За короткий промежуток времени Чемберлен ухитрился совершить столько роковых ошибок и даже преступлений, что в памяти человечества (именно человечества, а не только Великобритании) он остался зловещим монстром, которого оно долго не забудет.

(Майский, Воспоминания советского дипломата)

Не подлежит сомнению тот факт, что Вторую мировую войну развязал немецкий фашизм во главе Адольфом Гитлером, тем не менее сделать это без посторонней помощи бесноватый фюрер просто не мог бы, для этого у Германии, скованной Версальским договором, не было ни экономической, ни военной возможности. В этой связи необходимо отметить, что Лондон уже изначально был недоволен условиями Версальского мира, позволявшего Франции доминировать в Европе, поэтому Великобритания предприняла немало усилий, направленных на развал миропорядка, сложившегося после окончания Первой мировой войны и таким образом создала объективные условия для немецкого реванша.

 

 

Благодаря щедрой помощи со стороны США и Англии, начиная со второй половины 30-х годов, Германия вновь стала доминировать на континенте, заметно потеснив при этом свою давнюю соперницу Францию. Однако несмотря на уже очевидное доминирование Германии в Европе правительство Чемберлена сознательно создало условия для дальнейшего беспрецедентного военно-экономическое усиления Третьего рейха, хотя это, казалось бы уже явно противоречило английским геополитическим интересам. Речь здесь идет о проводимой Лондоном в 1937-39 годах политике умиротворения, которая в колоссальной степени способствовала реализации агрессивных планов Гитлера и началу Второй мировой войны.

В этой связи для историков всегда был и будет актуальным вопрос о мотивах, которые двигали Чемберленом при реализации его ставшей столь пагубной для судеб человечества внешнеполитической доктрины. Варианта здесь два: либо английский премьер добросовестно заблуждался относительно истинных намерений Гитлера, либо он намеренно провоцировал фашистов на войну против Советского Союза и таким образом желал обессилить обоих своих потенциальных противника и в дальнейшем подчинить их своей воле.

Этапы умиротворения Гитлера

Первый этап - выработка идеологии. Идея натравливания Германии на СССР начала витать в Лондоне уже вскоре после прихода Гитлера к власти. Вот как эти настроения описывает известный английский историк Лиддел Гарт в своей монографии «Вторая мировая война»:

«В английских правительственных кругах выдвигалось немало предложений относительно того, чтобы позволить Германии осуществить экспансию в восточном направлении и таким образом отвести опасность от Запада. Эти круги доброжелательно относились к стремлению Гитлера приобрести жизненное пространство и давали ему понять это».

Впервые же идеология умиротворения в развернутом виде, по-видимому, была изложена в августовском 1937 года меморандуме посла Англии в Берлине Гендерсона. Суть его предложений сводилась к тому, что политика Великобритании должна была строиться с таким расчетом, чтобы направить агрессию Гитлера на Восток и тем самым обеспечить мир на Западе:

«Было бы несправедливо пытаться не допустить того, чтобы Германия завершила свое единство или чтобы она была подготовлена для войны против славян при условии, что приготовления ее таковы, чтобы убедить Британскую империю, что они одновременно не направлены против нее».

Второй этап - сговор правительства Чемберлена с Гитлером. В ноябре 1937 года состоялся визит Эдуарда Галифакса в Берлин. Гитлер поставил перед посланником Лондона вопрос о недостатке у Германии жизненного пространства и необходимости возврата Германии колоний: «Одной лишь Германии заявляют, что она ни при каких условиях не может иметь колонии... Между Англией и Германией имеется по существу только одно разногласие: колониальный вопрос». Галифакс ушел от прямого ответа на этот вопрос, но взамен сформулировал альтернативу, предложив Гитлеру карт-бланш в вопросах территориального передела всех тех границ Восточной Европы, которые в скором времени фашисты и реализовали.

«Все остальные вопросы, можно характеризовать в том смысле, что они касаются изменений европейского порядка, которые, вероятно, рано или поздно произойдут. К таким вопросам относятся Данциг, Австрия и Чехословакия. Англия заинтересована лишь в том, чтобы эти изменения были произведены путем мирной эволюции и чтобы можно было избежать методов, которые могут причинить дальнейшие потрясения, которых не желал бы ни фюрер, ни другие страны».

