Леонард писал(а):Адольф Гитлер, "Моя борьба", глава "Восточная ориентация или Восточная политика"
Сталин с этими «произведением» ознакомился задолго до того, как Гитлер пришел к власти. Но он, в отличие от доморощенных «стратегов-геополитиков», смотрел на вещи адекватно и оценивал мечтания Гитлера о землях на востоке в контексте прочих его идей.
В частности, Сталин отдавал себе отчет в том, что врагом № 1 для Германии являлась Франция, о чем Гитлер прямо писал в своем «труде» (что и так было ясно): «Можно поистине придти в отчаяние, когда наблюдаешь, как еврейским интриганам легко удается занять добрых немцев десятистепенными вопросами и пустыми демонстрациями, в то время как Франция систематически рвет на части наш народ и планомерно душит нашу независимость» … «Мы должны до конца понять следующее:
самым смертельным врагом германского народа является и будет являться Франция. Все равно, кто бы ни правил во Франции - Бурбоны или якобинцы, наполеониды или буржуазные демократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики - конечной целью французской иностранной политики всегда будет захват Рейна. И всегда Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет
стремиться к тому, чтобы Германия представляла собою слабое и раздробленное государство.
Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой. Франция же не желает, чтобы вообще существовала на свете держава, именуемая Германией.
Это все же существенная разница. Ну, а ведь злобой дня
для нас сейчас является не борьба за мировую гегемонию. Сейчас мы вынуждены бороться просто за существование нашего отечества, за единство нашей нации и за то, чтобы нашим детям был обеспечен кусок хлеба. И вот, если мы учтем все это и спросим себя, где же те государства, с которыми мы могли бы вступить в союз, то мы должны будем ответить: таких государств только два - Англия и Италия».
Причем борьба с Францией являлась далеко не единственной ближайшей задачей Гитлера. Еще в 1920 году в программе НДСАП были изложены следующие положения:
«1. Мы требуем объединения всех немцев на основе права самоопределения народов в Великую Германию.
2. Мы требуем равноправия для немецкого народа наравне с другими нациями и
отмены положений Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров».
Реализация подобных задач не могла не вылиться в большую войну в Европе.
В связи с вышесказанным возникает вопрос: а верил ли Гитлер в возможность союза с Англией, особенно учитывая, что сам же он и признавал: «Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой». Попытки Гитлера реализовать свои экспансионистские замыслы и стать этой самой мировой державой, естественно, встретили бы противодействие со стороны Англии (пусть даже на первом этапе незначительное). В худшем случае, война против Франции и прочие пакости Гитлера в Европе могли вылиться в войну с Англией (что и произошло в действительности), за которой стояли еще и США.
Все это откладывало реализацию Восточной политики на неопределенное время.
Исходя из этого и строил замыслы Сталин. Выступая в январе 1925 на пленуме ЦК ВКП(б) с докладом, он сделал небезосновательный вывод о неизбежности новой войны и в этой связи отмечал: «если война начнется, мы, конечно, выступим последними, самыми последними, для того, чтобы бросить гирю на чашку весов, гирю, которая смогла бы перевесить».
Эту же позицию Сталин высказал и двумя годами позже, выступая с докладом на съезде ВКП(б), где поставил задачу "учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну, "откупившись" от капиталистов, и принять все меры к сохранению мирных отношений. Мы не можем забыть слов Ленина о том, что очень многое в деле нашего строительства зависит от того, удастся ли нам оттянуть войну с капиталистическим миром, которая неизбежна, но которую можно оттянуть либо до того момента, пока не вызреет пролетарская революция в Европе, либо до того момента, пока не назреют вполне колониальные революции, либо, наконец, до того момента, пока капиталисты не передерутся между собой из-за дележа колоний".
В 1938 году, ощущая приближение желаемых событий, Сталин выразил свою позицию еще более определенно: «бывают случаи, когда большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют, сами начнут нападать. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы кричим об обороне — это вуаль, вуаль. Все государства маскируются».
Когда подходящая обстановка приблизилась еще больше, Сталин 7 сентября 1939, беседуя с руководством Коминтерна, не без удовлетворения подчеркнул: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении, в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону».
Без учета всех этих факторов нет смысла постранично цитировать «Мою борьбу», выдавая эти строки за доказательство в пользу своей версии.
Без системного анализа других документов объективно оценить ситуацию не удастся.