Катынь: кто на самом деле расстрелял польских офицеров

[маузер]

Товарищи!, поздравляю Вас с разгромом прогеббельсовких версий и их адептов, УРА!

[ZaRus1]

Увы, Вы (маузер) ошибаетесь.
Как на войне территорию захватывают не пролетевшие самолёты и даже не проехавшие танки, и даже не прошедшие солдаты, а только поселившиеся жители, а гарантированно - соседи (и прежние владельцы) подписавшие международные договоры...
Так и тут...

Да, самолёты пролетели...
Да есть фильмы по этой теме и огромные простыни текста и есть этот совершенно не читабельный форум (не читабельность свойство ВСЕХ форумов, просто этот - по теме).
А что надо? Для "разгрома прогеббельсовких версий и их адептов"?
Надо составить "отчёт" по этой теме в форме вопросов и ответов. Типа:
1. Кто расстрелял поляков? - Немцы /ссылка на Вассермана/
В этой ссылке если её открыть аргументы:
1.1 Где -
1.2 Когда -
1.3 Сколько -
1.4 Почему -
Где то внутри этих пунктов, например в 1.3 Анджей считает, что 20 тысяч, так как: его аргументы: например 1.3.1 -..., 1.3.2 -..., 1.3.3 -...,
И соответственно возражения на эти пункты.
Где то внутри пунктов, например в 1.4 - 1.4.1 - немецкие пули, 1.4.2 - верёвки, 1.4.3 - сроки, деньги, листья, эксперты, ..., ложь польского фильма о Катыни, ..., ...

Вот только тогда, когда будет такой легко читаемый и легко цитируемый отчёт - можно будет сказать, что "прошла пехота". Но...
Ломать не строить.
У кого хватит сил и энергии на строительство? Той энергии с помощью которой Михаил (спасибо ему) построил этот сайт и форум о Сталине?
Помните, Анджей не подписал (и никогда не подпишет) международного документа о Вашей/нашей победе.( Да и кто он? Он не президент Польши.)
И "завтра" он (или кто-то другой) снова придёт продавать "за рыбу - деньги". И что? И снова придётся "рвать жилы". Хорошо если Вам, а если другим?
Вы (если Вы действительно хотите победить, если Вам дороги Ваши же затраченные силы и время), Вы просто обязаны составить такой "отчёт" в форме "вопросы-ответы", выжав всю воду из этой ветви форума. Но...
Но конечно, Вы никому ничего не обязаны. Ведь даже танк-Вассерман не составил его... Да и другие танки-катюши-линкоры... А уж они-то, куда сильнее...

И ещё раз, большое-большое спасибо Михаилу, который тоже, не был обязан, но сделал своё дело о Сталине.
Михаил - состоялся, как сын Руси.

[маузер]

Увы, Вы (маузер) ошибаетесь.

Но ведь я не говорил, что мы одержали окончательную победу. – Да, мы выиграли битву, но не войну...

[Леонард]

КАТЫНЬ И АНТИКАТЫНЬ

Как и обещано, мы публикуем отчет о заседании “круглого стола” на тему “Катынь — правовые и политические аспекты”, проведенного фракцией КПРФ в Государственной Думе.

Открывая заседание, лидер КПРФ Г. Зюганов сказал, что данный “круглый стол” посвящен одной из самых актуальных тем, которые сегодня волнуют общественное мнение. Причем проходит это в атмосфере, когда силы, вчера разрушавшие Советский Союз, сегодня всячески стараются принизить нашу Победу. Они ведут мощный накат на прошлое. Часть этих усилий — так называемое катынское дело, заполнившее все каналы информации. Чтобы противостоять этой кампании, нужна серьезная и аргументированная информация. Нужно не поднимать руки вверх, а сказать людям правду.

За что мы извиняемся?

Ведущий заседание “круглого стола” Заместитель Председателя Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству В. Илюхин начал с того, что для участия в дискуссии приглашались сторонники как польско-немецкой версии, согласно которой 22 тысячи польских офицеров, попавших в советский плен в начале Второй Мировой войны, были расстреляны органами НКВД по приказу сталинского руководства весной 1940 года в катынском лесу, так и их оппоненты, доказывающие, что преступление совершено позже, уже во время Великой Отечественной войны немецкими оккупационными властями. “Мы это сделали осознанно, дабы продвинуться вперед к истине” — сказал В. Илюхин. — Но, к сожалению, первые, в том числе парламентарии, представители исторической науки, следователи на “круглый стол” не пришли”.

Кроме того, ведущий напомнил, что фракция КПРФ предложила на пленарном заседании Госдумы создать парламентскую комиссию по проверке причин и обстоятельств расстрела не только польских офицеров, но и установления судьбы 120 тысяч красноармейцев, попавших в польский плен в 1920 году. По разным данным от 32 до 86 тысяч из них погибли в плену от плохого содержания, издевательств, были расстреляны без суда и следствия.

Настораживает, сказал ведущий далее, что польская версия катынского расстрела практически не получает на официальном уровне должного отпора с российской стороны. Что не только унижает достоинство нашего государства, но и чревато ощутимыми материальными потерями.

