Чуть более 30 лет назад, в декабре 1979 года, советские войска перешли пограничную реку Пяндж и началась афганская эпопея. Вопреки расхожему мнению, усиленно подогреваемому демократическими щелкоперами, воевали мы в Афгане блестяще. Напомним, что невосполнимые потери Советской армии за десять лет военный действий составили 14 тысяч человек, в то время как «духи» потеряли убитыми около миллиона. В отличие от новой демократической России, при тоталитарном советском режиме солдат пушечным мясом не считался. Вот лишь один характерный пример. В период афганской войны опытным путем быгло установлено, что если во время боя солдат, обутый в сапоги, наступает на мину, ему отрывает ногу до голенища сапога. Если на бойце ботинки — он теряет ногу до щиколотки, а если кроссовки — только ступню. Именно поэтому в 1986 году командование 40-й армии издало приказ, разрешающий солдатам и офицерам нарушать форму одежды, то есть носить более безопасную обувь.
Аналогичная ситуация и с военной техникой. Если на мине подрывались автомобили «ГАЗ-66» или «КамАЗ», то экипаж обычно погибал на месте или получал тяжелейшие ранения. А вот те, кто в момент взрыва находился в «Урале», ЗИЛе или «КраЗе», как правило, отделывались лишь легкими увечьями. Поняв эту закономерность, офицеры в приказном порядке заставляли своих бойцов ездить в более безопасных машинах. Но вернемся к основной теме нашего повествования.
В январе 1980 года, анализируя первые недели советского военного присутствия в Афганистане, руководитель операции по штурму дворца Амина генерал Юрий Дроздов написал записку на имя шефа КГБ Юрия Андропова, в которой обосновывал необходимость создания специальных подразделений, предназначенных для проведения подобного рода акций за рубежом. Такое подразделение в структуре КГБ появилось летом 1981 года. Сейчас его все знают как «Вымпел», а тогда оно называлось более прозаично: Отдельный учебный центр. Слово «учебный», очевидно, понадобилось для маскировки. На самом деле задачи центра были отнюдь не учебными. Чего стоит, к примеру, серия спецопераций на территории Афганистана, вошедших в историю отечественных спецслужб под общим названием «Каскад»! Именно офицеры КГБ, прошедшие «Каскад», составили костяк будущего «Вымпела».
О «каскадерах» уже тогда, во время афганской эпопеи, слагали легенды. Эти ребята вытворяли такое, чему позавидует любой спецназ мира. История «Каскада» началась в июле 1980 года с постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о создании отряда особого назначения для работы в Афганистане. Через четыре дня последовал приказ председателя КГБ СССР, в котором были четко прописаны все вопросы, связанные с деятельностью этого отряда. Тогда же он получил свое название: «Каскад». Его функции также были четко обозначены в приказе по Комитету. Одна из важнейших задач: борьба с бандитским подпольем и контрреволюцией на территории дружественного Афганистана.
Первыми в июле 1980 года на борьбу с афганской контрой улетели 130 человек. В основном это были офицеры внешней разведки КГБ СССР, выпускники Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС), а также сотрудники КГБ Украины, Казахстана, Узбекистана и Управления КГБ по Краснодарскому краю. Прежде чем отправиться в Афганистан, «каскадеры» проходили так называемую «обкатку пустыней». Происходило это в Фергане, где дислоцировалась 105-я воздушно-десантная дивизия. Здесь, на полигонах дивизии, бойцы «Каскада» привыкали к специфическим условиям пустыни и гор, а заодно тренировались, притирались друг к другу, проверяли оружие и снаряжение. 14 августа 1980 года началась переброска «каскадеров» в Афганистан.
Сначала военно-транспортная авиация доставила «каскадеров» в Кабул, Кандагар и Шинданд. Затем часть бойцов на бронетехнике в сопровождении подразделений 40-й армии добралась до Мазари-Шарифа и Кундуза. Эти пять населенных пунктов стали первыми местами дислокации наших «каскадеров». Затем к ним прибавились Джелалабад, Газни, Герат и Файзабад. А численность «Каскада» выросла до тысячи человек.
