Re: Так в чем причины катастрофы в начале ВОВ
Добавлено: 18 июн 2013, 18:35
Генерал-майор П. И. Ляпин (бывший начальник штаба 10-й армии).
План обороны госграницы 1941 года мы неоднократно переделывали с января до самого начала войны, да так и не закончили.
Генерал-полковник Л. М. Сандалов (бывший начальник штаба 4-й армии).Однако к этому времени командиры дивизий на случай войны имели следующие документы по обороне госграницы:
а) план поднятия войск по тревоге и порядок сосредоточения их в районах сбора;
б) план боевого и материального обеспечения войск;
в) схему обороны госграницы на каждую дивизию с указанием задач до батальона включительно;
г) схему связи армии с корпусами и дивизиями.
Наличие этих документов вполне обеспечивало выполнение соединениями поставленных задач.
Генерал-полковник В. С. Попов (бывший командир 28-го стрелкового корпуса 4-й .армии)В соответствии с окружной директивой был разработан армейский план прикрытия. Оценивая его, следует указать, что он соответствовал директиве округа, в которой, по существу, уже были решены за армию все основные вопросы - указаны выделяемые силы для района прикрытия, их места сосредоточения по боевой тревоге, сроки готовности войск, задачи и порядок их выполнения, а следовательно, и ошибки в решении командования округа по прикрытию автоматически переносились в армейский план*
Генерал-майор м. А. Зашибалов (бывший командир 86-й стрелковой дивизии 10-й армии).План обороны государственной границы до меня, как командира 28-го стрелкового корпуса, доведен не был.
Полковник С. И. Гуров (бывший начальник штаба 49-й стрелковой дивизии 28-го стрелкового корпуса 4-й армии).План оборонительных работ был утвержден. На основании принятого мною решения штабом дивизии были разработаны приказ и плановая таблица взаимодействия по ведению оборонительного боя в новой полосе.
Для всех частей дивизии были разработаны планы поднятия их по боевой тревоге, [они] хранились в сейфах командиров в опечатанных конвертах. Вскрытие разрешалось по установленному сигналу.
Командиры стрелковых и артиллерийских полков, отдельных батальонов и дивизионов знали задачи и в соответствии с этим разработки решения и боевые приказы на оборону государственной границы.
Полковник А. С. Кислицын (бывший начальник штаба 22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса).В конце марта или в начале апреля нас с комдивом вызвали в штаб 4-й армии. Там окончательно было принято решение, составлен план и написан боевой приказ частям на оборону участка дивизии. Все документы положены в конверты, опечатаны печатью штаба армии, в последующем привезены а штаб дивизии, где хранились в моем сейфе вместе с «Красным пакетом».
Построить систему огня обороны дивизии с учетом огня укрепленного района нам не удалось, так как его штаб отказался выдать эти данные, ссылаясь на то, что штаб ЗапОВО запретил давать какие-либо сведения по этим вопросам.
Большой интерес представляют воспоминания командиров различных степеней, проходивших перед войной и в ее начале службу е Киевском особом военном округе (КОВО).В течение 2—3 суток мы разработали план поднятия дивизии по боевой тревоге, в который вошли и такие документы, как приказ на марш в район сосредоточения, схемы радио- и телефонной связи, инструкция дежурному по дивизии на случай боевой тревоги. Усиление дивизии не планировалось.
Было категорически запрещено ознакамливать с содержанием разработанных документов даже командиров полков и дивизионных частей. Кроме того, оборудование наблюдательных и командных пунктов районе сосредоточения соединения производить не разрешалось, хотя этот вопрос поднимался связистами.