Правда о первых Романовых

Последнее время ознаменовалось выходом в свет книг потрясающих сами основы того привычного мещанского мирка, в котором, как в клетке, билось сознание «обыкновенного человека», - работ Алексея Широпаева («Тюрьма народа»), Андрея Паршева («Почему Россия не Америка»), Валерия Филимонова («Но избави нас от лукавого»), Юрия Болдырева («О бочках мёда и ложках дёгтя», «Похищение Евразии») и выдающегося мастера русского слова, православного писателя-патриота Николая КОНЯЕВА - «ПЕРВЫЕ РОМАНОВЫ», «РОМАНОВЫ. РАСЦВЕТ И ГИБЕЛЬ ДИНАСТИИ». Видимо, произошёл какой-то количественно-качественный скачок в русском национальном самосознании, когда, словно чешуя, спала с глаз и мы увидели, осознали подлинную историческую и философскую русскую правду, нелицеприятную, болезненную, но соответствующую Истине и тому месту, тому предназначению, которым промыслительно жива наша раса. Эти книги перечёркивают привычные мифы, кому-то милые и дорогие, кому-то ненавистные. Но важность их состоит в том, что авторы поставили себе целью дойти до крайних пределов Истины, не считаясь с дорогими тенями, с мифами и злоубеждениями прошлого.

И в этом смысле книги Николая КОНЯЕВА эксклюзивны. Конечно, в истории русской общественно-политической мысли и ранее были авторы - Мельский, Солоневич, Широпаев, - которые никогда не питали пиетета перед династией Романовых, доведшей в конце концов Россию до сокрушительной революции, но для православного человека, для подлинного художника слова, а не публициста, для человека, верного монархическому принципу, эти книги - откровение, мужественное гражданственное стояние против лжи, так дорогой некоторым «патриотам», дорогой настолько, что они отказываются видеть очевидное.

Передаём ему слово.

«Придуманные десятилетия спустя легенды и мифы вращивались в историю, как исторические факты, а подлинные события, невыгодно рисующие рать Романовых, старательно замалчивались и искажались. И прежде всего это касается отношений Романовых с Русской Православной Церковью, неприятия ими русского национального характера, обычаев русского народа». «Перипетии этой жестокой борьбы, что велась фактически до начала правления Николая Первого, дворянская литература и историография старательно обходила. Не случайно «История государства Российского» Карамзина обрывается перед избранием Михаила Романова на царство. Честное сердце автора «Истории государства Российского» не вмещало того, что произошло в правление первых Романовых. Чтобы рассказать обо всех перипетиях их борьбы с Православием, с Россией, нужно было обладать совсем другим темпераментом, нежели был у автора «Бедной Лизы»».

«Во все эпохи подлое российское самозванство (неважно, царями, революционерами или прогрессивными демократами нарекало оно себя) обращалось за помощью к Западу, и всегда Запад помогал им, чтобы с помощью этих выродков разрушить страну, одолеть которую в открытом противостоянии не удавалось никогда... И конечно же, каждый раз поражаешься той готовности, с которой предает Россию во власть ее врагам титулованная московская знать».

«Русским трудом и русской кровью воздвигалась могущественнейшая империя, чтобы основная часть населения, сами РУССКИЕ, НАХОДИЛИСЬ В РАБСТВЕ В СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ. Национальная энергия оказалась направлена на приобретение все новых территорий, а на обустройство и развитие того, что уже есть, сил не оставалось... Для того чтобы попытаться стряхнуть с себя завораживающий, но гибельный дурман такого развития страны, мы должны освободиться от лживых, хотя и удобных схем... Нужно понять, что если бы не был укоренен в русском сознании миф о благодетельности правления Петра, может быть, и не приходили бы к власти такие деятели, как Ленин и Троцкий, Горбачев и Ельцин...».

«И причину всех бед нужно искать в той жуткой лжи, которой окружила себя династия Романовых, в той ненависти к русскому быту, к русскому характеру, к русским обычаям, которая внедрялась Романовыми. Благодаря им Россия превратилась в могущественнейшую империю, но титульный её народ, на плечи которого ложилась вся тяжесть строительства и обороны империи, был превращен в рабов. Из-за лжи этой и родился нигилизм и вся русская революция. Без Петра, без его надругательства над Русью и Православием, без его указа от 17 мая 1721 года не было бы и семнадцатого года». (Указ от 17.05 отменил тайну исповеди - один из важнейших ключевых принципов Православия. - Я.В.)