Структурно «Каскад» состоял из штаба и восьми отрядов. Штаб дислоцировался на вилле КГБ в Кабуле, отряды — в вышеперечисленных городах. В зоне ответственности каждого отряда находилась немалая территория, временами доходившая до трех афганских провинций. Причем, далеко не всегда «каскадеры» действовали под прикрытием регулярных частей Советской армии. Иногда спецкоманды «Каскада» вели работу там, где вообще не было советских войск. Иначе говоря, в глубоком тылу противника.
Вот, к примеру, воспоминания одного из бойцов «Каскада» Игоря Морозова о том, как готовили будущих «каскадеров»:
«Судьба сложилась так, что после средней школы я поступил в Московское высшее техническое училище имени Баумана. По окончании мне присвоили звание лейтенанта и отправили в Костромскую область в часть ПВО. Там я какое-то время работал по профилю: занимался эксплуатацией зенитных ракет. Неизвестно, сколько бы еще продолжалась моя зенитно-ракетная эпопея, но неожиданно пришел вызов в КГБ. Мне, молодому лейтенанту, предложили явиться в приемную Комитета на Кузнецком Мосту. Прихожу в назначенный час. Там сидит человек пятнадцать разношерстной публики. Дошла моя очередь. Вхожу в кабинет. И первый же вопрос: а помните ли вы, уважаемый Игорь Николаевич, разговор в режимном отделе Бауманки? Ну, как не помнить, отвечаю. Тогда в разговоре с офицером госбезопасности, опекавшем училище, я обмолвился о том, что хотел бы служить в органах КГБ. И вот, спустя год, мне этот разговор припомнили. Я подтвердил свое желание послужить Родине в рядах доблестных чекистов».
Потом несколько месяцев продолжалась проверка. Тесты следовали один за другим. Например, такой. Кандидата в «рыцари без страха и упрека» сажали в комнату, а перед ним на изящном стульчике устраивалась барышня в такой мини-юбке, что просто дух захватывало. Барышня эффектно перебрасывала ногу на ногу и при этом рассказывала что-то вкрадчивым голосом. Смысл теста заключался в том, чтобы заметить изменения, происходившие в обстановке комнаты. Сделать это оказалось нелегко: все внимание молодого человека, естественно, приковывала к себе полуобнаженная красавица. К тому же и комната была в полумраке, так что рассмотреть детали было непросто. Игорь Морозов с тестом справился. Несмотря на старания барышни, Морозов заметил в дальнем углу какого-то мужика, который тихо появился там в разгар беседы с красоткой.
«Тесты перемежались с собеседованиями, — продолжает Игорь Морозов. — Вопреки расхожему мнению, фамилии членов Политбюро и тому подобную ерунду никто не спрашивал. В числе вопросов, которые мне почему-то запомнились, был такой: есть ли у вас квартира в Москве? Я ответил: есть. Вскоре после этого меня и еще несколько человек, в том числе и из Бауманки, отправили в Балашиху. Там располагалась 101-я диверсионно-разведывательная школа. Заведение, кстати, весьма любопытное. Достаточно сказать, что в этой школе учились многие известные разведчики, а преподавал диверсионное ремесло легенда советской разведки Илья Старинов. Мы, прошедшие тестирования, написали заявление: прошу, мол, зачислить в ряды борцов с врагами Родины. После этого — курс молодого бойца. И только затем нас построили на плацу и торжественно объявили, что мы зачислены в Высшую школу КГБ СССР».
Как позже выяснилось, приглашение поступить на службу в органы госбезопасности получили еще восемнадцать выпускников училища имени Баумана. Очевидно, тогда, в конце 1970-х, КГБ срочно потребовались технари, и по техническим вузам Москвы пошел отбор кандидатов. Морозов оказался в их числе: видимо, кое-где вспомнили о его желании бороться с врагами Родины.