По сути, Галифакс предложил Гитлеру сделку: Германия должна отказаться от своих претензий на её бывшие колонии, а взамен за это ей обещалась свобода действий в Восточной и Центральной Европе. Надо заметить, что во время этой дискуссии Гитлер со своей стороны играл с Галифаксом как кошка с мышкой. Ведь всего за две недели до этого он на секретном совещании с военным руководством страны заявил, что жизненное пространство для Германии нужно искать в Европе, а возврат колоний, пока что не актуален для немцев.

В то же время в беседе с Галифаксом фюрер усиленно педалировал именно проблему возврата Германии ее бывших колоний, и одновременно утверждал, что у него якобы нет никаких территориальных претензий к соседним государствам. Таким образом, Гитлер намеренно представлял английскому эмиссару позицию, диаметрально противоположную той, которую он уже выбрал для себя в качестве генеральной.

Такое парадоксальное поведение фюрера было обусловлено тем, что он был прекрасно осведомлен о настроениях Лондона относительно той роли, которую там отводили Германии в ее восточных устремлениях. В результате Гитлер ловко подставлял Галифакса, предоставляя тому возможность самому от имени Англии озвучить столь желанные для фашистов политические цели. И лорд попался на эту  удочку и во время встречи дважды возвращался к вопросу о необходимости территориального переустройства Европы и даже сам назвал районы, в которых, по его мнению, следует изменить статус кво в пользу Германии: Данциг, Австрия и Чехословакия.

Гитлер прекрасно понял суть английской интриги и со своей стороны недвусмысленно ответил, что никакое урегулирование с большевиками невозможно в принципе и, следовательно, по отношению к Москве возможен лишь военный путь решения вопроса: «Единственной катастрофой является большевизм». А названные Галифаксом проблемы: Данциг, Австрия, Чехословакия вполне решаемы «разумными» способами: «Все остальное поддается урегулированию».

3 марта 1938 года Гендорсон посетил Гитлера и в ходе конфиденциальной беседы подтвердил положительное отношение английского правительства к стремлению Гитлера добиться территориальных перемен в Европе. Так руками Лондона была открыта зеленая улица к экспансии фашистов на восток. Естественно, что свои истинные планы сотрудничества с фашистами английское правительство тщательно скрывало от общественности, успешно прикрывая их многочисленными разговорами о своем стремлении к миру.

Третий этап - аншлюс. Договоренности, достигнутые между Галифаксом и Гитлером, вскоре стали притворяться в жизнь. Уже в конце 1937 года австрийские нацисты, подстрекаемые и  финансируемые из Берлина, создали в стране кампанию настоящего террора, направленного на дестабилизацию австрийского государства.  Ни единого протеста по поводу вмешательства Германии во внутренние дела Австрии ни Лондон, ни Париж не выразили, но зато выказывали свою «озабоченность» тем, что австрийское правительство не могло обеспечить элементарных «прав» человека в стране. А ход переговоров Риббентропа с английским руководством, состоявшихся 9  марта 1938 года в Лондоне перед самым аншлюсом, дал немецкому министру иностранных дел вполне аргументированные основания, для того чтобы сообщить в Берлин, что Англия не будет препятствовать аншлюсу Австрии.

Австрийское правительство 10 марта пыталось найти поддержку у Англии, но получило отказ. Французский же премьер Шотан в ответ на просьбы Австрии о помощи предпочел 10 марта уйти в отставку, но не брать на себя ответственность за позицию страны в отношении Австрии.

Четвертый этап - Мюнхен. Следующим, согласованным с Галифаксом действием по изменению государственных границ в Европе, было присоединение к Германии Судет. При этом Берлином была использована технология, уже опробованная при аншлюсе Австрии. Фашистами были спровоцированы беспорядки в Чехословакии. При этом английское и французское правительства делали вид, что они не замечают вмешательства Германии во внутренние дела Чехословакии, одновременно постоянно педалируя тему о якобы имевших место в Чехословакии притеснениях немецкого национального меньшинства.

