Re: Кто же с кем воевал?
Добавлено: 14 дек 2010, 12:40
Вам виднее.Критик писал(а): Пошутили. Должны были в Нью-Йорк таймс опубликовать.
Вам виднее.Критик писал(а): Пошутили. Должны были в Нью-Йорк таймс опубликовать.
казус на латинском означает "в праве". Поэтому на полном основании я могу сказать, что ваша неграмотность и есть казус на этом форуме... А если учесть, сколько вы тут своих постов наредактировали, то это только подтверждает вывод, что вы неграмотны и все сообщения с ошибками и пишете...imyarek писал(а):что до этой темы, то казусом здесь явл-ся это Ваше сообщение.Леонард писал(а): когда Красная армия нанесла поражение подданной английской короне белой гвардии- вот это казус...
хоть бы совнаркомовский "Рабочий и солдат" читали, что ли. Там и то до таких казусов не додумались.
Уважаемые инет-казаки, не пытайтесь писать там - забанит. Если только вы придете с документами, с любыми, даже жутко антисоветскими. Это только приветствуется.Офицеры из контрразведки говорят, что в некоторых станицах идут секретные совещания о том, что не следовало отпускать строевых казаков на службу, так как все равно красные придут, а тогда будет трудно с ними сговориться; не думаю, что это измышлено, так как очень подходит к казачьей психологии и специально сибирской расчетливости, чуждой идейного сентиментализма.
Я умолк и посмотрел на него с умилением и христианской любовью, ну как смотрим на самых любимых чад Господа: дурачков и прибитеньких.
Заметьте, если почитаете всю главу, то увидите, они погибали не в боях с красными, боев нет. Это чистый бег, кто быстрее, бросая больных, раненных, семьи.Это особая трагедия, которой мы можем коснуться лишь вскользь. Да и как на нескольких страницах изобразить трагический исход уральского войска или отдельной Уральской армии, оторванной от Сибири и изолированной от Юга. Уральцы, под начальством своего атамана ген. Толстова, совершили зимой с женами и детьми фантастический, тысячеверстный путь через мертвую пустыню. Вышло 15 000, пришло в форт Александровск всего 3000. «Каждый ночлег был кладбищем», — повествует ген. Акулинин28. И на остановках, и в пути уральское казачество приносило «искупительные жертвы великому служению родине».
Что сказать про тот «страшный поход» Южной оренбургской армии, по сравнению с которым даже большевицкий повествователь считает другие эвакуации «увеселительными прогулками»...29 Оренбургская армия держалась на фронте, насколько могла. «Буду бороться, пока есть силы, — писал Дутов Колчаку 31 октября из Кокчетава. — Оренбургская армия, первая вас признавшая, всегда будет с вами и за вас» [Борьба за Урал. С. 351]. Отступая, она двигалась через гористые Тургайские степи и через безводные и пустынные пески Балхаша к Сергиополю на соединение с Анненковым в Семиречье. С армией двигались голодные, умирающие тифозные толпы беженцев. Те, кто не могли идти, должны были погибать. Их убивали собственные друзья и братья. Общее количество отходивших, по словам большевицких источников, колебалось от 100—150 тыс. К концу марта границу Китая близ города Чучугон перешло до 30 тыс.
Отступление центральной армии также быстро превратилось в катастрофу. Вся обстановка содействовала этому — вплоть до суровой зимы. «Это был «великий исход», снежная лавина, катившая с запада на восток», — писал в своем горестном отчете уполномоченный Кр. Кр. Миллер. Остатки армий Каппеля, Вержбицкого, Войцеховского, Сахарова двигались не по жел. дороге, занятой чехословаками, а вдоль ее полотна по старому сибирскому тракту. «Жестокие сибирские морозы и тиф, — говорит Ширямов, — безжалостно косили людей, но все же для нас это был серьезный враг. Каппель вел за собой наиболее стойкие и упорные в борьбе с советской властью части, выдержавшие всю двухлетнюю кампанию» [Борьба за Урал. С. 294]. «Это были, — дополняет характеристику другой наблюдатель из враждебного лагеря, — самые крепкие физически и духовно люди. Они отступали от Омска до Иркутска. Все слабые уже погибли от тягостей этого безумного долгого похода. Остались те, кто не ждал пощады от красных и сам никого не щадил» [Смирнов. Там же. С. 309]. Слова «пощада», «жалость» — вообще не подходили к моменту. Кровью написана 9 января телеграмма командующего пятой польской дивизией со ст. Клюквенная, умолявшая ген. Сырового пропустить вперед 5 эшелонов (из 51) «с семьями, детьми и ранеными». Сыровой, выполняя, быть может, свой жестокий долг в общей борьбе за существование, отвечал: «Удивляюсь тону вашей телеграммы... Согласно приказу ген. Жанена, вы должны двигаться последними. Ни один польский эшелон не может быть мною пропущен на восток»30.