Если уж говорить о расстреле польских граждан Советским Союзом, сказал В. Илюхин, то, скорее всего, надо признать, что такие расстрелы были, но к ним приговаривали жандармов, легионеров и военных чинов, виновных в уничтожении пленных красноармейцев, в зверствах на оккупированных до начала Второй Мировой войны землях Западной Украины и Белоруссии, а также тех, кто, находясь в советском плену, пытался поднять мятеж, нападал на конвойных, совершал уголовные преступления. Число таких лиц, как указано в воспоминаниях члена сталинского руководства Л. Кагановича, составило 3196 человек.

С цифрами вообще получается, что называется, картина маслом. Немцы, раскручивая весной 1943 года катынскую акцию, заявили, что в катынском лесу ими обнаружены захоронения около четырех тысяч расстрелянных поляков. Назначенная в 1944 году советская комиссия под руководством Главного хирурга Красной Армии Н. Бурденко, обнаружив в Катыни явные следы “работы” гитлеровцев, исследовала с участием авторитетнейших судмедэкспертов еще около тысячи тел, извлеченных из захоронений. В ходе предварительного расследования катынского дела уже в девяностых годах следственной группой Главной военной прокуратуры РФ эксгумировано еще примерно тысяча тел. Итого — порядка шести тысяч. Нам же, Советскому Союзу, а теперь России, предъявляют обвинение в 22 тысячи убитых в Катыни.

За что российские руководители не устают извиняться. Нам говорят, что эти извинения объясняются нежеланием российских лидеров портить отношения с польскими соседями ввиду предстоящей прокладки трубопровода “Северный поток” по дну Балтийского моря. Если это так, то не представляю, как совместить подобный обмен с достоинством нашего государства. Кроме того, уступки с российской стороны, вопреки лукавым заверениям, ведут не к улучшению польско-российских отношений, а к новым и новым претензиям к нам со стороны соседей, требующих признать катынский расстрел геноцидом и преступлением против человечности, заявил В. Илюхин.

Что дальше? Где край этого процесса?

Ловушка для поляков и русских

Своего рода ключом к пониманию катынского дела может стать запись из дневника министра пропаганды третьего райха Й. Геббельса, сделанная через четыре дня после того, как берлинское радио объявило на весь мир, что близ Катыни, якобы совершенно случайно, обнаружены захоронения расстрелянных польских генералов и офицеров. Геббельс писал: “Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определенных условиях вызовет не одну взрывную волну”. С напоминания об этом начал свое выступление доктор исторических наук профессор Ю. Жуков. Он привел также цитату из газеты “Нью-Йорк Таймс”, писавшей в те дни: “Как русские, так и поляки попали в нацистскую ловушку”.

Почему поляки? Потому что коллаборационисты из польского Красного Креста и других организаций тотчас же и активнейшим образом включились в раскрутку нацистской версии о том, что польские военнопленные стали жертвами якобы НКВД.

Почему русские? Потому что ввиду явно враждебных действий польской стороны Советский Союз разорвал отношения с лондонским правительством. Раскол же между союзниками был необходим гитлеровцам, чьи дела после Сталинграда резко ухудшаться.

С самого начала катынское дело представляет собой игру с цифрами. Весной сорок третьего года немцы с помощью подконтрольных им экспертов из стран оккупированых райхом и его сателлитов установили, что в земле под Катынью лежит 4151 человек. Из них поляками признано 2730 человек. Кто остальные, неизвестно. При этом в общих могилах обнаружены как военные, так и гражданские. Военные, причем, не только офицеры, но и рядовые, — как в зимней форме, так и в летней. Словом, ситуация сразу сложилась запутанная. Но поляков это не смутило — виновны Кремль, НКВД, больше некому.

Но тут надо напомнить, что в результате сентябрьской войны 1939 года польские потери военнопленными составили 450 тысяч человек, причем, большинство, естественно, попало в германский плен, так как активные боевые действия велись между Польшей и Германией. В советском же плену — тут Ю. Жуков ссылается на “заслуживающие доверия источники”, оказалось 130248 человек. Если не раздувать эту численность до 250 тысяч человек, что имело место позже, то далее счет идет такой: 42 тысячи польских военнопленных, призванных на территориях Западной Украины и Белоруссии, были из плена отпущены по домам. Еще столько же, призванных на территории собственно польской, но оккупированной немцами, направлено по договоренности с ними через линию разграничения.

Тогда же 25115 человек из польских военнопленных были направлены в польскую армию генерала Андерса, формируемую на советской территории. Еще какое-то число, как водится, из плена сбежало, сколько-то умерло. Что остается от ста тридцати тысяч? Никак не больше восьми тысяч человек. Откуда же взялись двадцать тысяч с лишним?

Попутно Ю. Жуков напомнил, что в последствии армия Андерса разрослась до 73 тысяч человек — эта сила мосгла стать серьезным подспорьем Красной Армии на самых трудных этапах ее сражений с вермахтом. Но не стала. Все воинство Андерса, а вместе с семьями это составляло более ста тысяч человек, в марте и августе 1942 года направилось в Иран, затем в Ирак, Палестину, а высшим его воинским достижением стало участие во вполне локальном сражении за местечко Монтекассино в Италии. Другое польское формирование — Армия Людова, созданная по инициативе поляков, проживавших в Советском Союзе, и начавшая свой боевой путь в том же 1943 году и также неподалеку от Смоленска, освобождала вместе с Красной Армией Польшу, брала Берлин, но ее воины и их подвиги в современной Польше, в отличие от жертв Катыни, — не предмет национального почитания.

