Генерал Хабалов — Николаю II. 27 февраля 1917 г. 12 часов 10 минут.
«Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, что 26 февраля рота эвакуированных запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка объявила командиру роты, что она не будет стрелять в народ. Рота обезоружена и арестована. Дознание производится. Командир батальона полковник Экстен ранен неизвестным из толпы. Сегодня, 27 февраля, учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка отказалась выходить против бунтующих, вследствие чего начальник ее застрелился, затем вместе с ротой эвакуированных того же батальона направилась частью к расположению лейб-гвардии Литовского и частью лейб-гвардии 11реображенского батальонов, где к ним присоединилась рота эвакуированных последнего батальона. Принимаю нее меры, которые мне доступны, для подавления бунта. Полагаю необходимым прислать немедленно надежные части с фронта».
Полковник Павленков — Николаю II. 27 февраля 1917 г. 13 часов 40 минут.
«Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, что 27 сего февраля из толпы тяжело ранен командир запасного батальона л.-гв. Павловского полка полковник Экстен и ранен того же полка прапорщик Ридигер. Временно исправл. должность начальника гвардейских запасных частей полковник Павленков».
Листовка РСДРП (большевиков):
«Настал час освобождения порабощенного народа, настал час мести и расправы с царским правительством!
Переполнилась чаша терпения!
Армия с вами, товарищи, и в этом залог победы второй русской революции.
Вернуться назад нельзя, вернуться назад — это значит предать восставших солдат и обречь их к расстрелу.
Для победы нам нужна организованность. Нам нужен руководящий центр движения. Приступайте немедленно на заводах к выборам в заводские стачечные комитеты. Их представители составят Совет рабочих депутатов, который возьмет на себя организующую роль в движении, который создаст Временное Революционное Правительство».
Калейдоскоп событий. 27 февраля 1917 г.
После окончания собрания Каюров пошел к Московским казармам, которые со всех сторон обстреливались рабочими. Солдаты не сопротивлялись, а, кто с винтовками, кто без них, перепрыгивали через забор и смешивались с рабочими. Стреляли офицеры из пулеметов, установленных в амбразурах окон.
Заметив растерянность солдат, Каюров подошел к ним и резким тоном спросил, почему они не помогают революции. Солдаты молча переминались с ноги на ногу и пожимали плечами. Им явно не хватало командира.
— Стройся, — скомандовал Каюров.
Солдаты почти с радостью по привычке быстро встали в шеренгу. Теперь уже растерялся Каюров — он не знал, как полагалось командовать дальше.
Солдаты сразу это почувствовали и начали пересмеиваться.
Из неловкого положения рабочего-большевика вывел безусый прапорщик. Увидев его, Каюров закричал:
— Прапорщик, именем революции приказываю вам принять командование!
Сердце Каюрова бешено подпрыгивало в груди: солдаты за нас! Нужно было действовать, не дать событиям выйти из-под контроля, выдвинуть требования, близкие и понятные рабочим.
Найдя среди восставших нескольких членов райкома Выборгской стороны и просто рабочих-большевиков, Каюров привел их к себе на квартиру, где после короткого обмена мнениями предложил выпустить от имени ЦК партии большевиков манифест:
— Надо сделать это раньше, чем очухаются другие партии и группы, иначе может случиться, что руководство революцией возьмут в свои руки соглашатели, а то и прямые контрреволюционеры, вы можете, товарищи, догадаться, как они будут «руководить» революцией!
Манифест поручили написать Каюрову и Хахареву, который начал под диктовку Каюрова, потом продолжил сам.
Написанное воззвание Каюров отнес на квартиру Павлова, зная, что там находятся члены Русского бюро ЦК.
Там он застал Молотова и Залуцкого, предложил им отредактировать текст и немедленно отдать печатать. Молотов, третий день не выходивший на улицу, неуверенно спросил:
— Не преждевременно ли, товарищ Каюров?
Вместо ответа Каюров рассказал о том, что происходит в городе. Он видел, что членам бюро плохо верится в его слова, но они все же согласились с ним — просмотрели текст, приложили печать Бюро ЦК и обещали передать манифест для печатания.
Во второй половине дня манифест был расклеен на улицах Петрограда, принявшего вид осажденного города.
Манифест Российской Социал-Демократической Рабочей Партии.
«Ко всем гражданам России. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Граждане! Твердыни русского царизма пали. Благоденствие царской шайки, построенное на костях народа, рухнуло. Столица в руках восставшего народа. Части революционных войск стали на сторону восставших.
Революционный пролетариат и революционная армия должны спасти страну от окончательной гибели и краха, который приготовило царское правительство.
Громадными усилиями, кровью и жизнями русский народ стряхнул с себя вековое рабство.
Задача рабочего класса и революционной армии создать Временное Революционное Правительство, которое должно встать во главе нового нарождающегося республиканского строя.
Временное революционное правительство должно взять на себя создание временных законов, защищающих все права и вольности народа, конфискации монастырских, помещичьих, кабинетских и удельных земель и передать их народу, введение 8-ми часового дня и созыв учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного избирательного права с тайной подачей голосов.