«Иногда можно услышать, а зачем, дескать, надо разрушать полюбившиеся нам легенды? Да потому нужно, что невозможно воспитать цельный характер на идеологиях, которые все время разъезжаются в разные стороны. Нельзя одновременно любить Россию - и Ленина, невозможно быть православным человеком - и восторгаться Петром. Несоединимое соединяется только на уровне массового безразличия».

«Правда истории выше, но и горше. Оправившаяся после периода Смуты Православная Русь обнаружила столь мощную энергию созидания, что она напугала её врагов и её правителей. Царю Алексею стало ясно, что удержать под контролем эту созидательную энергию не удастся. Тогда и было выбрано направление на целенаправленное укрощение русского духа...». «И это понимание, эта Правда нужна нам самим и только нам. Увы... Так получается, что самые страшные враги русского человека - это его ПРАВИТЕЛИ. Ни одно иноплеменное нашествие не приносило русским столько горя и страдания, как его собственные цари, генсеки, президенты...».

«Строительство империи обернулось в результате тем, что русский народ окончательно оказался расколот, но, хотя после Екатерины II и предпринимались попытки преодолеть и этот раскол, ликвидировать его так и не удалось. Слишком разным стало все. Язык... Культура...».

«Поход Романовых во власть можно отсчитывать с 1547 года, когда Иоанн Грозный женился на Анастасии Захарьиной-Юрьевой, дочери нетитулованного боярина. Вот тогда шурины царя - «шурьё», как назвал Курбский, - и начали свою, не слишком-то полезную для России политическую деятельность. Я рассказываю в книге, как они сваливали Глинских, а затем и ближайших помощников царя - Сильвестра и Адашева. После смерти Грозного это шурьё повело борьбу с шурьём царя Федора - Годуновыми... И когда Годуновы победили, они пустили в ход своё ТАЙНОЕ ОРУЖИЕ - кандидата в самозванцы, холопа Отрепьева. По сути, именно Романовы ввергли Русь в Смуту, и именно тогда и завершается Смута, когда Романовым удается захватить власть».

«Узловые события дальнейшего - Церковные соборы XVII века. Последствия тех Соборов оказались катастрофическими для Святой Руси. Вспомните, что вся идеология церковного раската строилась на противостоянии утверждению организаторов этих Соборов, будто русское Православие не вполне православно. С этой клеветой не могла смириться народная совесть. Протопоп Аввакум и его сторонники пошли на костры, чтобы защитить Православие...».

«Самая страшная ложь - когда мы говорим, что хотя Петр Первый и не любил Россию, но он сделал для нее много хорошего. Это неверно. Если мы хоть немного переживаем за свой народ и свою страну, то должны осознать, что невозможно сделать ничего хорошего для России, если не любишь Россию. Это не удалось ни Петру, ни Ленину, ни Ельцину. И мы должны сделать всё, чтобы отпала «чешуя от глаз» и, прозрев, увидели бы мы то, что должны увидеть...». «Идеология дома Романовых, допускавшая, что можно, ненавидя Россию, сделать для нее нечто хорошее, привела к тому, что появился Петр, который искренне вознамерился перевоспитать русских в голландцев. Это не удалось и не могло удасться: Россия всегда остается Россией, - но это определило дальнейшее искажение государственной русской идеологии».

«Горько говорить об этом. Но и не говорить нельзя. Если мы будем и далее обходить вопрос об отношении Романовых к Православию, мы никогда не сможем понять, почему же не стала национальной идеей триада - «Православие, самодержавие, народность». И снова все сведется к невнятному и невразумительному бормотанию, что и государи у нас помазанники Божьи были, и народ был дюже православным, но пришли злые дяди масоны и все перевернули... Мы должны очиститься от балласта, должны произвести решительную чистку своих мнений и попытаться понять: какие из них действительно наши, а какие навязаны нам недоброжелателями...».