«Обучение в Высшей школе КГБ считаю самым интересным и плодотворным периодом своей жизни, — признается Морозов. — До сих пор помню слова нашего первого преподавателя. Свою вступительную лекцию он начал так: «Забудьте о том, чему вас учили раньше. Всякие там марксиз-мы-ленинизмы и прочий бред, о котором пишут газеты, — это для простых смертных. Вы же борцы с врагами Родины, а потому знать должны гораздо больше, чем положено обычным советским гражданам».
И действительно, на лекциях и семинарах слушателям Высшей школы КГБ говорили такие вещи, от которых у простого советского обывателя волосы встали бы дыбом. Кое-что Игорь Морозов помнит почти слово в слово до сих пор. Например, изречение преподавателя истории о том, что пламенная революционерка Долорес Ибаррури — редкостная сучка. Впрочем, как и многие другие деятели международного коммунистического движения. Реальных врагов у нашей страны два: США и Китай. Недооценивать китайцев ни в коем случае нельзя. По оценкам наших аналитиков, в любой момент Поднебесная может выставить не менее 20 миллионов профессиональных солдат, причем, хорошо вооружен-ныгх и спаянных железной дисциплиной. И с каждым годом военное могущество Китая будет расти.
Сейчас, спустя три десятка лет, очевидно, насколько точными оказались данные нашей разведки и выводы, сделанные нашими аналитиками: Китай на самом деле стремительно становится одним из ведущих игроков на мировой арене, и игроком достаточно жестким. Во всяком случае, как только китайские лидеры сочтут момент подходящим, армия Поднебесной не остановится ни перед чем. А в том, насколько звериным может быть оскал китайской военщины, советские пограничники убедились в марте 1969 года во время вооруженного конфликта на острове Даманский...
Школу КГБ Игорь Морозов закончил в 1979. И сразу — боевое крещение: командировка в Афган. Что происходило в Кабуле и его окрестностях в ноябре-декабре 1979 года — сегодня общеизвестно. На языгке чекистов операция по свержению режима Амина называлась «Байкал». Вот в этом самом «Байкале» и принял участие молодой чекист Морозов. А летом следующего года началось формирование отряда «Каскад».
Как выше уже говорилось, основной задачей «каскадеров» была разведка. Все полученные о бандах моджахедов сведения передавались в ПГУ КГБ СССР и в штаб 40-й армии. А дальше с бандитами разбирались армейские штурмовые группы, войсковая авиация и артиллерия. Сведения о дислокации моджахедов приходилось добывать разными способами. Один из методов — агентурная разведка. Уже к концу 1980 года, спустя всего пять месяцев после начала оперативно-боевой деятельности в Афганистане, на «каскадеров» активно работали около пятисот информаторов из числа местных крестьян. А чтобы отбить у них охоту работать на два фронта, «каскадеры» поступали следующим образом. Если тот или иной агент приносил интересную информацию, его обычно брали на борт вертолета, принимавшего участие в уничтожении банды. Таким образом, агент собственными глазами наблюдал за тем, как по его информации работают десантно-штурмовые группы. Учитывая распространенный! на Востоке принцип кровной мести, после первого же такого спектакля можно было почти со стопроцентной уверенностью сказать, что агент будет работать на нас и дальше, иного пути у него уже не было.
Осенью 1980 года полку «каскадеров» прибыло: в оперативное подчинение спецотряду КГБ прислали спецотряд МВД СССР «Кобальт». Численность милицейского спецназа — 600 человек. Усиление «Каскада» было связано с тем, что руководству отряда поручили, помимо оперативно-разведывательных мероприятий, создать афганскую милицию — Царандой и обучить личный состав Царандоя оперативному ремеслу. Для этого на подмогу «каскадерам» и прислали «Кобальт».