Временное революционное правительство должно взять на себя задачу немедленного обеспечения продовольствия населения и армии, а для этого должны быть конфискованы все полные запасы, заготовленные прежним правительством и городским самоуправлением.
Гидра реакции может еще поднять свою голову. Задача народа и его революционного правительства подавить всякие противонародные контрреволюционные замыслы.
Немедленная и неотложная задача временного революционного правительства войти в сношения с пролетариатом воюющих стран для революционной борьбы народов всех стран против своих угнетателей и поработителей, против царских правительств и капиталистических клик и для немедленного прекращения кровавой человеческой бойни, которая навязана порабощенным народам. Рабочие фабрик и заводов, а также восставшие войска должны немедленно выбрать своих представителей во Ирсменное революционное правительство, которое должно быть созвано под охраной восставшего революционного народа и армии.
Граждане, солдаты, жены и матери! Все на борьбу! В открытую борьбу с царской властью и ее приспешниками!
По всей России поднимается красное знамя восстания! 11о всей России берите в свои руки дело свободы, свершите царских холопов, зовите солдат на борьбу.
По всей России, по городам и селам, создавайте правительство революционного народа.
Граждане! Братскими дружными усилиями восставших мы крепили нарождающийся новый строй свободы на развалинах самодержавия!
Вперед! Возврата нет! Беспощадная борьба!
Под красное знамя революции!
Да здравствует демократическая республика! Да здравствует революционный рабочий класс! Да здравствует революционный народ и восставшая армия!
Центральный Комитет Российской Социал-Демократической Рабочей Партии».
Калейдоскоп событий. 27 февраля 1917 г.
По всему Петрограду были слышны выстрелы. Высоко в небо поднимались столбы дыма от горевших полицейских участков.
Каюров вышел на Сампсониевский проспект к баракам, занятым самокатчиками, подошел к часовым, спросил:
— Что вы стоите, товарищи?
Солдаты усмехнулись, с пренебрежением глядя на рабочего, офицеры, стоявшие рядом, густо пересыпая свои слова бранью и размахивая пистолетами, заорали, чтобы он убирался прочь.
Подойдя к стоявшей за углом дома толпе вооруженных рабочих и солдат, Каюров предложил напасть на казармы и вывести самокатчиков. Кто-то спокойно ответил ему, что уже послано за броневиком, без которого трудно будет взять предателей — они окопались и выставили пулеметы. Подходили рабочие и солдаты. Не все они, возбужденные победами, хотели ждать. Началась перестрелка. Подожгли забор, окружавший казармы.
Самокатчикам не хватало сил удерживать все два десятка бараков, и они засели в трех. Остальные запылали.
Примчался броневик. Остановившись метрах в двадцати от бараков, он дал по ним несколько орудийных выстрелов, одновременно поливая их из пулеметов.
Несколько минут продолжалась ожесточенная перестрелка, но исход боя был предрешен. Оставшиеся в живых офицеры, сорвав с себя погоны и кокарды, бежали через прилегавшие огороды. Солдаты сдались.
Теперь Выборгская сторона была полностью в руках революции — не осталось ни одной воинской части, не примкнувшей к ней. Только городовые, засевшие с пулеметами на чердаках, с отчаянием обреченных или просто не в силах понять, что все кончено, надеясь на подход царских войск, которые, конечно, «восстановят порядок», стреляли из пулеметов по восставшему народу. Когда дом, из которого стреляли, брали приступом, среди городовых с немалым удивлением часто обнаруживали долгогривого «батюшку» со следами пороховой гари на лице и руках.
Вечером на совещании большевиков района было обсуждено продовольственное положение примкнувших к революции солдат. Решено было помочь им, и уже через два часа в реквизированных трактирах и ресторанах начали работать несколько солдатских столовых...
Поезд подошел к Финляндскому вокзалу ранним утром 27 февраля. Получивший трехдневный отпуск матрос Дыбенко вышел на привокзальную площадь.
Кругом разъезжали усиленные патрули конных жандармов. Растерянно озираясь, Дыбенко спросил у одного из них:
— В город пройти можно?
— Куда тебе?
— К Невскому.
— Нельзя.
Дыбенко поехал к своим знакомым на Выборгскую сторону. Вошел в квартиру.
— Как?! Пропустили из Финляндии? Матросы идут на поддержку?
Совершенно растерявшийся Дыбенко удивленно крутил головой:
— Ничего не понимаю. Лучше расскажите, в чем дело.
Лица присутствующих омрачились.
— Как? Неужели ничего не знаешь? Ведь в городе восстание началось. Вчера на Невском жандармы пытались разогнать демонстрацию голодных рабочих и женщин, но ничего не могли сделать. Были посланы казаки. Проехались по улицам, но бездействовали. Перед рабочими выступил один студент, офицер пытался его зарубить, но казаки и рабочие не дали. По городу запрещено ходить без разрешения. Сегодня ожидается выступление рабочих и солдат. Говорят, что идут войска с фронта на подавление революции. В Кронштадте уже началось восстание.