«Есть ещё одна ошибочная и чрезвычайно вредная для русского самосознания идея о том, что Россия якобы спасала Европу, жертвуя собой. Это не соответствует истине. Сражаясь с татарами, французами, немцами, Россия защищала себя, а не Европу. Когда начинаешь говорить об «исторической миссии русского народа», неплохо вспомнить и о том, как скверно чувствовал себя народ, исполняя эти «миссии». Нелепо и говорить о возможности возрождения русского самосознания, основывая патриотическую идеологию на мессианстве. Подлинный, замыкающийся на своих собственных национальных интересах и предпочтениях патриотизм - предпочтительнее. Пора признать, что вся эта горделивая идея «спасения мировой цивилизации» могла родиться только в полуатеистическом сознании дворян-крепостников. Она льстила их самолюбию».

И идея эта оказалась чрезвычайно вредна, потому как подрывает в нормальном русском человеке желание осознавать себя русским. Какому нормальному человеку захочется добровольно взваливать на себя груз сатанинско-мессиан-ской ответственности за спасение человечества? Эта идея мессианства, родившаяся в полуатеистическом сумраке дворянского сознания, представляла собою в историческом плане попытку примирить преступления Романовых против России с идеей православного царства - Святой Руси. В личном плане эта идея - попытка преодолеть двусмысленность своего наложения. Не случайно, что авторы этой идеи Аксаковы-Самарины и иже с ними были крепостниками. Они держали в рабстве русских людей и одновременно с этим рассуждали об их мессианском предназначении. Любопытно, что народные русские массы никаких идеологов славянофильства не выдвинули. Лживые идеи его произрастали исключительно в усадьбах крепостников».

«Россия не выйдет из состояния непрерывного разрушения, в которое ее завели, пока, наконец, не будет определен знак бесконечных блужданий, пока не вернется страна на свой исторический путь...». «Новый Петербург», №24, 2003 г.

НЕТ - Николай КОНЯЕВ, Ярослав ВОЛИН

Царь, оклеветанный апологетами

Да здравствует Пушкин,
да скроется тьма!
Михаил Анчаров

Русский православный писатель Николай Коняев выпустил, как видим, книги, оценивающие деятельность династии Романовых во главе России крайне отрицательно. В целом это совершенно верно (хотя такая оценка редка из уст православного публициста, но тем она ценнее!). Ложно лишь распространение её на Петра Великого – одного из немногих царствовавших Романовых (и немногих собственно Романовых среди них), заслуживших благодарность России.

1. Базируются отрицательные оценки Петра главным образом на мифах, созданных как его обличителями, так и апологетами. (Был одно время в плену этой мифологии и я, о чём сейчас глубоко сожалею!) Один из распространённейших – о пошедшей с Петра в России иностранщине, о гонении на русские Обычаи и Культуру.

На самом деле всё это имело место (в гораздо больших объёмах!) при Августейших предках Петра. Если кто не знает, «полки нового строя», где русскими рекрутами («даточными людьми») командовали иностранные офицеры, созданы при Михаиле Романове и патриархе Филарете (его отце). Катастрофа, обусловленная этим, случилась уже в 1632 г., когда из Русского осадного лагеря под Смоленском на сторону противника перешёл почти весь комсостав. Вину за это свалили на командующего боярина Михаила Шеина, героя обороны Смоленска в 1609-1611 гг., отрубив ему голову. Никогда при Рюриковичах неудачливым воеводам не секли голов – понимали, что за действия назначенца отвечает назначивший (при Романовых в XVIII в. тоже понимали). Это поражение по своим масштабам ничуть не меньше Нарвской 1700 г. катастрофы – в руках поляков оказалась вся русская артиллерия, а случись на месте поляков шведы – они бы не упустили возможности полностью уничтожить противника, не дав части войск отступить со знаменами и личным оружием!

И в дальнейшем до Петра такие части преобладали в русском войске, насчитывая до 90 тыс. из 141 тыс. регулярных войск в 1682 г. (Б.С. Тельпуховский «Северная война», М, 1946 г., с. 20). Роль их резко усилилась после восстания С.Т. Разина, когда выяснилось, что казачьи, стрелецкие и т.п. войска ненадёжны при боевых действиях внутри страны, и их боеспособность начали искусственно снижать (результатом чего были стрельцы обр. 90-х гг. XVII в., небоеспособные под Азовом, но охочие до мятежей в Москве).