Возвращаясь же к катынской истории, Ю. Жуков обратил внимание и на такое странное обстоятельство: представим — пленные польские офицеры сконцентрированы советскими властями в трех лагерях: в Старобельском в Ворошиловградской области, в Козельском Смоленской области и в Осташковском Калининской области, а собрали их и повезли на расстрел зачем-то в одно весьма не близкое место — в Катынь. Чего ради? Разве так делалось? Нормальный человек никогда не даст ответа на этот вопрос.

Так похоже на Гляйвиц

Еще одна нелепость, отмечаемая Ю. Жуковым, — в карманах каждого откопанного и обследованного немцами поляка — обязательно какие-то документы, даже дневники, награды. В НКВД, насколько известно, у приговоренных изымалось все. Катынский же вариант больше похож на то, как немцами готовилась операция в Гляйвице, использованная ими 31 августа 1939 года как повод для нападения на Польшу. Тогда у каждого из якобы напавших на местную радиостанцию, но перебитых немцами “поляков” обнаружились личные документы. Уже сама эта демонстративная “документальность” выдавала авторов провокации. В Катыни же этот номер прошел. Больше того, преподносится миру как веский “вещдок” виновности русских.

Зато других улик организаторы провокации скрыть не удосужились и сторонники их версии до сих пор не могут вразумительно объяснить, почему катынские жертвы расстреляны из немецких пистолетов, а их руки связаны немецким шпагатом.

Что же касается документов, относящихся к катынскому делу, то их, считает Ю. Жуков, необходимо не только рассекретить и обнародовать, но провести их криминалистическую, лингвистическую и археографическую экспертизу: проверить, на какой бумаге и на каких машинках они отпечатаны, правильны ли в них названия соответствующих органов и служб, соответствуют ли употребленные в них обороты логике и стилю своего времени. Ну а пока слишком много признаков того, что часть документов катынского дела это, скорее всего фальшивки, убежден историк.

“Катыноведение” на польские гранты

Известный поэт и публицист, главный редактор журнала “Наш современник” С. Куняев поделился таким наблюдением: если верить польской печати последних десяти лет, катынское дело объединяет все польское общество. Каждый год в Королевском замке Варшавы проходит Катынская конференция. Постоянно работает с новыми публикациями Институт национальной памяти. Кипит издательская деятельность. Союз катынских семей постоянно выдвигает всяческие ультиматумы. Венцом катынского шабаша было награждение в год 60-летия нашей Победы президентом Польши Квасьневским архитектора перестройки А. Яковлева, главного архивиста ельцинской эпохи Г. Пихоя, главных историков-”катыноведов” Н. Лебедевой и В. Парсадановой, отрабатывавших на польские гранты польскую версию.

Примечательно, что если вначале в польских СМИ жертвы катынского расстрела назывались польскими офицерами, то позже польские идеологи решили усилить пропагандистскую нагрузку катынской кампании, и в прессе стало утверждаться такое: “Интеллигенты, которые в сентябре 1939 года надели старые мундиры, чтобы защищать родину от нашествия гитлеровских войск, попали в руки Сталина”. Затем и этот накал эмоций в Польше сочли недостаточным и подняли его градус еще выше: “Были расстреляны люди, составляющие костяк польского государства: офицеры, чиновники, адвокаты, врачи, учителя и поэты. Это была хладнокровная попытка уничтожить элиту общества”. Но и это не предел. В перечень были добавлены “знаменитые артисты”, ни один из которых, правда, почему-то, не назван.

Но на эту, так сказать, элиту существует и другой взгляд. В 1931 году, за десять лет до катынских событий, в журнале “Новый мир” были напечатаны воспоминания комиссара Красной Армии Я. Подольского, попавшего в польский плен в 1920 году. Описание мук, выпавших на долю наших военнопленных в польском ГУЛАГе, производят жуткое впечатление. Вряд ли ошибусь, пишет автор, сказав, что на каждого вернувшегося из плена, приходится двое похороненных в Польше”. И еще: “Ужасное отмщение готовит себе буржуазная шовинистическая Польша”.

Ну а что же наша российская элита? Посмотрев по ТВ серый, откровенно коньюнктурный фильм А. Вайды “Катынь”, на который в Польше военных водили взводами, а школьников классами, наши известные интеллектуалы, обсуждая в студии увиденное, с серьезным видом рассуждали о том, что общая причина всех бед, польских и наших,- общая: тупая сталинская машина, косившая всех без разбора.