— Хорошо. Дайте умыться Через час я кое-что узнаю более подробно от своих друзей, если сумею к ним пробраться, а пока хорошо бы чего-нибудь перекусить.
Но не успели сесть за стол, как с улицы послышались винтовочные выстрелы. Выглянув в окно, увидели: примчались два грузовика с вооруженными рабочими, студентами и женщинами. Стрельбой полицейских автомобили были остановлены. Упала раненая женщина, и в треске выстрелов было не слышно, как ударилась ее винтовка о булыжник. Люди быстро выскочили из машины, спрятались за колеса и начали отстреливаться. Какой-то студент возился у пулемета, но не мог с ним ничего сделать. Выскочивший из дома Дыбенко подбежал к нему, оттолкнул и через несколько секунд открыл огонь по полиции.
Из окон домов, из-за заборов в полицейских полетели камни, поленья и цветочные горшки. Студент, радостно возбужденный окончившейся схваткой и немного смущенный, обратился к матросу:
— Вот хорошо. Вы, конечно, с нами пойдете, не правда ли?
— Да, я с вами, но скажите мне наконец, что творится в городе?
— В городе восстание. Есть сведения, что к нему присоединился Волынский полк.
Грузовики понеслись к казармам Московского полка, но, когда они туда приехали, там уже стояли другие автомобили под красными флагами.
Последние донесения охранного отделения. 27 февраля 1917 г.
«1. 27 февраля в 9 час. утра полицейский надзиратель Любицкий доложил, что в Волынском полку в д. 13/15 но Виленскому пер. взбунтовалась учебная команда, причем убит из ружья заведывающий командой штабс-капитан Лашкевич, затем взбунтовался Литовский полк, находящийся в казармах по Кирочной ул., где начал грабить цейхгауз и вывозить на моторах патроны и ружья, и к ним присоединилась часть Преображенского полка, находящегося в этих казармах.
2. 27 февраля 1917 г. полицейский надзиратель Любицкий доложил, что в 12 час. дня в Преображенском полку (Кирочная ул., д. 37) солдаты убили командира полка Богдановича за невыдачу патронов и оружия; группы этих солдат разошлись по направлению к Невскому пр. и Государственной Думе и на Выборгскую сторону, где находятся цейхгаузы этого полка, и разослали по всем частям поиск на лошадях и автомобилях солдат, чтобы взбунтовались и другие части. Начинается стрельба. Публики по Госпитальной, Парадной и другим улицам очень мало».
Родзянко — Николаю II. 27 февраля 1917 г. 12 часов 40 минут.:
«Занятия Государственной Думы указом Вашего величества прерваны до апреля — последний оплот порядка устранен. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядки. На войска гарнизона надежды нет.
Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому министерства внутренних дел и Государственной Думе. Гражданская война началась и разгорается. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною Вашему Величеству во вчерашней телеграмме. Повелите в отмену вашего высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты. Возвестите безотлагательно эти меры Высочайшим манифестом. Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России, а с ней и династии неминуемо. От имени всей России прошу Ваше величество об исполнении изложенного. Час, решающий судьбу Вашу и родины, настал. Завтра может быть уже поздно».
Сообщения Петроградского комитета журналистов:
«В 1 час дня председатель Совета Министров доложил по телефону Председателю Государственной Думы Родзянко о подаче им в отставку.
По слухам, подали в отставку и остальные члены кабинета, за исключением Протопопова.
Около 2 часов дня сильные отряды революционной армии, сопровождаемые вооруженным народом, подошли к зданию Государственной Думы.
Навстречу революционной армии вышли члены Государственной Думы Н.С. Чхеидзе, А. Ф. Керенский, А. И. Скобелев и мн. другие. Появление депутатов, а особенно наиболее популярных в народных массах, было встречено громким «ура». С речами к войскам выступали Чхеидзе, Керенский, Скобелев. Лица, руководившие солдатами, сняв караул у Таврического дворца, приняли охрану Государственной Думы на себя, заняли почту и телеграф в здании и поставили часовых у телефонных аппаратов.
В половине третьего часа дня в Полуциркульном зале под председательством М. В. Родзянко состоялось совещание членов Государственной Думы. На обсуждение был поставлен вопрос об организации Временного Комитета для поддержания порядка в Петрограде и для сношений с учреждениями и лицами. Ввиду многолюдности собрания выбор Временного Комитета поручено произвести совету старейшин.
По окончании совещании в кабинете М. В. Родзянко состоялось заседание совета старейшин, на котором состоялись выборы членов Временного Комитета Государственной Думы.
Комитет Государственной Думы для водворения порядка в Петрограде и для сношения с учреждениями и лицами: 1. М. В. Родзянко, 2. Н. В. Некрасов, 3. А. И. Коновалов, 4. И. И. Дмитрюков, 5. А. Ф. Керенский, 6. Н. С. Чхеидзе, 7. В. В. Шульгин, 8. С. И. Шидловский, 9. П. Н. Милюков, 10. М. А. Караулов, 11. В.Н. Львов, 12. В. А. Ржевский.