В результате сильнейшего дипломатического давления, оказанного на Прагу со стороны Англии и Франции, правительство Чехословакии вечером 21 сентября капитулировало и согласилось принять англо-французские условия. Однако уже после этого Гитлером был выдвинут так называемый годенсбергский ультиматум. Прага отклонила эти новые договоренности Лондона и Берлина, как абсолютно для себя неприемлемые. Несмотря на это 30 сентября 1938 года Гитлером, Чемберленом, Муссолини и Даладье было подписано противоправное Мюнхенское соглашение о расчленении Чехословакии, основанное на условиях годенсбергского ультиматума.

Пятый этап - Данциг. Последним действием по согласованному между Англией и Германией списку изменению государственных границ в Европе должен был бы стать возврат Германии Данцига. Вначале события развивались в соответствии с англо-германскими планами. Уже 24 октября Германия поставила перед своим восточным сателлитом вопрос о передаче Данцига и Коридора, предлагая взамен участие в Антикоминтерновском пакте (читай компенсацию за счет территорий СССР). Тем не менее, Варшава отказалась выполнить эти условия, так как прекрасно понимала, что с переходом этих территорий Германии внешняя торговля Польши подпадет под полный контроль со стороны Берлина и при этом страна фактически потеряет свой суверенитет.

Однако вплоть до 17 марта 1939 года требования Берлина к Варшаве не вызвали у лидеров Запада ни малейшего недовольства. Да и на каком основании, после мюнхенского сговора, Запад мог бы аргументировано возражать против возврата Германии Данцига, более 80% жителей которого были этническими немцами? Ведь в споре с Варшавой у Берлина было гораздо больше юридических причин для обоснования своих притязаний, чем в споре с Прагой. 

Достаточно вспомнить, что Судеты были отданы Чехословакии по Версальскому договору, и Лига наций признала их неотъемлемой частью Чехословакии. В то время как Данциг и его окрестности согласно Версальскому договору составляли республику под названием «Вольный город Данциг», находившуюся под эгидой Лиги наций. Польша же фактически оккупировала этот город. Все это можно было легко объяснить западной общественности. Так что если бы фюрер сначала с помощью Запада решил проблему Данцига, и лишь затем принялся бы за Чехию, то история, по-видимому, могла пойти по руслу, намеченному Чемберленом. И в этом случае война могла бы начаться не на Западе, а на Востоке с самыми тяжелыми последствиями для СССР.

Впрочем, вначале, несмотря на польский отказ, Гитлер был настроен сравнительно «миролюбиво» и 24 ноября 1938 года подписал приказ о захвате Данцига лишь с помощью демонстрации силы и с использованием местных нацистов. Специально оговорив при этом, что войны с Польшей он не планирует!

Но в этот момент времени из-за излишней ретивости Гитлера происходит срыв политики умиротворения. 15 марта 1939 года фашисты совершают акцию, выходившую за пределы договоренности с Галифаксом, и оккупируют Чехию. В этот же день Чемберлен, выступая в парламенте, говорит, что он, конечно, сожалеет о случившемся, однако считает: оккупация Чехии это еще не повод для пересмотра политики умиротворения.

После этого выступления премьера в  Великобритании поднимается волна общественного негодования, вызванная не только действиями самого Гитлера, но и неадекватной реакцией на них английского правительства. В результате под сильным давлением общественного мнения 17 марта Чемберлен заявляет о том, что Англия будет сопротивляться против всяких дальнейших попыток Германии установить свое мировое господство, а 31 марта оглашает чисто популистские гарантий, которые он от имени Англии и Франции давал Польше на случай агрессии со стороны Германии.

Тем временем Гитлер, вместо того чтобы испугаться грозного окрика из Лондона, рассвирепел,  расторг англо-германское морское соглашение и договор о ненападении с Польшей, а 1 сентября начал блицкриг, в ходе которого не только вернул себе Данциг, но и оккупировал Польшу.

Шестой этап - странная война. Этот этап умиротворения Гитлера подробно описан в статье автора «Гарантии предательства», опубликованной в газете «Дуэль» N31 за 2005 год. Окончательно же политика умиротворения вместе со своим творцом ушла в политическое небытие лишь 10 мая 1940 года, когда фашисты начали свой западный блицкриг.