К сожалению, констатировал С. Куняев, эту версию поддержал В. Путин, заявив 7 апреля в Катыни, что Сталин, проигравший в 1920 году поход на Варшаву, отомстил полякам катынским расстрелом. Будь у премьера другие консультанты по истории, они подсказали ему, что Сталин был членом Военного Совета вовсе не на том фронте, войска которого рвались на Варшаву. Больше того, — тут С. Куняев процитировал “Правду” той поры и харьковскую газету “Коммунист” — Сталин публично упрекал командование этих войск в легкомыслии. Буквально: “Я считаю неуместным бахвальство и вредным для дела самодовольство некоторых товарищей. Одни из них, не довольствуясь успехами на фронте, кричат о марше на Варшаву, другие, не довольствуясь обороной нашей республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на красной советской Варшаве”. “...Смешно говорить о марше на Варшаву”. Это было адресовано Тухаческому, Путне, Каменеву, Мархлевсому, Смилге, а заодно и Троцкому. Знают ли об этом советники В. Путина? — задается вопросом С. Куняев.

Но и это не все. Надо же понимать, что “антисталинизм” польской версии катынского дела — лишь один, скажем так, внешний слой интриги. Другой слой, где расположен, возможно, главный нерв конфликта, по-своему верно почувствовал и обозначил в газете “Коммерсант” от 12 апреля с. г. ее обозреватель, входящий, кстати сказать, в кремлевский журналистский пул: “В этом ПРОКЛЯТОМ РУССКОМ ЛЕСУ сгорел РУССКИЙ САМОЛЕТ с поляками, летевшими почтить память других поляков, РАССТРЕЛЯННЫХ РУССКИМИ ...” Впрочем, выделять эти слова в цитате нам было, наверное, и не обязательно.

Каким был польский ГУЛАГ

Истоки катынской трагедии С. Куняев видит также в том решении Верховного Совета Антанты, по которому земли Западной Украины и Белоруссии отданы после Первой Мировой войны только что созданному независимому польскому государству — так называемой Второй Республике. По сути, они стали ее колониями, население которых сразу же развернуло партизанскую войну против колонизаторов. В одном только 1922 году на оккупированных Польшей землях произошло 878 восстаний против панского засилья, беспощадно подавлявшего политические, социальные, гражданские права украинцев и белорусов, вытравлявшего их язык, религию, культуру. С 1921 по 1936 год католики и униаты отобрали у православных общин 228 храмов, 7 монастырей, 133 православных церкви были закрыты. По-польски звучали даже православные церковные проповеди и преподавание Закона Божьего. В 1919 году в Западной Белоруссии было 400 национальных школ, в 1921 осталось только 37.

Конечно же, насильственная полонизация вызывала отпор коренного населения. В ответ польские хозяева требовали виселиц и крови. Так крупнейшая польская газета “Речь Посполитая” писала в 1921 году: “Если в продолжение нескольких лет не будет перемены, то мы будем иметь там, на восточных кресах всеобщее вооруженное восстание. Если не утопим его в крови, оно оторвет от нас несколько провинций. На восстание есть виселица, больше ничего. На все тамошнее белорусское население сверху донизу должен упасть ужас, от которого в его жилах застынет кровь”.

И у тех, кто знал, например, о концлагере в Березе-Картузской она наверняка стыла.

Разве уже в силу этого не ясно, почему украинцы и белорусы приветствовали приход Красной Армии в эти края в сентябре 1939 года, а своим вчерашним мучителям, так называемым “осадникам”, припомнили и карательно-полицейские акции, и бессудные расправы, и лагеря. Бывший адъютант генерала Андерса Климонтовский писал в своих воспоминаниях: “Местное украинское население относилось к нам весьма враждебно. Только присутствию Красной Армии мы обязаны тем, что не дошло до крупных погромов или массовой резни поляков”.

До резни не допустили. Но наряду со множеством практически сразу отпущенных на свободу из двухсот тысяч польских военнопленных — С. Куняев исходит из этой цифры — выделили четыре тысячи, т. е. два процента, отнюдь не артистов, поэтов и адвокатов, а военных преступников, преданных советскому суду за содеянное ими в лагерях наших военнопленных и в землях, оккупированных Польшей. В чем тут вопрос? В том, что их деяния соответствовали законам одного государства, а судили их по законам другого. Но об этом мало кто вспоминает.



Еще об одной детали поведал участникам “круглого стола” С. Куняев: не так давно Бюро национальной безопасности Польши издало труд под названием “Историческая пропаганда России в 2004—2005 годах”. В предисловии к русскому изданию глава БНБ А. Щегло, погибший в апрельской авиакатасрофе под Смоленском, наряду с известными мифами о пакте Молотова — Риббентропа, о Катыни, написал и нечто совершенно новое. О том, например, что каждый второй неофашист мира проживает на территории России, что историк Н. Нарочницкая прошла в Госдуму как член шовинистической партии В. Жириновского, что представитель ВПК в той же Думе В. Илюхин известен своим антисемитизмом. Если так и дальше, то катынское тема себя не исчерпает никогда. “Пока мы будем врать друг другу, сказал в заключении С. Куняев,- катынский яд будет отравлять как польские, так и русские души”.

Что же, собственно, рассекречено?