Около 5 1/2 часов вечера в помещение Государственной Думы под сильным конвоем революционного народа был доставлен председатель Государственного Совета, бывший министр юстиции И. г. Шегловитов. После краткого совещания по распоряжению членов Временного Комитета Шегловитов временно помещен под сильной охраной в министерском павильоне Таврического дворца».
Николай II — Александре Федоровне. 27 февраля 1917г.
19 часов 06 минут.
«Ее величеству. Сердечно благодарю за письмо. Выезжаю завтра 2.30. Конная гвардия получила приказание немедленно выступить из Новгорода в Петроград. Ьог даст, беспорядки в войсках скоро будут прекращены. Всегда с тобой. Сердечный привет всем.
Ники».
Генерал Беляев — генералу Алексееву. 27 февраля 1917г. 19 часов 22 минуты.
«Положение в Петрограде становится весьма серьезным. Военный мятеж немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удается, напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с ними нет средств. Необходимо спешное прибытие действительно надежных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города».
Генерал Беляев — генералу Алексееву. 27 февраля 1917 г. 19 часов 29 минут.
«Совет Министров признал необходимым объявить Петроград на осадном положении. Ввиду проявленной генералом Хабаловым растерянности назначил в помощь ему генерала Занкевича, так как генерал Чебыкин отсутствует».
Генерал Хабалов — генералу Алексееву. 27 февраля 1917 г. 20 часов 10 минут.
«Прошу доложить его императорскому величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей одни за другими изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили свое оружие против верных его величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большею частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерал-майора Занкевича, с коими буду продолжать борьбу».
Николай II — Александре Федоровне. 27 февраля 1917 г.
«Мое сокровище! Нежно благодарю за твое милое письмо. Это будет моим последним. Как счастлив я при мысли, что увидимся через 2 дня! У меня много дела, и потому письмо мое кратко. После вчерашних известий из города я видел здесь много испуганных лиц. К счастью, Алексеев спокоен, но полагает, что необходимо назначить очень энергичного человека, чтобы заставить министров работать для разрешения вопросов. Это, конечно, совершенно справедливо. Беспорядки в войсках происходят от роты выздоравливающих, как я слышал. Удивляюсь, что делает Павел? Он должен был бы держать их в руках. Благослови тебя бог, мое дорогое Солнышко, крепко целую тебя, детей. Навеки твой Ники».
Дневник Николая II:
«27 февраля. Понедельник. В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад, к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку Во шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд».
Генерал Алексеев — генералу Беляеву. 27 февраля 1917 г. 22 часа 25 минут.
«По высочайшему повелению главнокомандующим 11етроградского военного округа назначается генерал-адъютант Иванов с чрезвычайными полномочиями. Двадцать восьмого февраля вместе с генерал-адъютантом Ивановым в Петроград высылаются из ставки три роты георгиевского батальона. От северного фронта высылается бригада 15-й кавалерийской дивизии и бригада пехоты. От западного фронта высылаются одна бригада Уральской казачьей или одна бригада второй кавалерийской дивизии, одна бригада пехоты. Прошу срочно сформировать для генерал-адъютанта Иванова штаб из чинов Главного управления Генерального штаба, Главного штаба и штаба округа. От Западного и Северного фронтов, кроме того, будет назначено по одной кольтовской пулеметной команде. Срочно телеграфируйте, вызвана ли вами из Павловска гвардейская запасная батарея».
Разговор по прямому проводу генерала Алексеева с великим князем Михаилом Александровичем. 27 февраля 1917 г. 22 часа 30 минут.
«У аппарата великий князь Михаил Александрович. Прошу вас доложить от моего имени государю императору нижеследующее: для немедленного успокоения принявшего крупные размеры движения, по глубокому убеждению, необходимо увольнение всего состава Совета Министров, что подтвердил мне и князь Голицын. В случае увольнения кабинета необходимо одновременно назначить заместителей. При теперешних условиях полагаю единственно остановить выбор на лице, облаченном доверием вашего императорского величества и пользующемся уважением в широких слоях, возложив на такое лицо обязанности председателя Совета Министров, ответственного единственно перед вашим императорским величеством. Необходимо поручить ему составить кабинет по его усмотрению. Ввиду чрезвычайно серьезного положения не угодно ли будет вашему императорскому величеству уполномочить меня безотлагательно объявить об этом от высочайшего императорского величества имени, причем с своей стороны полагаю, что таким лицом в настоящий момент мог бы быть князь Львов. Генерал-адъютант Михаил.
— Сейчас доложу его императорскому величеству телеграмму вашего императорского высочества. Завтра государь император выезжает в Царское Село. Генерал-адъютант Алексеев.
— Позволяю себе доложить, что если последует сейчас какое-либо повеление государя императора, то я немедленно телеграфирую его вашему императорскому высочеству. Генерал Алексеев.
— Я буду ожидать ваш ответ в доме военного министра и прошу вас передать его по прямому проводу. Вместе с тем прошу доложить его императорскому величеству, что, по моему убеждению, приезд государя императора в Царское Село, может быть, желательно отложить на несколько дней. Генерал-адъютант Михаил.