Эвакуация оставила позади себя 200 замерзших «поездов смерти» с беженцами и семьями тех, которые отступали в армии. «Гибель эшелонов с семьями, — свидетельствует Занкевич, — нанесла огромный моральный удар офицерству армии и была одной из главных причин быстрого и окончательного ее разложения» [с. 149]. Десятки обозов с умершими в Омске, тысячи сжигаемых трупов погибших в лагерях Новониколаевска, штабели трупов в Красноярске и Томске31 — все это жертвы на кладбище гражданской войны. Но трудно представить себе нечто более кошмарное, чем то, что советский беллетрист Ф. Абрамов под заглавием «Воскресник» дал в 1926 году в «Сибир. Огнях» [было перепечатано в «Днях» 2 дек.]. Это было время, когда разгружали «мертвые поезда». Грубо, пожалуй, даже иногда цинично его изложение, но оно так ярко говорит о кошмарных ужасах в Сибири:
«...B январе двадцатого года в городе встречались подводы и целые обозы с трупами. Это свозили за город со станции, разгружали мертвые поезда, подбирали трупы в окрестностях. На санях везли десять-пятнадцать трупов, все больше раздетых, вымерзших белых, перетянутых веревкой. Бывает, что везут, а веревка лопнет, и они рассыплются. Женщины сначала в обморок падали, потом ничего — привыкли, стоят и смотрят, нет ли знакомых. Иногда находили. Возили трупы за город. Там стоял крематорий, но слабо работал: не больше 300 трупов сжигал, а привозили их в несколько раз больше. Пришлось для трупов могилы рыть. Работали какие-то воинские части, потом стали мобилизовать гражданское население.
Точно?Мишатка писал(а):А вот как было на самом деле:
А на самом деле было не так, как написано в этой статье, а вот так:Мишатка писал(а):А вот как было на самом деле:
Советские учебники и книги по истории гражданской войны давали официальную версию гибели Сергея Лазо: белогвардейцы бросили его вместе с Всеволодом Сибирцевым и Алексеем Луцким в топку паровоза, и они сгорели там за дело революции. Остальные подробности почему-то варьировались. От рук каких белогвардейцев погибли красный командир и его товарищи, где, на какой станции, как они там оказались - это уже никого не интересовало. А зря. При пристальном рассмотрении история открывается преинтересная.
На самом деле официальная версия большевиков была такая:Но большевиков такая версия гибели красного командира не устроила, и они решили сочинить более красивую. Через полтора года, в сентябре 1921-го, "внезапно" объявился некий машинист паровоза, который в мае 1920-го якобы видел на станции Уссури (ныне Ружино), как японцы передали казакам из отряда Бочкарева три мешка. Оттуда вытащили людей, "похожих на товарищей Лазо, Луцкого и Сибирцева", и пытались затолкнуть их в паровозную топку. Те сопротивлялись, завязалась потасовка(?!). Потом бочкаревцам это надоело, и они пристрелили арестантов и засунули в топку уже мертвыми.
Эта история была пересказана тысячу раз, но никогда не называлось имя ее автора. По всей видимости, его и не было, потому как этот триллер придуман явно по заказу и потому не выдерживает никакой критики. Во-первых, здоровенный мужчина, каким был Лазо, плюс еще двое его соратников никаким образом не могли ни пролезть, ни поместиться втроем в топке паровоза 1910-х годов выпуска. Во-вторых, сочинители не удосужились договориться о том, на какой именно станции все это происходило.
Как видим автор Мишаткиной статьи нагло врет. То же самое по всем другим фактам, что он приводит.«Из следственной комиссии во Владивостоке, Полтавская 3, арестованные товарищи Лазо, Луцкий и Сибирцев были переведены в японский штаб, а оттуда позже в японскую контрразведку на Китайской улице, откуда числа 15—20 апреля были переведены ночью на Первую речку в распоряжение японских войск. Дальше трагедия переносится на Иман-Уссури. После заключения мирного соглашения между японцами и Приморским временным правительством японское командование занимало всю магистраль Уссурийской железной дороги, а наши части ушли за тридцативерстную полосу. Числа 25—28 мая в почтовой теплушке японцы привезли товарищей на Уссури (депо Иманского района).
В районе Иман-Уссури действовал в это время бочкаревский белогвардейский отряд под прикрытием японского командования. Японцы в мешках передали товарищей бочкаревцам. Последние перенесли их в депо, где, согнав бригаду с одного из паровозов, затащили эти мешки в паровозную будку.
Первым был сожжен Лазо, которого вынули из мешка и хотели живым затолкать в топку. Завязалась борьба. Сергей Лазо, обладая большой физической силой, уперся руками. Удар по голове лишил его сознания, и он свободно был протолкнут. Эту сцену видел один человек из паровозной бригады, который опознал Лазо, когда его вытаскивали из мешка. Сцена борьбы, вероятно, утомила этих негодяев. С другими товарищами было поступлено иначе: они были убиты в мешках и затем уже брошены в топку».
Представители Приморского правительства в русско-японской согласительной комиссии по ликвидации инцидентов 4—5 апреля Уткин и Граженский и бывший с ними милиционер Кагода были убиты белогвардейскими офицерами в поезде комиссии, который находился под «охраной» японских войск....
И что удивительно, это было написано отнюдь не про большевиковБывший командующий американскими интервенционистскими войсками генерал Грэвз в своей книге «Американская авантюра в Сибири» написал о том, что это выступление сопровождалось бессмысленной стрельбой на улицах, вызвавшей человеческие жертвы, и что оно являлось враждебной оккупацией Владивостока.