Из работы шведского историка Самуэльсона о полемике 1930 г.
"Пространный ответ Шапошникова был попыткой достичь компромисс
между признанным экспертом царского Генерального штаба, с одной стороны, и радикальными модернизаторами Тухачевским и Триандафилловым, с другой.
Однако Свечину суждено было вскоре стать объектом яростной кампании, которая на долгие годы подорвала его авторитет как эксперта в области стратегии.
Важную роль в этой кампании против Свечина сыграли Тухачевский и Триандафиллов, выступившие защитниками советского наступательного мышления, главной целью которого было добиться «сокрушения» врага. Взаимное недоверие, которое испытывали друг к другу члены обеих групп, было очевидным."
В феврале 1931 г. Александр Свечин [119] был арестован и приговорен к пяти годам исправительных лагерей. В апреле 1931 г. состоялся ряд официальных мероприятий, призванных развенчать якобы антисоветские теории Свечина.
При этом главный удар по фундаментальным стратегическим идеям Свечина был нанесён Тухачевским {312}. Свечин едва избежал уготованной ему жестокой судьбы: после года в лагере на Дальнем Востоке его привлекла к работе военная разведка Берзина.
Я. К. Берзин ценил опыт и знания Свечина, особенно то, что тот участвовал в Русско-японской войне 1904–1905 гг., а впоследствии много писал о событиях на Дальнем Востоке. В начале и середине 30-х годов со Свечиным консультировались о ситуации, возникшей на Дальнем Востоке после японского вторжения в Маньчжурию {313}.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++
В споре "сокрушенцев" ("радикальных модернизаторов") с "оборонцами" верх одержали первые, причём не без помощи методов ОГПУ-НКВД.
По большому счёту "рациональную середину" между между разными военными доктринами пришлось искать в кровавых 1941-1942 г.г.
1.
"Свечин писал: «Надо ликвидировать порождённые пятилеткой настроения о техническом «шапками закидаем», нашедшее столь яркое отражение в книге Триандафиллова и в выступлениях Тухачевского» {310}. Глубоко скептически отнесся Свечин к идее модернизации вооружённых сил: «В пределах ближайших 15 лет мы не можем базировать наш успех в борьбе с империалистической коалицией на количественном и качественном превосходстве техники Красной Армии». Поэтому он советовал Шапошникову не давать хода тем предложениям о модернизации вооружённых сил, которые безответственно, по мнению Свечина, выдвигались Триандафилловым и Тухачевским."
Формально Свечин "угадал" - через 15 лет, 1930-1945 вышли на уровень превосходящих количеств техники при приемлемых качествах, что и позволило сокрушать Вермахт.
2.
Спор 1930 г. "сокрушенцев" с "оборонцами" заключал и более глубокий и политически опасный спор о будущей войне.
У Самуэльсона
В своё время Тухачевский пропагандировал идею «революции извне». Неудача польской кампании 1920 г., по-видимому, не изменила его взглядов в этом отношении. Высоко оценивая резолюции Коммунистического Интернационала 1929 г., отразившие сдвиг Коминтерна «влево», начало его «третьего периода», Тухачевский повторил снова некоторые из своих революционных взглядов…
Н. М. Снитко (1896–1938?), начальник Военной секции Сектора обороны Госплана.
Снитко был сыном офицера царской армии. Он получил высшее образование по экономике и прошел артиллерийские курсы. Работая в Секторе обороны Госплана и сотрудничая в Военно-научном обществе Военной академии, он, так же как Тухачевский в это время, участвовал в деятельности Коммунистической академии....
Снитко считал возможным начать «вооруженное наступление на капитализм, чтобы развязать мировую революцию» …
Предлагаемые Снитко темпы роста Красной Армии и военно-воздушных сил действительно поражали воображение. Так, Снитко призывал промышленность приложить «максимальные усилия», чтобы в начале войны военно-воздушные силы Красной Армии имели на вооружении на передовой 25000–30000 самолетов (50% которых должны были составить штурмовики и лёгкие бомбардировщики). Общая потребность в штурмовой авиации на первый год войны устанавливалась на уровне 45000 машин… "
3.
1934 г. ещё не наступил , поэтому выкладки "радикальных модернизаторов" критиковались Генштабом (Шапошников)только как заведомо "поедающие" ресурсы страны. Сталин это понимал и принимал, Ворошилов - тоже, при этом не мог не удержаться в дополнительной критике своего главного критика.
Только в 1934 г. встал вопрос о том, что будущая война с Германией может быть войной отечественной, а не революционной (при сохранении всей революционной атрибутики).
"Радикальные модернизаторы" как раз и ориентировались на революционную войну.
"Оборонец Свечин" признавал революционное происхождение Красной Армии и более лёгкое усвоение в ней новых идей воооружённой борьбы. Однако, продолжал оставаться на основаниях исторической России и всей её военной истории, как и других историй.
В этом плане его "критический реализм" в упор не хотели слушать. Спор был прекращён на этапе оценки тех количеств, которые надо было безусловно создавать. Их качеств и уровня подготовки и грамотности рядового и командного состава.
Что было возможно и невозможно.
"Радикальные модернизаторы" часто отрывались от военной реальности.
То, что Тухачевский едва не погубил ствольную артиллерию, заставляет весьма сомневаться в его "военной продвинутости".
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
Грабин - Тухачевский (споры об Ф-22)
"13 июня (1935 г.) приехал на полигон Тухачевский. Он тоже отказал. Очень было досадно. Что еще можно сделать? У него власть, у меня только просьба. У него на петлицах по четыре ромба, а у меня только две "шпалы". Кого же еще просить? Ведь это главные устроители смотра.
Остается только обратиться к Ворошилову, но его здесь нет. А мне было известно, что смотр намечен на 14 июня.
После отказа Тухачевского я испытывал состояние, близкое к отчаянию. В самом деле, можно ли было спокойно отнестись к тому, что созданное нашим коллективом с таким трудом, с таким напряжением перечеркивалось одним махом даже без объяснения причин.
Видя всю безвыходность нашего положения, я заявил Тухачевскому, что при докладе руководителям партии и правительства скажу, [111] что нашу третью пушку закрыли в сарае и все мои просьбы вплоть до обращенных лично к начальнику Вооружения не привели к положительному результату.
...
Как я понял, ему до сих пор не только никто не возражал относительно его идеи перевода всей артиллерии на динамореактивный принцип, но даже поддакивали. Еще сильны пережитки прошлого в людях: не все решаются говорить начальству правду, тем более если знают, что эта правда будет начальству неприятна. Я же, как специалист, не мог, не имел права не возражать ему."