— У аппарата его императорское высочество великий князь Михаил Александрович? Государь император повелел мне от его имени благодарить ваше императорское высочество и доложить вам следующее. Первое. Ввиду чрезвычайных обстоятельств государь император не считает возможным отложить свой отъезд и выезжает завтра в два с половиной часа дня. Второе. Все мероприятия, касающиеся перемен в личном составе, его императорское величество отлагает до времени своего приезда В Царское Село. Третье. Завтра отправляется в Петроград генерал-адъютант Иванов в качестве главнокомандующего Петроградского округа, имея с собой надежный батальон. Четвертое. С завтрашнего числа с Северного и Западного фронтов начнут отправляться в Петроград из наиболее надежных частей четыре пехотных и четыре кавалерийских полка. Позвольте закончить личною просьбою о том, чтобы высказанные вашим императорским высочеством мысли в предшествовавшем сообщении вы изволили настойчиво поддержать при личных докладах его императорскому величеству как относительно заме ны современных деятелей Совета Министров, так и относительно способа выбора нового Совета, и да поможет вашему императорскому величеству господь бог в этом важном деле. Генерал Алексеев.
— Со своей стороны сообщаю вам, что я опасаюсь, как бы не было упущено время до возвращения его величества, так как при настоящих условиях дорог буквально каждый час. Генерал-адъютант Михаил.
— Завтра при утреннем докладе еще раз доложу его императорскому величеству желательность теперь же принять некоторые меры, так как вполне сознаю, что в таких положениях упущенное время бывает невознаградимо. Желаю здоровья вашему императорскому высочеству и успеха в той помощи, которую вы желаете оказать государю императору в переживаемые нами решительные минуты, от которых зависит судьба и дальнейшего хода войны и жизни государства. Генерал Алексеев».
Генерал Беляев — генералу Алексееву. 27 февраля 1917 г. 23 часа 53 минуты.
Из Царского Села вызваны небольшие части двух гвардейских запасных полков и по просьбе свиты генерала Гротена более войск из Царского Села вызывать не предложено. Батарея была вызвана из Петергофа, но грузиться в поезд для следования в Петроград отказалась. Так как батареи обоих училищ не имеют снарядов, артиллерийский огонь сегодня не применялся».
Граф Капнист — начальнику Морского штаба Верховного главнокомандующего адмиралу Русину. 28 февраля 1917 г. 00 часов 35 минут.
«Положение к вечеру таково: мятежные войска овладели Выборгской стороной, всей частью города от Литейного до Смольного и оттуда по Суворовскому и Спасской. Сейчас сообщают о стрельбе на Петроградской стороне. Сеньорен-конвент Государственной Думы по просьбе делегатов от мятежников избрал комитет водворения по-ядка в столице и для сношения с учреждениями и лица-Ми. Сомнительно, однако, чтобы бушующую толпу можно было успокоить. Войска переходят легко на сторону мятежников. На улицах офицеров обезоруживают. Автомобили толпа отбирает. У нас отобрано три автомобиля, в том числе вашего высокопревосходительства, который вооруженные солдаты заставили выехать со двора моей квартиры. Командование принял Беляев, но, судя по тому, что происходит, едва ли он справится. В городе отсутствие охраны, и хулиганы начали грабить. Семафоры порваны, поезда не ходят. Морской министр болен инфлюэнцей, большая температура — 38, лежит, ему лучше. Чувствуется полная анархия. Есть признаки, что у мятежников плана нет, но заметна некоторая организация, например кварталы от Литейного по Сергиевской и Таврической обставлены их часовыми. Я живу в штабе, считаю, что выезжать в Ставку до нового вашего распоряжения не могу».
Генерал Беляев — дворцовому коменданту Воейкову. 28 февраля 1917 г. 1 час 55 минут.
«Мятежники заняли Мариинский дворец. Благодаря случайно услышанному по телефону разговору там теперь члены революционного правительства. Министры, кроме I кжровского и Войновского-Кригера, заблаговременно ушли из дворца. Относительно этих двух сведений не имею».
Генерал Алексеев — генералам Рузскому и Зверту. 28 февраля 1917 г. 2 часа 12 минут.
«Государь император повелел назначить сверх войск, высылаемых в Петроград, согласно предшествовавшей моей телеграммы, еще по одной пешей и одной конной батарее от каждого фронта, имея на орудие по одному зарядному ящику и сделав распоряжение о дополнительной присылке снарядов в хвосте всего движения назначенных войск. Краткий обзор событий в столице сообщу вам двадцать восьмого февраля».
Докладная записка главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерал-адъютанта Иванова — генералу Алексееву. 28 февраля 1917 г. 7 часов 23 минуты.
«Начальнику штаба Верховного главнокомандующего. При представлении моем сего числа около 3 часов утра государю императору его императорскому величеству было благоугодно повелеть доложить вам для поставле-ния в известность председателя Совета Министров следующее повеление его императорского величества: «Все министры должны исполнять все требования главнокомандующего Петроградским военным округом генерал-адъютанта Иванова беспрекословно».
Калейдоскоп событий. 28 февраля 1917 г.