Тут надо заметить, что описываемое заседание “круглого стола” в Госдуме проходило за несколько дней до того, как Росархив со ссылкой на распоряжение Президента РФ Д. Медведева рассекретил, как заявлено, подлинные документы из Особой папки № 1 Политбюро ЦК КПСС, касающиеся катынского дела. Главных документов должно быть два:

1. Записка Л. Берии с предложением расстрелять более 25 тысяч поляков.

2. Решение Политбюро ВКП(б) по этому вопросу от 5 марта 1940 года.

Третий дополняющий их документ — более поздняя по времени записка председателя КГБ А. Шелепина Н. Хрущеву, касающаяся катынских событий.

Участники “круглого стола” об этих документах, тем не менее, вспомнили в связи с “Делом КПСС”, которое слушалось в Конституционном Суде РФ в 1992 году. Участвовавший в том процессе в качестве члена КС В. Лучин в сразу сказал на “круглом столе”, что специально катынским делом Конституционный Суд не занимался — это совсем не в его компетенции. Но, поскольку президентская сторона настаивала на приобщении к делу копий названных выше документов, возлагающих на компартию вину перед своим и польским народами, КС пришлось исследовать эти документы. Защита КПСС сразу же выявила и показала их юридическую сомнительность. Конституционный Суд это учел и отказал в приобщении документов к делу.

“Думаю, что позиция позитивного нейтралитета, занятая Конституционным Судом, дает определенную опору для тех, кто отстаивает справедливую, исторически оправданную позицию в решении катынского дела”, — заключил свое заявление В. Лучин.

Кто заказывал музыку?

Об этих же документах вспомнил в ходе обсуждения генерал В. Крук, представлявший Главную военную прокуратуру — ГВП Российской Федерации. Но не только о них, а о том предварительном следствии, которое ГВП проводила по катынскому делу в течение четырнадцати лет и завершила практически ничем — прекратив его “в связи со смертью подозреваемых”. Каких именно? Кремлевских или подчиненных им исполнителей среднего и низшего звеньев? Или всех вместе? Трудно сказать, поскольку более половины из ста восьмидесяти трех томов дела до недавних пор оставались засекреченными. Почему? Почему до завершения дела, тем более засекреченного! — следователи раздавали интервью, подтверждавшие правильность лишь одной версии — польской, и даже помогли сделать телефильм(!), только ее и обосновывающий.

В. Крук на “круглом столе” напомнил о вещах бесспорных: расследование дела должно отвечать двум принципам — беспристрастности и справедливости, а доказательства, которые кладутся в основу дела, должны отвечать требованиям допустимости и приемлемости. Обвинение может считаться обоснованным только тогда, когда все противостоящие ему доводы им опровергнуты.

Расследование же дела № 159, свидетельствует В. Крук, не отвечало ни одному из этих принципов. Ажиотаж, в котором началось расследование, свидетельствует о том, что дело было заказным и велось в соответствии с политической конъюнктурой восьмидесятых-девяностых годов. Подбор следователей по делу вызывал, мягко говоря, удивление. В ГВП было достаточно людей более толковых и профессиональных. Настоящего надзора за делом не велось. Как можно говорить о беспристрастности следователей, если все — от писчей бумаги до множительной техники — им поставлялось польской стороной, а сами следователи ездили в Польшу не только в командировки, но и на отдых, находились в приятельских отношениях с польскими должностными лицами, которым передали массу материалов — как на официальной основе, так и нелегально.

Что же получается? Для российских юристов, историков, журналистов, сомневающихся в польской версии, сто с лишним томов катынского дела до сих пор закрыты, а польским следователям и толкователям все карты в руки?

Как же все это в духе того времени, символом которого стало “Все на продажу”. Иностранцам за бесценок сбывались уникальнейшие предприятия, данные космической разведки, геологических изысканий. Страна открыла все окна и двери для проходимцев и авантюристов. Промышленный шпионаж стал законным промыслом, а политическая проституция таким же распространенным явлением, как уличная.

Ну где и как в ГВП раскопали и составили поименно списки на двадцать одну с лишним тысячу поляков? А все очень просто — их представила польская сторона. А в ее данных и доводах сомневаться было не положено. Необходимо было искать и находить им подтверждения.

А между тем, продолжает В. Крук, вызывает вопросы, кто и на каких основаниях включен в те списки и насколько они соответствуют данным раскопок в Катыни. Нормально ли, что найденные в ходе тех раскопок “вещдоки” родом позже 1940 года увезены в Польшу. И с концами.

Что же касается главного документа, пресловутого письма Л. Берии в Политбюро, то оригинала его следствие в глаза не видело, а имело дело лишь с цветной ксерокопией некоего документа. Каким процессуальным путем, и при каких обстоятельствах она добыта, никто не знает. Более того, вызывает вопрос, на одном или нескольких множительных аппаратах она изготовлена. Нуждается в экспертной проверке и стилистика документа. Не меньше вопросов возникает также и по поводу письма А. Шелепина Н. Хрущеву.

Словом, считает В. Крук, дело должным образом не расследовано. С учетом изложенных обстоятельств его необходимо расследовать заново, назначив соответствующие экспертизы, а по завершении следствия направить заключение по делу в суд для публичного рассмотрения.