Крупнейшие гонения на русскую культуру предпринял не Пётр, а Алексей Михайлович Тишайший. Созванный им и патриархом Никоном церковный Собор (претендовавший на статус Вселенского) в Москве анафематствовал ВСЮ дониконовскую Православную (!) Русь. Во что вылилось это, в какие гонения и вандализм против русской культуры, описал В.Н. Прищепенко («Д», №14/03 г., с. 6). Разгрому подверглась как академическая (не особо уважаемая при Петре), так и народная культура (при Петре живая и развивавшаяся). То есть не только были уничтожены великие памятники церковного зодчества, музыки (немногие сохранившиеся в рукописях забытой нотописи расшифрованы были лишь в XX в. и то далеко не полностью), живописи – но заменены на примитивный стиль раннего барокко, партесное пение (первые значительные произведения новой музыки появились лишь в XVIII в.) и академическую «парсунную» живопись. Но и предали огню сотни тысяч древних рукописей (в т.ч. дохристианских, бережно хранимых при Рюриковичах), народные музыкальные инструменты (глубина «зачистки» была такова, что в конце XIX в. В.В. Андреев не смог разыскать НИ ОДНОГО образца домры и гудка древней конструкции), вместе с носителями народной культуры (вплоть до времен В.Н. Татищева бывшей общенародной). Так что записи древних русских былин Киевского цикла были сделаны в XIX в. на Дону, в Сибири и в Поморье – местах, максимально удалённых как от подлатинской Малороссии, так и «православной» Москвы. А ведь в XVI в. отдельные их записи (в те времена делавшиеся редко – «фольк» был живой) делались и там, и там. К XIX в. не осталось ничего!

Так что культурная и идеологическая интервенция на Русь действительно была. Но Пётр Алексеевич тут ни при чем, и велась она не через Санкт-Петербург, а через латинизированный Киев. Что вы так боитесь масонов из Амстердама (столицы слабого государства), будучи в объятиях масонов из Вены (столицы Римской Империи Германской нации) и Варшавы?

Именно сопротивлением этой интервенции, народным сопротивлением было восстание под предводительством С.Т. Разина. Отличающееся в этом своём качестве от самозванческого мятежа участника Смуты, тульского дворянина Ивана Болотникова (Р.Г. Скрынников «Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников»). И от проплаченного из Польши беглыми раскольниками и французской разведкой восстания Емельяна Пугачёва (Юрий Нерсесов «На кого работал Пугачёв?», «Новый Петербург», июль 2000 г.). И от мятежа выступивших согласованно в пользу шведского короля Яна Мазепы и Кондратия Булавина (А. Невский «Пётр Великий – победитель НАТО», «Петроград», 1999 г., № 3). Не случайно в народных песнях и легендах Степан Тимофеевич Разин занимает огромное место. Наряду с Ермаком Тимофеевичем и атаманом Платовым, в отличие от заслуженно забытых Болотникова, Мазепы и Пугачёва!

В советской (а до этого в либеральной) историографии движение С. Разина было вульгарно социологизировано, объявлено «крестьянской войной», хотя нижнее Поволжье не было земледельческим районом, «старые» казаки не были крестьянами, а участие в восстании представителей самых разных сословий, в т.ч. духовенства (соловецких иноков, старицы Олены и т.д.), исключает его «антифеодальный характер». Такая вульгарная социологизация исключила всестороннее описание событий XVII в. (скажем откровенно, что геноцид русской традиционной культуры Романовыми XVII в. советских историков не больно и интересовал). А также исключила «объективную» оценку Алексея Михайловича – не будь в его правление подавленной «крестьянской войны», культивирующие западничество коммунисты выделили бы в качестве положительной фигуры не Петра Алексеевича, а его отца.

