старше Маши на двадцать один год, за плечами имел нерадостный опыт первого брака, хотя жила она в Ленинграде, а он в Москве, начался их полуторалетний роман, который закончился по всем правилам: решением не расставаться.
Потом Толстой с Шиловским вообще крепко подружились, виделись практически еженедельно — благо Толстой переехал в Москву и жил на Спиридоновке. До Большого Ржевского, где жили Шиловские, — метров двести.
Каждый день Алексей Толстой наблюдал типаж, который ему был нужен, — кадровый русский офицер, в дни великой смуты примкнувший к большевикам. Вот и разрешились все сомнения, терзания и, пожалуй, самый сложный герой трилогии при помощи Евгения Шиловского нашел свой путь к Народу.
Рощинская судьба угадывается и за рамками романа: он уже твердо стоит на стороне красных, будет служить в РККА и дальше.
Началась Великая Отечественная. Шиловский стал начальником кафедры оперативного искусства, исполнял обязанности начальника Академии. Постоянно прикомандировывался к Генштабу. Сын был на фронте, жена с дочкой в эвакуации. Шиловский слал из Москвы короткие письма: за меня не волнуйтесь, все хорошо. О том, чем он занимался в войну, можно судить по фамилиям людей, с которыми тогда сдружился: Шапошников, Василевский, Захаров, Говоров...
Это, кстати, интересный вопрос: о ком Шиловский говорил хорошо, о ком плохо. Вернее, плохо он не говорил ни о ком, но само неназывание имени было критерием. Например, никак не вспоминался Жуков. Зато очень симпатизировал Рокоссовскому. Искренне преклонялся перед стратегическим талантом Сталина.
С утра на службу (после войны вернулся в Академию), к 18.00 вернулся, ужин, обсудили домашние дела, потом Шиловский уходил в кабинет — и до 22.00 снова за работу, писать очередную книгу. В таком же ритме жила и жена (Марианна Алексеевна с годами стала доктором наук, заведовала кафедрой в МАДИ).
Один только раз пережил шок — когда наглядно столкнулся с послевоенным генеральским мародерством. Арестовывали соседа, очень крупного военного, Шиловского пригласили понятым, он вернулся пораженный: открыли рояль — а там золото, меха драгоценности... С брезгливостью повторял: как же можно? Существует же офицерская честь!
Видимо для этого генерала и пригласили на обыск. А-то ведь начнет, как истинно Честный человек потом заступаться за арестованного - мол, неплохой военный, может оклеветали. Но показав гнилую суть одного из сослуживцев избавили Шиловского от лишних терзаний.
...Сам он с войны привез лишь пробитый осколком металлический кувшин. Подобрал в 45-м в берлинских развалинах. Материальной ценности никакой, просто память.
Для полноты портрета генерала Шиловского добавим, что с друзьями был весел, с прочими — корректен, а явных недругов похоже и не имел. Что отличался хлебосольством. Что французский знал как родной, немецкий — свободно. Что маршалы, стоявшие в почетном карауле у его гроба, не прятали слез...
Таким вот был человек, который войдет в мировую литературу Вадимом Петровичем Рощиным -человеком сложной, но яркой судьбы.
Алексей Толстой, прошедший через кровь и горечь гражданской войны, через страдания эмиграции, одним из первых русских интеллигентов понял, что над Россией встает заря Новой Жизни...
https://colaksay.livejournal.com/37957.html