И, наконец, В. Крук приводит еще одну подробность, на которую обратил внимание, когда, будучи помощником Главного военного прокурора по особым поручениям, исследовал ряд документов предвоенного времени, относящихся к деятельности иностранных разведок на территории нашей Советского Союза. Тогда, в 1939 и 1940 годах, наибольшими возможностями располагали и были наиболее активными германская и польская разведки, сообщавшие в своих оперативных сводках о мельчайших подробностях жизни в СССР, о самых незначительных событиях. Невероятно, чтобы они не знали и тут же не сообщили о расстреле даже двухсот человек, не говоря уже о тысячах иностранных офицеров. Но нет, полная тишина сохранялась до весны сорок третьего года. Тем большим, надо признать, был эффект, поистине дьявольский.

Сомневаться запрещается?

Казалось бы, сказанного достаточно, чтобы усомниться в безупречности ряда положений польской версии, претендующей на статус единственно правильной. Но сомнений меньше не становится.

Вот что сказал доктор исторических наук А. Плотников:

Мы сталкиваемся с поразительной ситуацией: всякая попытка сомневаться в польской версии и перевести дискуссию в русло фактов, подвергается яростной обструкции. Хотя таких фактов, ставших известными в последнее время, все больше и больше. Так, у нас есть списки польских военнопленных, отправленных на станцию Гнездово в распоряжение Смоленского УНКВД. Из чего делается однозначный вывод: раз в распоряжение, значит на расстрел. Между тем в распоряжении УНКВД было несколько лагерей, заключенные которых, в том числе поляки, строили автомобильную дорогу на Витебск. Это подтверждено множеством свидетельств местных жителей, встречавших поляков не только во второй половине 1940-го, но и в первой половине 1941 года.

Есть информация также о том, что во время немецкой оккупации в районе Красного Бора строился секретный бункер. На строительстве работали как советские, так и польские военнопленные, после завершения строительства в феврале 1942 года расстрелянные и захороненные в Катынском лесу в нескольких километрах от бункера.

Надо учесть и то, что урочище Козьи Горы было перед войной по сути пригородной зоной отдыха Смоленска. Рядом автодорога Смоленск — Витебск, по которой прибывали туристские автобусы. Неподалеку — река Днепр с пристанью для катеров. Тут и пионерский лагерь, и дача все того же НКВД, при отступлении сожженная немцами. Словом, место бойкое, неудобное для массовых расстрелов и захоронений.

К тому же, заметил еще один участник “круглого стола”, знаток проблемы В. Швед, известно, что летом 1940 здесь отдыхали члены Политбюро К. Ворошилов и Л. Каганович. Можно ли представить отдых столь высоких лиц рядом со свежими и едва присыпанными могилами тысяч людей? Практически посередине кладбища невинно убиенных! Верить в такое — это, согласимся, не столько версия, сколько диагноз.

О не менее любопытных вещах поведал участникам “круглого стол” доктор исторических наук профессор В. Сахаров. Ну, например, на каком основании М. Горбачев в свое время поверил, что поляков в Катыни расстреляли не немцы, а НКВД? Все не так сложно. Дело опять же в списках. Ему представили упомянутый выше список польских офицеров, содержавшихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях и список тех, чьи тела выкопали и якобы опознали в Катыни. Совпадения были поразительными. Но слово “якобы” здесь стоит не зря, ибо когда немцы в сорок первом захватили Смоленск, то в архиве местного УНКВД обнаружили среди прочего — ну конечно же, списки польских военнопленных, доставленных из трех вышеназванных лагерей. В дальнейшем возникла проблема приведения этих списков в соответствие с “населением” катынских могил. При этом, конечно же, не применялась генетическая экспертиза, как сегодня, не везли родственников для опознания, а сделали проще: рассовали по карманам расстрелянных документы, а то, что не успели рассовать или не сочли необходимым, выдавали как свидетельство идентичности расстрелянного и документа при нем. На это, уже после завершения всех работ по раскопке захоронений и идентификации тел, обратили внимание даже сотрудники Польского Красного Креста в своем письме в Международный Комитет Красного Креста от 13 октября 1943 года. Буквально: “...Проведенная работа дает основание только для того, чтобы утверждать, что при соответствующих трупах были обнаружены определенные документы, а о том, что эти документы принадлежали данным личностям до их расстрела — таких оснований нет”.

Иначе говоря, не исключено, что, отдавая почести погибшим в Катыни, иные их родственники кланяются не им, а чужим людям, возможно даже русским, представленным польскими офицерами.

И еще деталь тех немецких изысков, приводимая В. Сахаровым: комиссия Н. Бурденко, работавшая в Катыни в 1944 году столкнулась с тем, что свидетельства некоторых местных жителей о расстрелах, произведенных немцами осенью 1941 года, противоречат их же показаниям, данным весной 1943 года, согласно которым польские пленные были расстреляны весной 1940 года. Наши оппоненты, говорит Сахаров объясняют эту смену показаний давлением на свидетелей с советской стороны, (исключая, таким образом, возможность давления со стороны немцев). Но дело в том, что их показания, данные ранее немцам, зафиксированы и подписаны немецкими чиновниками на немецком же языке, которым ни один русский свидетель не владел. По-русски ему зачитывали то, что он готов был подписать и подписывал, а что получалось в немецком “переводе”, он не представлял. Вот — методы!