2. Следующий «пунктик» «патриотов» - гонения Петра на Церковь. Какая в его время это церковь была «русская» и «православная», видно из предыдущей главы. Глубина окатоличивания богословия, догматики, самого мироощущения «Греко-Российской Православной Церкви», произошедшего в XVI-XVII вв., - тема, обычно игнорируемая, ввиду сохранения независимой иерархии и церковнославянского с греческими заимствованиями языка богослужения (как и тема сионизации священной истории и богословия Римской церкви, произошедшей в VIII-IX вв. – ещё до Схизмы). А она нуждается в оценке (см., например, прот. Георгий Флоровский «Западные влияния в русском богословии»), чтобы понять, против КОГО устраивал Пётр Алексеевич «Всешутейший и всепьянейший Собор». При всём при том наиболее дальновидные иерархи РПЦ – Афонасий Холмогорский, Митрофаний Воронежский, Дмитрий Ростовский – поддерживали реформы Петра. Ко времени, когда настала необходимость избрания очередного Патриарха, таковых среди здравствующей иерархии РПЦ не оказалось. Не считать же таковыми Стефана Яворского и Феофана Прокоповича (Пётр не считал!)? Коняев и Волин вслед за академиком Александром Панченко вменили Петру отмену тайны исповеди. У меня вопрос – а она соблюдалась тогдашними попами, без царского указа? «Насколько полковник с Акулиной знаком – не держи пари с полковым попом (обыграет по случаю исповеди)» (Козьма Прутков, XIX в.), а о нравах попов XVII в. (ещё до Раскола) немало ярких страниц оставил протопоп Аввакум. Тут надо заметить ещё, что исповедь в русской церкви в древности проводилась очень редко. Совмещение исповеди с Причастием (как и необходимость частого причащения) заимствованы нашими кутейниками у католиков, насаждаться это стало лишь с XVII в. А Петровские дворяне, надо думать, «религиозны» были не очень глубоко. В чём перед Моспатриархией Пётр действительно виноват, так это в том, что при нём прекратились карательные акции против раскольников и связанные с ними массовые самосожжения. Только я как-то не возьмусь обвинить его в этом, скорее, наоборот! Колокола (для справки) на пушки на Руси в годы бедствий переливали и раньше – и в XVII, и в XVI в.в. Кто сомневается в прагматичном отношении тогдашних православных (!) к «церковной собственности» - посмотрите речи Авраамия Палицина (келаря Троице-Сергиевой лавры) перед казаками. «Воинственным богоборцем» сделали Петра в этом вопросе советский (до 1943 г.) фильм «Пётр I» и аналогичная перестроечная опера Андрея Петрова.

3. Что ещё обычно приписывают Петру? Насаждение «немецкого платья»? Насаждалось оно для служилых сословий – не для податных («народных масс»), и потом, что необыкновенно ущербного в ЗАМЕНЕ одной ФОРМЕННОЙ ОДЕЖДЫ (тюркской по происхождению и фасону) - на другую? Хрен ведь не слаще редьки… Закрепощение крестьян (вернее, приравнивание в 1722 г. прикреплённых к земле – крепостных - к холопам–невольникам)? Так при этом «забывают», что петровскими же законами «похолоплены» службой были и дворяне (крепостники). Если для крестьян самой тяжкой повинностью была рекрутская – отправка нескольких парней с тысячи человек податного населения на пожизненную (до инвалидности) военную или ямщицкую службу, то для дворян, независимо от наличия поместья, эта повинность стала пожизненной и поголовной. Это лишь закономерное развитие решений Собора 1551 г., приравнявшего воинскую службу вотчинников к таковой владельцев поместий. Указ о вольности дворянства Петра III и Жалованная грамота Екатерины II – ПРОТИВОПОЛОЖНЫ по смыслу Петровскому законодательству, а не «развивают» его! О том, какими АДЕКВАТНЫМИ угрозами со стороны Европы, сильнейшим государством которого была тогда Швеция (охватывавшая своими владениями все Балтийское море), была вызвана «мобилизационная» политика Петра, в «Дуэли» за 1998 г. писал В.Х. Балаев. Европа, выходившая из эпохи религиозных войн (выход из этногенетической фазы надлома в инерционную фазу) в эпоху колониальных захватов, смотрела на Россию как на лакомую (до глобализации экономики) цель. Соотношение сил видно из того, что не только расположенные на «пятачках» с благодатным климатом Польша и Франция, но и Швеция по численности населения Московскую Русь превосходили. Налоговый гнёт, введение подушной подати? Опять же вопрос, что больше разорило народ – петровские налоги или ввоз фальшивой серебряной (из Дании) и чеканка медной с принудительным курсом (приравненным серебру) монеты при Алексее Михайловиче. Во всяком случае волна городских восстаний, охвативших развитую (см. И.Н. Прозоров, «Д», №25(322), с. 5) и благоустроенную Русь в 40-е годы XVII в., говорит сама за себя – при Петре не было и тени подобного. Остались внешние долги, «пьяный» бюджет и приглашение на Русь жидов, но всё это – заслуги немки Екатерины Великой, приписываемые Петру по незнанию. Винный откуп при Екатерине давал 35% бюджета, а кабак при Петре – лишь 10% (при гораздо меньших доходах и расходах). Относительно жидов Пётр Алексеевич (в отличие от Александра Павловича, Александра Николаевича и Николая Александровича) высказался ясно: «Я искореняю зло среди своих подданных, а не поощряю». «Ревнители устоев» вменят Петру ещё и глубокие декольте и обнажённые руки женских платий (в наше время невидаль!..), но и это – мода, пришедшая на Русь при Елизавете Петровне (и, положа руку на сердце, кто из хулителей обвиняет его в этом искренне?).