Утром Каюров встретился со Шляпниковым, который сообщил ему о создании Петроградского Совета Рабочих Депутатов.
На Сампсониевском проспекте против фабрики Ландрина выстроились две роты солдат инженерных войск. Тут же избрали ротного командира, но куда идти?
— В Думу! — крикнул кто-то.
Его поддержали. «Ну что же, Совет тоже в Таврическом»? — подумал Каюров и встал во главе колонны.
В Думе он прошел в Екатерининский зал. Здесь Родзянко воспевал заслуги русских солдат перед родиной, вспоминая Отечественную войну и Мамаево побоище.
Все это было слишком старо, и Каюров, решив, что это не страшно революции, вернулся в свой район, где в это время по заводам проходили выборы в Совет, в отличие от вчерашнего дня они шли на всех заводах и фабриках.
Генерал Хабалов — генералу Алексееву. 28 февраля 1917 г. 8 часов 21 минута.
«Число оставшихся верных долгу уменьшилось до 600 человек и до 500 всадников при 15 пулеметах, 12 орудиях с 80 патронами всего. Положение до чрезвычайности трудное».
Протокол допроса генерала Хабалова от 22 марта 1917 г.
«Хабалов. В Адмиралтействе мы предполагали обороняться, заняв для обороны фасады, выходящие к Невскому. Артиллерия была поставлена во дворе. Пехота размещена по второму этажу. Пулеметы тоже на втором этаже — на подходящих для обстрела углах. Но события вскоре показали, что и оборона наша безнадежна. У нас не только не было патронов, почти не было снарядов, но, кроме того, еще и есть было нечего.
Председатель. А сколько у вас было сил?
Хабалов. Я думаю, тысячи полторы...
Председатель. А дальше?
Хабалов. Решили очистить Адмиралтейство. Решено было также сложить все оружие здесь...
Председатель. Сдачи отряда не было?
Хабалов. Просто все разошлись постепенно, оставив оружие. Сдачи не было. Кому же сдаваться? Сдаваться было некому.
Председатель. Генерал, а вас кто задержал?
Хабалов. Меня задержала толпа нижних чинов, которая осматривала это здание».
Генерал Алексеев — морскому министру адмиралу Григоровичу. 28 февраля 1917 г. 11 часов 05 минут.
«Государь император повелел в случае требования генерал-адъютанта Иванова назначить в его распоряжение два наиболее прочных батальона Кронштадтской крепостной артиллерии».
Генерал Беляев — генералу Алексееву. 28 февраля 1917 г. 11 часов 32 минуты.
«Положение по-прежнему тревожное. Мятежники овладели во всех частях города важнейшими учреждениями. Войска под влиянием утомления, а равно пропаганды, бросают оружие и переходят на сторону мятежников или становятся нейтральными. Сейчас даже трудно указать, какое количество рот является действительно надежным. На улицах все время идет беспорядочная пальба, всякое движение прекращено, появляющихся офицеров и нижних чинов разоружают. При таких условиях сколько-нибудь нормальное течение государственных установлений и министерств прекратилось. Министры Покровский и Войновский-Кригер вчера в ночь выбрались из Мариинского дворца и сейчас находятся у себя. Скорейшее прибытие войск крайне желательно, ибо до прибытия надежной вооруженной силы мятежи и беспорядки будут только увеличиваться. Великий князь Михаил Александрович выехал из дома военного министра в 3 часа ночи, не мог проехать на вокзал и вернулся в Зимний дворец».
Генерал Эверт — генералу Трубецкому, начдиву 2-й кавалерийской дивизии. 28 февраля 1917 г. 11 часов 50 минут.
«В то время как жестокий враг стоит упорной стеной на нашей родной земле, когда наши братья, томимые вражеской неволей, ждут не дождутся, когда эта стена рухнет иод мощным усилием всей России, когда все мы чуем, что чис победы близок, что враг напрягает последние силы перед надвигающимся грозным призраком печального для него конца, у нас за спиной, в столице, начались беспорядки. Спокойная работа заводов, которая обеспечивала наши армии снарядами, патронами, снаряжением и вооружением, необходимыми, чтобы окончательно сразить надменного врага, нарушена, и с каждым новым днем беспорядков уменьшается материальная мощь храбрых наших войск, стоящих лицом к лицу с коварным врагом. Каждый такой день приносит нам вред, а противнику идет на пользу. В твердом, непоколебимом решении донести в тесном единении с союзниками навязанную нам войну до победного конца государь император повелел призвать к восстановлению порядка и правильной работы в тылу полки из действующей армии. Передайте командируемым под вашим начальством полкам и батареям, что, исполняя высочайшее повеление и останавливая спой выбор на доблестных севцах, орловцах, павлоградцах и донских казаках 2-го наследника цесаревича полка с их батареями, я ни минуты не сомневаюсь, что, проникнутые, как и всегда, непоколебимой верностью царю и преданностью родине, они с честью выполнят возложенное на них в трудную для государства минуту ответственное дело, твердо памятуя, что порядок внутри России, который они призваны государем восстановить, нужен для победы над упорным врагом. Без этой победы невозможен мир, тот славный мир, который обеспечит свободное, спокойное и широкое процветание нашей родины. К этой победе до сих пор неуклонно шли их доблестные товарищи, смертью запечатлевшие верность престолу и России, к ней же всеми силами и помышлениями стремится вся армия и теперь. Напутствуя назначенные на государево дело полки, прошу вас напомнить им, что залог успешного выполнения возложенной на них задачи лежит в строжайшем внутреннем порядке и полной дисциплине их самих, дабы прежде всего они всегда и везде служили для всех живым примером верных слуг своего царя и родины».