И вот о чем еще необходимо сказать: в Польше пропаганда катынской трагедии стала, по сути, национальным проектом. Его финансирует государство. Его ведет солидная структура с немалым штатом сотрудников, с филиалами по всей стране. Важная часть проекта — а для нас россиян это главное — его направленность на нашу страну, на ее прошлое и настоящее. И если власть безучастна к этому сравнимому с агрессией информационному давлению, то в среде рядовых граждан зреют иные настроения. Примером этого может служить интернет-проект “Правда о Катыни”, о котором его координатор С. Стрыгин рассказал участникам “круглого стола”.

Против информационной агрессии

До 2005 года, сказал он, независимые расследования по данной теме проводились силами лишь отдельных энтузиастов, однако результаты их исследований публиковались крайне редко и в основном в малотиражных изданиях. С 2005 года это движение приняло организационно-правовую форму интернет-проекта “Правда о Катыни”. Современные информационные технологии открыли новые возможности. Исследователи получили широкий доступ к источникам по теме, возможности оперативно публиковать свои работы, обмениваться мнениями, информацией. В проекте принимают участие все заинтересованные лица независимо от политических взглядов и исторических концепций. В его рамках осуществляются контакты исследователями ряда других стран. Жаль, что в числе их нет граждан Польши. Но это — особый разговор.

Расследования ведутся в четырех направлениях:

1. Выявление наиболее содержательных публикаций по катынскому делу и размещение их в интернете.

2. Поиск живых свидетелей и документирование их показаний.

3. Поиск неизвестных или малоизвестных документов по теме и введение их в научный оборот.

4. Анализ уже выявленных материалов.

На сайте проекта собрана весьма обширная литература по теме. Здесь такие редкие издания как немецкий сборник 1943 года “Служебный материал о массовом убийстве в Катыни”, изданная в 1946 году брошюра чешского автора Ф. Гаека “Катынские доказательства”. Готовятся к обнародованию новые книги.

Что касается живых свидетелей, то их остается, к сожалению, все меньше и уходят они все быстрее. Тем ценнее то, что исследователям удается получить от них и зафиксировать. Так осталось свидетельство бывшего курсанта Смоленского стрелково-пулеметного училища Я. Кривого, который засвидетельствовал, что встречал подконвойных польских офицеров и рядовых в конце 1940-го и начале 1941 года в районах западнее Смоленска, где они работали на строительстве шоссе.

Бывший работник авиазавода № 5 в Кунцеве К. Агапов показал, что с 31 октября по 26 ноября 1941 года ехал в Верхнюю Салду Свердловской области в одном эвакуационном эшелоне с восьмьюдесятью польскими офицерами, бежавшими из лагеря под Смоленском и едва дошедшими до станции Подрузки около Можайска. Все они были так истощены, что несколько человек по дороге умерли и похоронены на пристанционных кладбищах.

Жительница Минска Д. Иванова заявила, что летом 1944 года присутствовала при эксгумации польских рядовых солдат, служивших во вспомогательных частях вермахта, но расстрелянных в августе 1942 года за нежелание отправиться на фронт. Их захоронили там же, в Козьих Горах.

Свидетель В. Свидерский пояснил, что до войны, будучи подростком, увлекался филателией. Когда же в 1943 году он увидел фильм о Катыни, — полицаи ходили по домам и буквально сгоняли на сеанс — то обратил внимание, что на конверте, найденном в кармане одного из расстрелянных почтовая марка, выпущенная ОСЕНЬЮ 1940 ГОДА в честь двадцатилетия взятия Красной Армией Перекопа. Почему запомнил? Потому что до войны охотился за этой маркой! Потом он смотрел фильм еще и еще и убедился, что не только он заметил это киносвидетельство подлога.

Можно ли сегодня найти этот фильм? Трудно сказать. Ведь гитлеровцы постарались уничтожить все, что могло пролить свет на их след, включая д-ра Бутца, руководившего весной сорок третьего раскопками и эксгумацией в Катыни.

О чем говорит опыт интернет-проекта “Правда о Катыни”?

О том, что агрессии, пусть даже в сфере информационной, моральной, политической должна встречать и встречает отпор. О том, что люди, объединившись, отстаивают правоту своей страны. О том, что правда, собранная ими по крохам, все-таки будет представлена суду. Если не Московскому, Страсбургскому и Гаагскому, то суду Истории, Людскому, Божьему.

В заключение прошу извинения перед теми участниками “круглого стола”, чьих выступлений я не привел во избежание повторов и информационной “перегрузки” посетителей сайта. Добавлю лишь, что в письме от имени участников “круглого стола” Президенту РФ Д. Медведеву В. Илюхин отметил: “Вызывает крайнее сожаление, что нынешнее российское руководство продолжает находиться в плену устаревших и очевидно заангажированных выводов так называемого Катынского дела 1990-х годов”.