Версии мотивов, которые двигали Чемберленом при умиротворении Гитлера

Официальная английская версия исходит из того, что Англия была не готова к войне с Германией, и поэтому Чемберлен стремился любыми средствами оттянуть время для того, чтобы подготовиться к вероятной в будущем вооруженной борьбе с фашистами, а по возможности избежать ее вообще.

Политика умиротворения была направлена на воссоединение единства немцев, искусственно разбросанных по нескольким чуждым их государствам, что якобы сделало бы ненужными все военные реваншистские планы Гитлера, и позволило Германии стать равноправной европейской державой. При этом английское руководство ошибочно не придало должного значения тому факту, что фашистские планы были направлены не только на реванш, но и на завоевание нового жизненного пространства. Париж же в это время лишь слепо следовал в кильватере английской политики.

Заметим, что опубликованные в настоящее время документы позволяют сделать достаточно аргументированный вывод о несостоятельности официальной английской версии объяснения политики умиротворения.

Во-первых, правительства Англии и Франции были в курсе того, что фашистские планы направлены не только на реванш, но и на завоевание нового жизненного пространства на Востоке и при этом даже считали желательным возникновение военного конфликта между Германией и СССР. Поэтому, говоря о своем стремлении к миру в Европе, Лондон надеялся, что такой «мир» на Западе мог быть обеспечен за счет войны между Германией и СССР. Это видно, например, из заявления министра иностранных дел Франции Дельбоса, который после своего визита в Лондон в конце ноября 1937 года, так прокомментировал господствовавшие в правительстве Англии настроения по отношению к Германии: «Англия не имеет ничего против того, чтобы СССР остался вне пакта и даже более, чтобы возник конфликт между Германией и СССР».

Во-вторых, политика умиротворения, позволила Германии многократно и без особых на то усилий повысить свой военно-промышленный и мобилизационный потенциал. Достаточно сказать, что с момента оккупации Судет и до начала войны с Польшей лишь заводы Шкода произвели почти столько же военной продукции, сколько произвела за это же время вся военная промышленность Англии!

Кроме того Германия значительно расширила свои границы, заняв при этом стратегически важные рубежи и дополнительно получив около 10 миллионов новых подданных, т.е. около миллиона потенциальных солдат. Следовательно за счет умиротворения военный потенциал Запада все более и более отставал от военного потенциала Германии.

В-третьих, даже если допустить совершенно невероятное, что Чемберлен действительно не замечал агрессивных намерений Гитлера на Востоке и считал, что позволив объединить всех немцев в одном государстве Европа получит миролюбивую и цивилизованную Германию, то и в этом случае следует признать, что такое объединение немцев явно противоречило основополагающим геополитическим интересам Великобритании. Ведь в центре Европы на вполне законных основаниях и с согласия Лондона возник бы промышленный гигант, конкурировать с которым Англии в будущем было бы чрезвычайно сложно, если вообще возможно. Такая перспектива должна была бы стать настоящим кошмаром для Лондона.

Доля мирового промышленного производства, приходящаяся на Германию, составила в 1932 году -10,6%, а в 1937 году - 11,4%. В Англии соответственно - 10,9% и 9,4%, а во Франции - 6,9% и 4,5%. Военные расходы Англии в 1936 году составили всего 25% от аналогичных расходов Германии, а у Франции этот показатель составлял лишь 23%.

Таким образом, уже к 1937 году, когда в Лондоне были сформулированы принципы умиротворения Гитлера, налицо наблюдалась тенденция доминирования Германии на европейском континенте. И в этой ситуации Чемберлен, откровенно нарушая многовековую английскую традицию, провозглашает политику, самоочевидным результатом которой должно было стать территориальное расширение Германии, а так же ее значительное экономическое и военное усиление, тем самым сознательно создавая себе на будущее сильнейшего экономического, политического и военного соперника.

Естественно, что настолько кардинальный отказ английского премьера от основополагающего принципа внешней политики Великобритании со столь далеко идущими негативными последствиями должен был быть вызван чрезвычайно значимыми причинами, явно выходящими за рамки желания Лондона устранить несправедливость Версальского договора.