«Каскад» активно работал на территории «дружественного» Афганистана около шести месяцев — до января 1981 года. Однако на этом история «Каскада» не закончилась. Просто на смену одним «каскадерам» прибыли другие. Всего же в течение последующих полутора лет «Каскад» трижды полностью обновлял свой личный состав. Последний отряд — четвертый по счету — был самым крупным и действовал дольше других: с апреля 1982 по апрель 1983 года. Игорь Морозов, прошедший четвертый «Каскад» с первого и до последнего дня, вспоминает, что в отряде служили полторы тысячи человек, в том числе офицеры КГБ, солдаты погранвойск и переводчики.
О том, как воевали в Афганистане бойцы спецотряда «Каскад», говорит следующий эпизод. Летом 1982 года крупная банда душманов попыталась штурмом овладеть городом Кандагаром. В тот момент частей Советской армии поблизости не оказалось. Очевидно, именно на это и рассчитывали «духи», когда затевали свое предприятие. Не учли они лишь одного: наличия в городе бойцов «Каскада». Несмотря на огромное численное превосходство, душманы потерпели полное фиаско. Ни одно из правительственных зданий они так и не взяли. Более того, через несколько часов боя «каскадеры» оттеснили «духов» к окраинам Кандагара, а вскоре к городу подоспели поднятые по тревоге подразделения Советской армии. В тот день бандиты только убитыми потеряли 45 человек. Потери «Каскада» — один боец убит и двенадцать ранены.
В апреле 1983 года история гэбэшных «каскадеров» закончилась. Вместе с ними закончился и период активной оперативно-боевой деятельности КГБ в Афганистане. Преемникам «каскадеров» — офицерам отряда «Омега» предписывалось делать акцент не столько на оперативно-боевую, сколько на инструкторскую работу в подразделениях афганской армии и милиции, ведущих борьбу с моджахедами. По сути, сменившие «каскадеров» «омеговцы» стали скорее советниками, чем диверсантами и разведчиками.
Поразительно, но «каскадеры», помимо проведения блистательных операций, умудрялись сочинять стихи и даже песни. Естественно, никто никогда серьезно творчеством «каскадеров» не занимался и книги их произведений не составлял. И все же кое-что из поэтического наследия бойцов «Каскада» сохранилось. Вспоминает «каскадер» первого призыва Юрий Кирсанов:
— Летом 1980 года я оказался в числе тех, кто вошел в состав спецотряда КГБ СССР «Каскад» и готовился к отправке в Афганистан. События развивались с калейдоскопической быстротой. Мы были первые, а потому неразберихи хватало. Разумеется, в горячке сборов и подготовки к предстоящей командировке я как-то и не подумал о том, чтобы прихватить свою любимую гитару. Как позже выяснилось, никто из моих коллег до этого тоже не додумался. Однако уже через несколько дней, когда мы проходили «обкатку пустыней» в Узбекистане, наши взгляды поменялись. И вот во время одной из поездок в Ферганскую долину ребята купили мне гитару с логотипом «Олимпиада-80» (как раз в то время шли Олимпийские игры). Так что, в Афган я прибыл уже «во всеоружии», то есть с гитарой наперевес. Я ни разу не пожалел об этом. В начале августа нас несколькими бортами перебросили в провинцию Герат. Наша команда встала небольшим палаточным городком в 30 километрах от городка Шин-данд в расположении мотострелкового полка. Несколько дней ушло на акклиматизацию, а затем начались боевые будни. В перерывах между операциями мы обустраивали свой быт и сочиняли стихи и песни. Поскольку впечатлений быгло выше крыши, творчество лилось у нас легко и непринужденно. Лично я лучшие свои песни написал в Афгане, когда служил «каскадером» первого призыва.
И снова пули надрывно свистят,
Но если ты из отряда «Каскад»,
То это значит — ни шагу назад,
Вперед, «каскадеры»,
Пусть «духи» нам смертью грозят!
Источник: "Молодая Гвардия"