Мормон писал(а): Попробуйте ответить на первый вопрос.
Здесь ответ простой. Любые стачки, забастовки на заводах, тем более всеобщие забастовки и политические стачки в стране, ведущей боевые действия,
тем более на заводах, выполняющих военные заказы, конечно, ведут к подрыву обороноспособности воюющей страны и совершенно недопустимы. Это и была "война на 2 фронта", как об этом сообщалось в меморандуме японского генштаба ещё в 1903 году. Первый фронт -- на Дальнем Востоке. А "второй фронт" -- забастовки, стачки внутри России, имеющие своими результатом ослабление экономики, отвлечение армии на подавление беспорядков и невыполнение в срок военных заказов.
http://finances.social/deneg-vidyi/yapo ... tsiya.html
"...При разработке планов на будущую военную кампанию японские политики и стратеги учитывали рост внутренней напряженности в России и обращали особое внимание на межнациональные столкновения в империи. Не исключено, что в этом сказалось и влияние западноевропейского обще-ственного мнения, особенно английского. «Любимым ко-нем, на котором выезжала английская пресса, обнадеживая Японию к наступательным действиям, — свидетельствовал тогдашний российский обозреватель, — было внутреннее состояние России, кое-де настолько источено всевозможными язвами, что при первом известии об объявлении войны в ней вспыхнет революция» . Вспоминая кишиневский погром 1903 г., токийская газета «РНсЫ-МкЫ» в сентябре того же года писала: «Мы разбили Китай с его 400-миллионным населением, разобьем и Россию с ее 150 миллионами жителей, ненавидящих друг друга и подобно бешеным собакам, запертым в одной клетке, вечно грызущимся между собой. Только недавно мы читали о кишиневском погроме, во время которого православное население напало на лиц иудейского вероисповедания и перебило всех их, не щадя жен и детей. Евреев в России 10 миллионов, и они занимают южную часть ее». Далее газета указывала на финляндцев, кавказцев и поляков, которые, по ее словам, «еще более ненавидят русских, чем мы ненавидим последних» .
Уже в середине 1903 г. в меморандуме Генштаба Японии указывалось на российское социалистическое движение (имелся в виду главным образом еврейский Бунд) как на возможного союзника при проведении подрывных операций против ее потенциального противника . Вместе с тем до начала января 1904 г., т.е. до непосредственного кануна войны, в Японии не имели ясного представления о ведении подобных операций да и вообще были весьма приблизительно осведомлены о том, что представляло собой антиправительственное движение в России. Конкрет-ные очертания план таких действий начал обретать лишь после знакомства Акаси с финским «активистом» Конни Циллиакусом . Однако, судя по докладу Акаси в Токио, еще в 1903 г. в свою бытность в Петербурге помимо сбора сведений военного характера он был одновременно занят ознакомлением с общественно-политическим положением в стране и попытками наладить связи с российской оппозицией, т.е. тем, что один видный российский дипломат удачно назвал «установлением непрерывного контакта с внешним миром»'. Осложняли задачу плохое знание русского языка и полная оторванность Акаси от жизни русского общества, как явной, открытой, так и тем более нелегальной, антиправительственной. В России, объяснял трудности своей задачи Акаси, «все так называемые оппозиционные партии являются тайными обществами, среди членов которых трудно отличить агентов правительства от действительных оппозиционеров. Не менее трудно выяснить имена и адреса лидеров этих обществ. Все они, как и рядовые оппозиционеры, имеют по несколько псевдонимов, которые к тому же часто меняют» . Дело, в общем, шло туго, и, может быть, поэтому персона токийского военного агента не привлекала к себе какого-то особого внимания российской тайной политической полиции.
Как видим, деятельность японской агентуры в России началась задолго до развязывания дальневосточного кон-фликта. Соответственно, контрмеры с русской стороны также начали осуществляться перед войной. Само рождение российской контрразведки как института состоялось 21 января 1903 г., когда Николай II утвердил предложение военного министра генерал-адъютанта А.Н. Куропатки- на о создании Разведочного отделения Главного штаба. «Обнаружение государственных преступлений военного характера, — сообщал в своей записке министр, — до сего времени у нас являлось делом чистой случайности, результатом особой энергии отдельных личностей или стечением счастливых обстоятельств; ввиду сего является возможность предполагать, что большая часть этих преступлений остается нераскрытыми и совокупность их грозит существенной опасностью государству в случае войны»'..."
"Любовь долготерпит, милосердствует,... всего надеется, всё переносит".
(1 Коринфянам 13:4–7)