Леонард писал(а):Не культурно Вы ведете обсуждение...
Оляля! Процитируите, пожалуиста, такое место, чтобы я болше так не делал.
Леонард писал(а):Во-первых, если и расстреляны поляки НКВД то только преступники...
Если так, то почему прямо не сказат «Вот личные и уголовные дела на этих людей, там есть смертные приговоры им, кому за что написано». Ни кто так не сделал, сказали что единицы приговорены, а тысещи которые перестали писат, сначала были в тюрме, а теперь отпущены и ни кто не знает где они тепер. Это разве возможно в СССР, чтобы 20т. иностранцев исчезли без следа на порогах тюрем, в 1941 году?
Леонард писал(а):Вы нашли останки предположительно двух-трех польских преступников
Это не мы нашли, а вы. Это ваши, советские чекисты, показывали вашим, советским прокурорам места где 50 лет назад хронили растреляных. Нашли не тысещи, а сотни, но вед нашли же. При чем имено тех, кого потеряли еще в 1940, а те кого не нашли, так ни когда на связь с родными и не вышли (наверно в Манжурии сгинули разом).
Леонард писал(а):Во-вторых, Сталин не говорил, что поляки исчезли, Сталин говорил, что все поляки амнистированы...
Да, Леонард, да! О том, что люди исчезли говорил не Сталин, а СталинУ! Что было в ответ вы сам знаете…
Когда после заключения польско-советского договора 30 июля 1941 г. и подписания военного соглашения 14 августа того же года, польское правительство приступило к формированию в СССР польской армии, то ожидалось, что военнопленные из упомянутых выше лагерей сформируют младшие и старшие офицерские кадры в формирующейся армии. В конце августа 1941 г. группа польских офицеров из Грязовца прибыла в Бузулук, чтобы присоединиться к польским частям; однако не появился ни один офицер из депортированных в других направлениях из Козельска, Старобельска и Осташкова. В целом, следовательно, пропало около 8000 офицеров, не считая других 7000 полицейских, солдат и гражданских лиц, находившихся в этих лагерях, когда их расформировывали.
Посол Кот и генерал Андерс, обеспокоенные таким положением дел, обратились к компетентным советским органам с просьбой выяснить и сообщить о судьбе польских офицеров из вышеупомянутых лагерей.
В беседе с господином Вышинским, народным комиссаром иностранных дела) , посол Кот 6 октября 1941 г. спросил, что случилось с пропавшими офицерами. Господин Вышинский ответил, что все военнопленные были освобождены из лагерей и, следовательно, в настоящее время свободны.
В октябре и ноябре в беседах с премьером Сталиным, господами Молотовым и Вышинским посол время от времени возвращался к вопросу о военнопленных и настаивал на предоставлении ему списков [военнопленных], которые велись советским правительством тщательно и детально.
3 декабря 1941 г. во время своего визита в Москву премьер-министр Сикорский в беседе с премьером Сталиным также сделал акцент на необходимости освобождения всех польских военнопленных, и, не получив списки с ними от советских властей, вручил по этому поводу премьеру Сталину предварительный список из 3845 офицеров, который успели составить содержавшиеся вместе с ними военнопленные. Премьер Сталин заверил генерала Сикорского, что указ об амнистии носил всеобъемлющий характер, что он распространялся как на военных, так и на гражданских лиц, и что советское правительство освободило всех польских офицеров [2]. 18 марта 1942 г. генерал Андерс вручил премьеру Сталину дополнительный список из 800 офицеров. Тем не менее, ни один из упомянутых офицеров не вернулся в польскую армию.
Кроме посреднических переговоров в Москве и Куйбышеве, судьба польских военнопленных была предметом нескольких дискуссий между министром Рачинским и послом Богомоловым. 28 января 1942 г. министр Рачинский от имени польского правительства вручил ноту советскому послу Богомолову, привлекая его внимание к тому болезненному факту, что тысячи польских офицеров еще не найдены [3].
Посол Богомолов проинформировал министра Рачинского 13 марта 1943[1942] г., что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. и в соответствии с официальными заявлениями от 8 и 19 ноября 1941 г. [4], амнистия была полностью воплощена в жизнь, и что она распространилась как на гражданских, так и на военных лиц.
19 мая 1942 г. посол Кот направил в НКИД меморандум, в котором выразил свое сожаление относительно отказа представить ему списки военнопленных, а также обеспокоенность их судьбой, подчеркивая огромную ценность, которую эти офицеры имели бы в военных операциях против Германии.
Ни польское правительство, ни польское консульство в Куйбышеве никогда не получало ответа о приблизительном местонахождении пропавших офицеров и других заключенных, которых депортировали из трех упомянутых выше лагерей.
Леонард писал(а):Вы в данном эпизоде соврали, вкладывая в уста Сталина слова, которых он не говорил.
Это говорит только о том, что Вам не нужна правда...
Оооо, понятно… Я не вкладывал в уста Сталина слова, которых он не говорил, а толко передал их смысл, пре чем доволно точно по смыслу. Что то вы не то начали говорит, кажется я знаю что вы будете делат далше…