Командующий Балтийским флотом адмирал Непенин — адмиралу Русину. 28 февраля 1917 г. 12 часов 00 минут.
«Мною объявлены Свеаборг, Моонзундская и Абоская позиции на осадном положении. В подчиненных мне частях все в полном порядке».
Донесения в военную комиссию Временного Исполнительного Комитета Совета Рабочих Депутатов:
«1. Стрельба с крыш из пулеметов по государственному банку — Екатерининский канал, 27, 29, 31, и усиленно из редакции «Петроградского листка».
2. Санитары лазарета Зимнего дворца просят прислать туда отряд войск, чтобы арестовать скрывающихся там лиц и прекратить стрельбу с крыши из пулеметов и охранять дворец.
3. Из достоверного источника мы узнали, что к Зимнему дворцу подано несколько автомобилей с целью удрать из последнего.
4. С Морской, угол Невского и Телефонной улицы, требуют подкрепления. Там жандармы пулеметами расстреливают санитарные автомобили, так что раненых невозможно подбирать».
Из воззвания Временного Комитета Государственной Думы. 28 февраля:
«Временный Комитет Государственной Думы обращается к жителям Петрограда с призывом во имя общих интересов щадить государственные и общественные учреждения и приспособления, как-то: телеграф, водокачки, электрические станции, трамваи, а также правительственные места и учреждения. Равным образом Комитет Государственной Думы поручает охране граждан заводы и фабрики, как работающие на оборону, так и общего пользования. Необходимо помнить, что порча и уничтожение учреждений и имуществ, не принося никому пользы, причиняет огромный вред как государству, так и всему населению, ибо всем одинаково нужна вода, свет и проч. I !едопустимы также посягательства на жизнь и здоровье, I равным образом имущество частных лиц. Пролитие крови и разгром имущества лягут пятном на совесть людей, совершивших эти деяния, и могут принести, кроме того, неисчислимые бедствия всему населению столицы...
Временный Комитет членов Государственной Думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным нимть в свои руки восстановление государственного и общественного порядка. Сознавая всю ответственность принятого им решения, Комитет выражает уверенность, что население и армия помогут в трудной задаче создания но-иого правительства, соответствующего желаниям населении и могущего пользоваться его доверием. Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко».
Граф Капнист — адмиралу Русину. 28 февраля 1917 г. 12 часов 05 минут.
«Весь город в руках мятежников и войск, перешедших Hi» их сторону. Правительственные войска — несколько рот. Хабалов засел в Адмиралтействе, организует оборону как последнего редута. Опасаюсь, что это послужит только бесполезному истреблению драгоценных доку-мечп'ов штаба и кораблестроения. Телефоны прерваны. Мятежники появились со стороны Гороховой».
Генерал Беляев — генералу Алексееву. 28 февраля 1917 г. 13 часов 30 минут.
«Около 12 часов дня 28 февраля остатки оставшихся еще верными частей, в том числе 4 роты, 1 сотня, 2 бата реи и пулеметная рота, по требованию морского министра были выведены из Адмиралтейства, чтобы не подверг нуть разгрому здание. Перевод всех этих войск в другое место не признан соответственным ввиду неполной их надежности. Части разведены по казармам, причем во избежание отнятия по пути следования ружья и пулеметы, а также замки орудий сданы морскому министерству».
Сообщение Петроградского комитета журналистов:
«В 2 часа дня член Государственной Думы священник Попов 1-й с крестом в руках благословлял революционные войска.
— Да будет, — сказал он, — памятен этот день во веки веков».
Николай II — Алесандре Федоровне. 28 февраля 1917 г. 15 часов 00 минут.
«Ее величеству. Выехал сегодня утром в 3 ч. Мысленно постоянно с тобой. Надеюсь, что вы себя хорошо чувствуете и спокойны. Много войск послано с фронта. Сердечный привет Ники».
Граф Капнист — адмиралу Русину. 28 февраля 1917 г. 16 часов 15 минут.
«Последние войска ушли из Адмиралтейства. Все пока спокойно, но вокруг мятежники. В городе довольно спокойно. Кое-где полиция постреливает из пулеметов без толка».
Майор Тонелли — генералу Ромену. 28 февраля 1917 г. 16 часов 28 минут.