Альтернативная версия исходит из того, что Чемберлен усиливая военно-экономический потенциал Германии и приближая немецкие границы к советской территории, сознательно провоцировал Берлин к военному столкновению с СССР. При таком развитии событий с большой вероятностью можно было ожидать, что уже после первых, практически неизбежных на начальном этапе этой войны, сокрушительных поражений Красной армии должен был бы наступить крах коммунистического режима в СССР, переход России в лагерь «демократических» государств и восстановление ее в рядах Антанты.

Судя по всему, именно таким образом Чемберлен и надеялся ослабить обоих своих врагов, после чего завладеть сырьевыми ресурсами России и надолго подчинить себе Германию. Надо отдать должное английскому премьеру, это была великолепно задуманная многоходовая комбинация, которая, тем не менее, в последний момент сорвалась из-за непредсказуемого авантюризма бесноватого фюрера.

Основа умиротворения - страх перед красной опасностью

Проводимая правительством Чемберлена политика умиротворения Гитлера была прямым ответом английской реакции на успехи левых сил: в феврале 1936 года левые победили на выборах в Испании, а в июне было сформировано правительство Народного фронта во Франции. Мир капитала стал перед дилеммой: либо надо было срочно остановить очередной «призрак» коммунизма, активно бродивший по Европе, либо смириться с парламентским сползанием ряда стран в руки Коминтерна и перспективой потери капиталов и собственности...

Остановить коммунистическую опасность в рамках традиционных демократических процедур в то время едва ли было возможно. Слишком велика была сила социалистических идей, а главное процесс создания правительств народного единства уже пошел, а результаты его деятельности в 1937 году были непредсказуемы. Чтобы гарантированно выжить, миру капитала было необходимо сокрушить левую угрозу, а наиболее эффективной силой, способной справиться с левыми, был фашизм. Не случайно во Франции в среде правых в это время получил широкое распространение лозунг: «Лучше Гитлер, чем народный фронт».

Поэтому одной из важнейших задач политики умиротворения являлась задача борьбы с коммунистической опасностью, а в этом вопросе Гитлер был бесспорным союзником Запада, что прекрасно видно из документальных свидетельств того времени. Вот некоторые из них:

Так, к примеру, Галифакс в ходе его ноябрьского 1937 года визита в Берлин превозносил Гитлера за то, что он превратил Германию в бастион Запада в борьбе против коммунизма: «он и другие члены английского правительства проникнуты сознанием, что фюрер достиг многого не только в самой Германии, но что, в результате уничтожения коммунизма в своей стране, он преградил путь последнему в Западную Европу, и поэтому Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма».

А 12 сентября 1938 года Чемберлен накануне его первой встречи с Гитлером прямо заявил, что он не желает воевать с фашистами, поскольку они являются его главным союзником в борьбе против коммунизма: «Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путём преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России».

Однако апофеозом антикоммунистической деятельности правительства Чемберлена явилось дипломатическое давление, которое английский и французский посланники в Праге осуществили на чехословацкое правительство 21 сентября 1938 года, впрямую угрожая Праге, что если она примет военную помощь со стороны СССР, то Англия и Франция могут поддержать фашистскую агрессию против Чехословакии: «Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне». 

Впрочем, пресса Запада была куда более откровенна, чем ее дипломатия. Еще не высохли чернила на мюнхенском соглашении, как 1 октября «Нью-Йорк геральд трибюн» призывала: «Дайте Гитлеру возможность воевать против России!»

Надо сказать, что антикоммунистические цели политики Запада были уже изначально прекрасно поняты и активно использованы Берлином. Это видно, например, из заявления Геринга, сделанного им во время встречи с Муссолини в  январе 1937 года: «Консервативные круги (Англии - Ю.Ж.), правда, сильно озабочены мощью Германии, но больше всего они боятся большевизма, и это дает возможность рассматривать их практически как полностью готовых к сотрудничеству с Германией».

Желал ли Запад «второго Мюнхена»?

Мюнхен не был и не мог являться конечной целью политики умиротворения, поскольку передача Судет Германии не выводила фашистов к границам СССР и, следовательно, не создавала условий, необходимых для начала фашистской агрессии против Советского Союза. Эту задачу должна была решить согласованная Гитлером и Галифаксом передача фашистам Данцига. Одним из условий этой передачи со стороны Германии являлось участие Варшавы в Антикоминтерновском пакте, а также заверения Берлина о его готовности компенсировать полякам потерю территорий за счет СССР.