Руслан ЛЫНЁВ,
редактор сайта “РФ сегодня”. http://www.russia-today.ru/index.php?newsid=518

[Критик]

С самого начала катынское дело представляет собой игру с цифрами. Весной сорок третьего года немцы с помощью подконтрольных им экспертов из стран оккупированых райхом и его сателлитов установили, что в земле под Катынью лежит 4151 человек. Из них поляками признано 2730 человек. Кто остальные, неизвестно. При этом в общих могилах обнаружены как военные, так и гражданские.

Я не поленился, почитал отчет Бутца, там все военные.
И вот еще что забавно. Как могли перестать писать 22 тысячи человек, если эти 22 тысячи неизвестны? Даже с числом офицеров до сих пор определиться не можем.

[Леонард]

Я не поленился, почитал отчет Бутца, там все военные.
И вот еще что забавно. Как могли перестать писать 22 тысячи человек, если эти 22 тысячи неизвестны? Даже с числом офицеров до сих пор определиться не можем.

Честно говоря, раньше, когда я не вдавался в подробности, моё отношение по Катыни было такое - если расстреляли немцы, то это обычное для них явление, если расстреляли наши, то так полякам и надо, и нам незачем извинятся перед поляками... Но потом у меня появилась уверенность, что это не наши расстреляли, хотя обосновать я этого не мог. Но со временем вникая в суть тех событий, у меня появляется твердая обоснованная уверенность, что поляков расстреляли немцы... А также я уверен в том, что поляки сегодня скрывают известные им факты...

[ZaRus1]

Просто у поляков есть свой соЛЖЕницын - Бжезинский!
Оба "историка" являются преданнейшими последователями Геббельса - "Чем чудовищнее ложь, тем быстрее в неё поверят!"
Поэтому, с теми, кто ссылается или пользуется "документами" вышеозначенных негодяев, не нужно общаться вовсе!

Просто?
Но простота в другом. Столетиями идёт битва этносов/цивилизаций.
Польша - смесь славян с соседями... Оказалась прокладкой между двумя мощными силами. Вероятно "первые" крупные схватки описаны в романе Сенкевича "Крестоносцы" (завершающийся Грюнвальдской битвой 15.7.1410 год, где польское и литовско-русское войско в сумме в 2.5 раза больше немецкого одержали победу) Позже Литва и Польша завраждовали.
Но суть не в этом. Будучи слабее своих соседей Польша (чтобы выжить) должна была "предавать" то одних, то других. Потому и наш Анджей не поляк, а "ЕвроСоюзник". (И большинство других поляков тоже.)
Сегодня платит Евро. Он и девушку-Польшу танцует. Польша - не Польша, а ... на руке Евро. Ложь Польши не "польская"!
А для Евро Гебельс сегодня не "свой", но друг (как враг врага), поэтому реальные миллионы уничтоженных Рейхом, меньше надуманных тысяч пропавших в России.
Польша хочет и рыбку съесть и капитал приобрести... Вот и вся простите простота...
Придёт время и она ещё раз изменит...

[маузер]

Пытаясь осмыслить слова об огромном влиянии на позицию Польши по Катыни её исторического реваншизма, т. е. желание мстить везде и всюду за сломанные мечты о восточноевропейском господстве, чем больше я вдумываюсь в это, тем яснее становится, что этого недостаточно, чтобы безосновательно клеветать на невиновных. Да чувство исторической мести в этом лае моськи несомненно присутствует, однако на шее у этой склочной собачки надет ошейник тех самых Штатов. Вот они-то и дергают за него, вынуждая выть так, как нужно не польскому народу, а именно и прежде всего Государственному Департаменту США.
Но и руководство нашей страны ведёт себя, по меньшей мере, престранно. Оно почему-то не пытается рассекретить все документы по Катыни, а “рассекречивает” то, что уже многое время хорошо известно и изучено всеми заинтересованными сторонами. Единственной причиной этому поведению может служить желание лишний раз не гневить шляхтичей, высказыванием своего несогласия с официальной польской позицией, в канун прокладки трубопровода по дну Балтийского моря.
Хочется верить, что после завершения проекта “North Stream”, когда блокировать своим решением Польша уже его не сможет, наши сегодняшние, либо те, кто придёт им на смену, власти, предадут огласке документы, которые недвусмысленно покажут действительную картину произошедшего в Катыни, чтобы для тех, кто не верит в, существующие сегодня весомые улики, говорящие о нацистском следе, закончились все возможности для спекуляций и клеветы.

[Леонард]

Это памятник находится в Варшаве

написано: "В память офицеров польского войска, "убитых-замученных" советским коммунистическим тоталитаризмом на всей территории Империи Зла"


Памятник в Познани


Написано: "У них отняли жизнь - чтобы убить Польшу"

Другие памятники










Поляки далеко зашли в своей лжи, теперь они так просто от нее не откажутся. Они ведут в тупик и Польшу и Россию, при посредничестве наших властей...

[Ефремов]

Коллеги, выступающие на пресс-конференции в «АиФ» конспективно повторили то, что говорили на «круглом столе», - и про явно заказной характер следствия, и про очевидный подкуп Польшей следователей ГВП, и про то, что Польша ежегодно выделяет 70 миллионов долларов на поддержание обвинения СССР в расстреле польских офицеров в Катыни, и что материальные требования Польши к России уже достигают 100 миллиардов долларов.