«Революционное движение распространилось на весь город. Народ открыл камеры заключенных, преимущественно политических, занял крепость и почту. Офицеры арестованы и разоружены. Бронированные автомобили Идят по городу с красными флагами. Временное правительство составлено с Родзянко и Милюковым. Горожане И солдаты, вооруженные, проходят по улицам. Толпа аплодирует проезжающим революционерам и держится спокойно. Кабинет смещен, и Протопопов, говорят, бежал. «Астория» сожжена. Мы все находимся в главном штабе, Я просил капитана Руджиери предложить полковнику Ориго и капитану Борсарелли прибыть ко мне. Он сказал, Что они хорошо устроены в посольстве. Телефон занят революционерами. Никакая власть не действует».
Подполковник Ловернь — генералу Жанену. 28 февраля 1917 г. 16 часов 32 минуты.
«Все петроградские войска перешли на сторону мятежников. До сих пор войска производят мало эксцессов, собственность уважается, убивают или разрушают только И виде репрессий или по ошибке. Некоторые заводы работают. Тюрьмы открыты. Окружной суд и дом генерала Фредерикса сожжены. Комитет из членов Думы непрерывно заседает и взял на себя управление делами».
Генерал Занкевич — генералу Лукомскому. 28 февраля 1917 г. 17 часов 25 минут.
«Благоволите уведомить, когда прибудет назначенный РЯЕВНОКомандующим генерал-адъютант Иванов».
Разговор по прямому проводу Морского штаба Верховного главнокомандующего с Главным штабом. 28 февраля 1917 г. 18 часов 00 минут.
«Наморштаверх1 просит узнать, где каперанг Альтфатер.
— Каперанг Альтфатер в Петрограде, уехать не может никуда, так как вокзалы заняты мятежниками. Обстановка теперь такова: Дума делает попытки собрать войска в ка-зармы и подчинить их офицерам, но для этого ей необ ходимо опереться на какой-либо правительственный акт, который послужил бы началом успокоения. Таким актом должно быть прежде всего назначение заслуживают^ го общее доверие лица главой правительства, коему пре^ доставить составить кабинет. Всякое промедление крайне опасно, потому что, с одной стороны, войска перепьются и исхулиганятся, а во-вторых, может образоваться рабочая организация, которая подымет социалистическое знамя и устранит Думу. Правительственных войск больше нет, и гарнизоны пригородных мест почти все примкнули к мя тежникам. Про гарнизон Царского Села я не знаю. Едва ли, впрочем, какие-либо войска удержатся на стороне теперешнего правительства. Принял старлейт Арнаутов. Верно: генерального штаба подполковник Барановский»
1 Наморштаверх — начальник генерального (верховного) мор ского штаба. В годы Первой мировой войны в русской армии и на флоте были приняты подобные сокращения. Так, например, «мин мор» — морской министр, «наштасев» — начальник штаба северной группы войск, «наштазап» — начальник штаба западной группы войск, и т.д. — Примеч. ред.
Дневник Николая II:
«28 февраля. Вторник. Лег спать в 374, т. к. долго гово рил с Н. И. Ивановым, кот. посылаю в Петроград с войска ми водворить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилева В 5 час. утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Вязьму, Ржев, а Лихославль в 9 час».
Сообщения Петроградского комитета журналистов:
« Временный Исполнительный Комитет Государственной умы поручил гласному городской думы М. А. Крыжанов-■ЮМу организовать городскую милицию. Для этой цели Л 8 час. вечера в помещении Александровского зала городской думы будет производиться запись студентов ШСех петроградских высших учебных заведений, желающих вступить в состав городской милиции. Студентам предлагается являться с матрикулами и другими документами, удостоверяющими их принадлежность к учебному заведению.
Комитет Думы отправил сегодня по телеграфу во все города Российской Империи официальное сообщение об образовании Временного Комитета: «Временный Комитет членов Государственной Думы сам заявляет, что до сего времени по его распоряжению никаких арестов не производилось и впредь аресты от имени Комитета будут производиться не иначе, как по особому в каждом случае распоряжению Комитета. Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко».
Калейдоскоп событий. 28 февраля 1917 г.
В 11 часов 15 минут вечера к Таврическому дворцу подошел господин в шубе и обратился к одному из студентов с вопросом:
— Скажите, вы — студент?
— Студент.
— Прошу вас, проведите меня к членам Исполнительного Комитета Государственной Думы. Я — бывший министр внутренних дел Протопопов. Я тоже желаю блага нашей Родине и потому явился добровольно. Проведите меня к кому нужно.
Толпа народа и солдат, узнав Протопопова, встретила его возгласами возмущения. Бледный, пошатываясь, пред стал он перед одним из членов Исполкома Думы, который, увидав, кто перед ним стоит, распорядился пригласить конвой. Солдаты взяли ружья наперевес и во главе огромной процессии повели Протопопова в министерский павильон.
Вскоре туда явился Керенский. Протопопов встал с кресла и, подойдя к нему, заявил:
— Ваше превосходительство, отдаю себя в ваше распоряжение.
— Бывший министр внутренних дел Протопопов! От имени Исполнительного Комитета объявляю вас арестованным! — провозгласил Керенский, не уточняя, от имени какого Исполнительного Комитета он выступает, ведь он ухитрился быть сразу и в буржуазном и в рабочем...