В этой связи возникает резонный вопрос, есть ли основания полагать, что после Мюнхена Запад по-прежнему был готов пойти на сделку с Германией за счет Польши? Судите сами, 6 декабря 1938 года Франция подписывает пакт о ненападении с Германией. На следующий день министр иностранных дел Франции Бонне рассылает циркулярное письмо, в котором информирует  французских послов об итогах его переговоров с Риббентропом, сообщая им, что: «германская политика ОТНЫНЕ (выделено мной - Ю.Ж.) ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на восток». А на востоке от Германии, как известно, находилась Польша!

Через несколько дней после этого на заседании английского правительства, судя по всему, опираясь на информацию, полученную им из Парижа, Чемберлен заявляет, что согласно его сведениям следующая акция Гитлера «будет обращена на восток, и что в этом случае Англия могла бы вообще остаться вне войны».

Из текста циркулярного письма французского МИДа следует, что немцы в декабре 1938 года в ходе франко-германских переговоров, так или иначе, в прямой или завуалированной форме, но информировали Париж: Гитлер готовит на востоке очередную экспансионистскую акцию, направленную против большевизма. Во всяком случае, именно так эта информация была понята французским правительством. Оценивая ожидаемую Западом со стороны Германии акцию на востоке, Чемберлен счел, что в случае ее реализации Англия, а, следовательно, и Франция вообще могли бы остаться вне военного конфликта. Но гарантировать Запад от войны с Германией могла только большая война Германии с СССР. Однако начать такую войну в конце 1938, начале 1939 годов без союза с Варшавой Гитлер просто не мог, а к разработке планов оккупации Польши он приступил лишь в апреле после того, как полякам были даны провокационные англо-французские гарантии. В конце же 1938 года в планах Гитлера на первом месте стоял присоединение Данцига и подчинение Варшавы его воле.

Подписание Францией пакта о ненападении с Германией в условиях, когда правительство Даладье было поставлено немцами в курс захватнических намерений фюрера по отношению к СССР, с которым у Франции был договор о взаимопомощи, есть не что иное, как акт пособничества фашистской агрессии. Ведь недаром Бонне в своем циркулярном письме подчеркивает, что Германия ОТНЫНЕ, т.е. после подписания пакта с Францией, ориентируется на борьбу против большевизма. Тем самым, Боне официально признал наличие связи планов экспансии фашистов на Востоке с французскими гарантиями безопасности западных границ Германии.

Так или иначе, но фюрер нарушил договоренности с Лондоном, достигнутые им в ноябре 1937 года, захватил Чехию, и тем самым поставил Чемберлена в очень щекотливое положение.  В создавшихся условиях английское правительство было вынуждено принять предложение СССР о проведении англо-франко-советских переговоров. Однако Лондон и после этого долгое время делал все, чтобы не заключать с Москвой равноправного соглашения, упорно настаивая на односторонних гарантиях полякам со стороны СССР. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует запись, сделанная в дневнике заместителя министра иностранных дел Великобритании Кадогана: «Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами».

Еще более откровенно по поводу истинных намерений английского правительства по отношению к советским предложениям высказался 26 апреля на заседании английского правительства глава Северного департамента МИД Англии Кольер, который констатировал, что правительство не желает связывать себя с СССР, «а хочет дать Германии возможность развивать агрессию на восток за счет России». Строго говоря, высказывание Кольера является одним из немногих прямых доказательств наличия у правительства Чемберлена планов разжигания фашистской агрессии против СССР, просочившихся в рассекреченных английских архивах.

Надо полагать, что не случайно дело Гесса и ряд других важнейших довоенных английских внешнеполитических документов остаются засекреченными до 2017 года. Можно с большой вероятностью ожидать, что в этих закрытых материалах содержатся самые нелицеприятные стороны деятельности предвоенных английских правительств, и, прежде всего, это касается данных, свидетельствующих об антисоветском сговоре Гитлера и Чемберлена на которые и мог ссылаться Гесс, предлагая Англии на этой основе заключить мир до нападения фашистов на СССР.

