О. Георгий Гапон не был социал-демократом. Он был пребывавшим в самообольщении псевдо-христианским социалистом, которого использовали в своих интересах социал-демократы, желавшие раздуть "пожар революции". Они это сделали путём внесения
заведомо неприемлемых политических требований в петицию о. Георгия Гапона, предназначенную для передачи Царю.
Сейчас такие грязные методы получили название "оранжевые технологии". В настоящее время вместо православных рабочих мировая закулиса использует, например, офисных клерков, недовольных результатами выборов Президента, направляя их под дубинки ОМОНа с тем, чтобы потом раструбить в газетах и по ТВ по всему миру: "В России подавляют оппозицию, в ней нет демократии, в эту страну нужно срочно вводить миротворцев ООН и демократизировать её и т.д.". Нечто похожее было в Ливии, а теперь спецлужбы США пытаются осуществить это в Сирии.
Отец Георгий Гапон возомнил о себе, что является неким "пророком", посланным для освобождения рабочих, и сам в это поверил, и заразил этой "верой" окружающих.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%C3%E0%EF% ... 0.B5.C2.BB
7 января Гапон ходил на приём к министру юстиции Н. В. Муравьёву и убеждал его оказать воздействие на царя и уговорить его принять петицию. «Падите ему в ноги, — говорил Гапон, — и умоляйте его, ради него самого, принять депутацию, и тогда благодарная Россия занесёт ваше имя в летописи страны»[3]. Муравьёв, подумав, ответил, что у него есть свой долг, которому он останется верен. На следующий день Муравьёв рассказал о своей встрече с Гапоном другим министрам.
Гапон, по словам Муравьёва, — «убеждённый до фанатизма социалист; говорит, что его долг — положить живот за „други своя“, и говорит, что, собственно, рабочий вопрос — пустяки, что они только придрались к этому, а главное — [политика]»[45].
Это мнение было доведено до сведения императора Николая II, который записал в своём Дневнике 8 января: «Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики… Во главе рабочего союза — какой-то священник-социалист Гапон»[46].
8 января товарищем министра внутренних дел К. Н. Рыдзевским был подписан ордер на арест Гапона. Однако арестовать его не удалось, так как Гапон был окружён плотной толпой рабочих и для его ареста потребовалось бы принести в жертву не менее 10 человек полиции[50].
8 января, выступая перед рабочими, Гапон уже высказывал мысль, что царь может не выйти к народу и выслать против него войска. В таких случаях он заканчивал свою речь словами: «И тогда у нас больше нет царя!» — и вся толпа отвечала хором: «Нет царя…»[31].
Накануне шествия вожаки движения уже не верили, что царь примет петицию. По словам А. Е. Карелина, «ни у Гапона, ни у руководящей группы не было веры в то, что царь примет рабочих и что даже их пустят дойти до площади. Все хорошо знали, что рабочих расстреляют»[22].
А по словам Н. М. Варнашёва, «
все ясно осознавали нравственную ответственность за предстоящие жертвы, ибо ни у кого не было сомнений в предстоящей кровавой расправе правительства с народом»[14]. Но остановить движение уже было невозможно, так как оно приняло стихийный характер[10][22]. Вожаки решили, что они докажут чистоту и честность своих намерений, если, шествуя во главе своих отделов, безоружные, без ропота разделят общую судьбу[14].
В одной из последних речей накануне шествия Гапон говорил:
«Здесь может пролиться кровь. Помните — это будет священная кровь. Кровь мучеников никогда не пропадает — она даёт ростки свободы…»[10] Вечером 8 января Гапон и руководители «Собрания» поехали в фотографию и снялись «на прощание», после чего разъехались по своим отделам[19].
Утром 9 января Гапон во главе Нарвского отдела «Собрания» двинулся в направлении Зимнего дворца. С ним шло не менее 50000 человек[30]. Другие рабочие шли от своих отделов, рассчитывая соединиться на Дворцовой площади. Перед выступлением Гапон обратился к толпе со словами: «Если царь не исполнит нашу просьбу, значит, у нас нет царя»[19].
В последний момент было решено придать процессии характер крестного хода. Из ближайшей часовни были взяты четыре хоругви, иконы и священническая епитрахиль, в которую облачился Гапон. Впереди шествия несли портреты царя и большой белый флаг с надписью: «Солдаты! Не стреляйте в народ!» Когда толпа приблизилась к Нарвской заставе, её атаковал отряд кавалерии. Гапон скомандовал: «Вперёд, товарищи! Или смерть, или свобода!» — после чего толпа сомкнула ряды и продолжала движение[3].
«
Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных обще-полицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу», — говорилось в правительственном докладе[21]. В это время по толпе были произведены ружейные залпы, и первые ряды повалились на землю. Залпами были убиты ближайшие соратники Гапона — рабочие Иван Васильев и телохранитель М. Филиппов, шедшие рядом с ним. Сам Гапон получил лёгкое ранение в руку и был повален на землю общим напором толпы[31]. После последнего залпа задние ряды обратились в бегство, и шествие было рассеяно. Этот день вошёл в историю под названием «Кровавого воскресенья».
После расстрела демонстрации
Гапон был уведён с площади эсером П. М. Рутенбергом. По дороге его остригли и переодели в светскую одежду, отданную одним из рабочих, а затем привели на квартиру писателя Максима Горького.
Увидев Гапона, Горький обнял его, заплакал и сказал, что теперь «надо идти до конца»[27].