4. Можно, конечно, вспомнить ещё «необыкновенное» воровство царского любимца – великого (незаслуженно забытого) русского полководца, по сути решившего (!) исход кампании 1709 г. – ещё до Полтавы, А.Д. Меншикова. Но дело в том, что петербургские историки («Фонд Меншикова») установили: расходы, сделанные Александром Даниловичем на своих солдат из личных средств, намного превзошли размер его хищений из казны. Почему Пётр в итоге неизменно прощал любимца, возвращая конфискованное имущество. Александр Данилович – фигура, оклеветанная историками и борзописцами не менее масштабно, чем Г.П. Потёмкин. И клевета эта хорошо оплачивалась! Только так можно было скрыть пружины опалы на царского любимца в 1722 г. – интриги хозяев голландских банков, на счетах которых Меншиков имел неосторожность разместить средства, полученные им лично во время командования коалиционной армией в Германии (в те времена, в отличие от 1945 г., это было общепринятой практикой). Что лишний раз подтверждает правила – не хранить деньги за границей и не доверять наёмным писакам! А деньги Александра Даниловича послужили Отечеству и после его смерти – при Екатерине Великой. Нельзя сказать, что П.А. Романов – персона, чьи деяния были лишены недостатков, преступлений и ошибок. Например, корабли пресловутого Петровского флота обыкновенно строились наспех – из непросушенного (на что требовалось тратить до 2-4 лет) дерева, почему служили лишь несколько кампаний. Но на фоне той клеветы, которую обыкновенно приписывают Петру Алексеевичу, удивляешься, насколько отрицательные его поступки несравнимы с масштабом его личности и той грязью, которой столь обильно поливают его враги!

ДА - Роман ЖДАНОВИЧ

P.S. Не хотел, но, пожалуй, надо к этому вернуться. Ярослав Волин назвал «тайну исповеди» ключевым принципом Православия». Смешно, но в Древней Церкви этого принципа не было вообще. Таинства покаяния и исповеди, перешедшие (как и большинство* таинств) в христианство из языческих верований варваров (не эллинов!), до VI в. совершались ОТКРЫТО и ПУБЛИЧНО. Из жизни Церкви это правило ушло (в последние века практиковал его лишь св. прп. Иоанн Кронштадтский), сохраняясь, однако, вплоть до XX в., в виде обычая каяться перед миром, в русской деревне – в качестве «языческого (оцените юмор истории!) пережитка». *Крещение, Причастие, культ «Креста Господня» (в смысле – орудия пытки и казни) имеют прообразом не семитские, а арийские (языческие) обычаи, и это довольно просто доказывается (независимо от содержания «писаний», канонизированных церквами – низкопоклонство перед текстом, игнорирующее смысл, свою историю и «богословие в красках» - сферы чувственного, а не абстрактного восприятия мира – вообще говоря, есть ярко семитская черта характера!). Но это уже тема отдельного разговора. (Прим. автора)