Факты же упрямо свидетельствуют, что английское правительство буквально до последнего момента предпринимало шаги, направленные на решение данцигской проблемы по мюнхенскому образцу со всеми вытекающими отсюда последствиями для безопасности Советского Союза. С этой целью Лондон параллельно с англо-франко-советскими переговорами проводил секретные англо-германские переговоры. А как далеко Великобритания была готова пойти навстречу Гитлеру видно, например, из предложений, которые эмиссар Чемберлена парламентский советник Бакстон передал 14 августа сотруднику бюро министра иностранных дел Германии Хетцлеру:

«а) признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии...

d) отказаться от всех так называемых союзов «окружения» в Восточной Европе;

е) оказать содействие прямым переговорам между Польшей и Германией по вопросу о Данциге и Коридоре».

Но Гитлеру всего этого уже было мало. Ему надо было силой утвердить, свою главенствующую роль в Европе. Поскольку же поляки оказались столь неблагодарными и в ответ на его подарок Варшаве Тешинской области Чехословакии и заключение крупнейшего германо-польское товарно-кредитного соглашения, отказались добровольно отдать Данциг и Коридор, то фюрер решил их жестоко наказать, начав реализацию своей программы освоения жизненного пространства Германии на Востоке не с территории СССР, а с польских земель. Английские же предложения Берлин воспринимал лишь как свидетельство слабости Лондона и подтверждение того, что англичане не станут воевать с Германией из-за какой-то там Польши.

Так какие же цели ставил Чемберлен, умиротворяя Гитлера?

Основой сговора между Чемберленом и Гитлером было их стремление искоренить красную угрозу в Европе, но без ликвидации социалистического строя в СССР достижение этой цели гарантировать было невозможно. Лидеры Запада были в курсе того, что намерения Гитлера были направлены на завоевание жизненного пространства за счет территории СССР. Однако в 1937 году у Германии не было общих границ с Советским Союзом, да и вооруженные силы фашистов еще не были готовы к большой войне. Согласованный в ходе ноябрьского 1937 года визита Галифакса в Берлин территориальный передел границ в Европе и последовавшая вслед за этим его реализация объективно решали обе эти задачи.

Во-первых, политика умиротворения, позволила Германии многократно и без особых на то усилий повысить ее военно-промышленный и мобилизационный потенциал.

Во-вторых, в случае если бы Чемберлену удалось довести свои договоренности с Гитлером до конца и «мирно» передать Германии Данциг и Коридор, то 85% внешней торговли Польши, шедшей через балтийские порты оказалась бы под контролем Берлина и таким образом Варшава фактически теряла бы свою самостоятельность и автоматически становилась бы немецким сателлитом. Это и обеспечивало Германии выход к советским границам, после чего начало германо-польской агрессии против СССР было бы уже делом времени.

А факты свидетельствуют, что Чемберлен, даже тогда, когда угроза фашистской агрессии против Польши стала уже абсолютно реальной, продолжал прилагать усилия, чтобы завершить территориальный передел Европы в том виде, как он был согласован с Гитлером в ноябре 1937 года. Ценой такого «мира» должно было стать признание Лондоном Восточной Европы сферой жизненных интересов Германии и передача ей Данцига и Коридора.

Однако в сложившихся условиях Гитлер уже не пожелал пойти навстречу Лондону. А Сталин нашел симметричный ответ на английскую политику натравливания фашистов на СССР в виде пакта Молотова-Риббентропа. В результате Чемберлен помимо своей воли и желаний под давлением общественности был вынужден объявить Германии войну. Но формально объявив войну, Запад так и не начал реальных военных действий против вермахта. Это состояние, названное странной войной, тянулось в течение восьми месяцев, после чего воссозданная с помощью умиротворителей немецкая военная махина со страшной силой обрушилась на голову Запада.

* * *

Таким образом, в настоящее время есть достаточно оснований для доказательства подстрекательской роли, которую правительства Чемберлена и Даладье играли в процессе умиротворения Гитлера, направляя фашистскую агрессию против СССР. И это позволяет России, Белоруссии и Украине требовать от Англии и Франции принесения официальных извинений за участие правительств этих стран в разжигании Второй мировой войны.

Юрий ЖИТОРЧУК,
кандидат физ-мат наук

"ДУЭЛЬ" N 50 (448) 13 ДЕКАБРЯ 2005 г.