Мормон писал(а): Ну почему антихристианского "говора"? ... В РИ за поимку беглого каторжника платили трёшку, а за убитого при поимке - ничего не платили.
А вы почитайте записки А. П. Чехова. Всё же нравы тогда были совсем другие. Так что не надо путать охранников из "века-волкодава" (О. Мандельштам) с охранниками верующими, которые всё же жалели арестантов, за что могли и пострадать от иных.
http://bookz.ru/authors/4ehov-anton/sak ... halin.html
"...Расскажу про побег ради мести. Рядовой Белов ранил при поимке бегло-каторжного Клименко и конвоировал его в Александровскую тюрьму. Клименко, выздоровевши, опять бежал, и на этот раз с единственною целью - отомстить Белову. Он пошел прямо на кордон, и там его задержали. "
Веди опять своего крестника, - сказали Белову товарищи, - твое счастье". Тот повел. Дорогою конвоир и арестант разговорились. Осень, ветер, холодно... Остановились покурить. Когда солдат поднял воротник, чтобы закурить трубку, Клименко выхватил у него ружье и убил его наповал, потом как ни в чем не бывало вернулся в Александровский пост, где был задержан и вскоре повешен..."
"...Другой вид аферы, более распространенный, рассчитан на те три рубля, которые выдает казна за поимку беглого. Предварительно уговорившись с рядовым или гиляком, несколько человек каторжных бегут из тюрьмы и в условленном месте, где-нибудь в тайге или на морском берегу, встречаются со своим конвоиром; тот ведет их назад в тюрьму, как пойманных, и получает по три рубля за каждого; потом, конечно, происходит дележ. Бывает смешно смотреть, когда маленький тщедушный гиляк, вооруженный одною только палкой, приводит сразу 6-7 плечистых, внушительного вида бродяг. При мне однажды рядовой Л., тоже не отличающийся крепким сложением, привел 11 человек..."
"...Из Александровской тюрьмы в 1889 г. бежало 15,33% ее среднего годового состава; из Дуйской и Воеводской тюрем, где, кроме надзирателей, стерегут арестантов часовые с ружьями, бежало в 1889 г. 6,4%, а из тюрем Тымовского округа - 9%. Эти цифры относятся к одному отчетному году, но если взять наличную массу каторжных за все время ее пребывания на острове, то отношение бегавших в разное время к общему составу выразится не менее, как в 60%,
то есть из каждых пяти человек, которых вы видите в тюрьме или на улице, наверное, трое уже бегали. Из разговоров с ссыльными я вынес такое впечатление: все бегали. Редко кто в продолжение своего каторжного срока не устраивал себе каникул {4}..."
"...Обыкновенно побег задумывается еще в пароходном, трюме или в амурской барже, когда каторжных везут на Сахалин; по пути старики бродяги, уже бегавшие с каторги, знакомят молодых с географией острова, с сахалинскими порядками, с надзором и с теми благами и лишениями, какие сулит побег из Сахалина. Если бы в пересыльных тюрьмах и затем в пароходных трюмах бродяг держали отдельно от новичков, то последние, быть может, не торопились бы так с побегом.
Новички убегают обыкновенно вскоре и даже немедленно по сдаче их с парохода. В 1879 г. в первые же дни по прибытии бежало сразу 60 человек, перебив караульных солдат.
Для того чтобы бежать, совсем нет надобности в тех приготовлениях и предосторожностях, какие описаны в прекрасном рассказе В.Г. Короленко "Соколинец". Побеги строго запрещены и уже не поощряются начальством,
но условия местной тюремной жизни, надзора и каторжных работ, да и самый характер местности таковы, что в громадном большинстве случаев помешать побегу бывает невозможно. Если сегодня не удалось уйти из тюрьмы через открытые ворота, то завтра можно будет бежать из тайги, когда выйдут на работу 20-30 человек под надзором одного солдата; кто не бежал из тайги, тот подождет месяц-другой, когда отдадут к какому-нибудь чиновнику в прислуги или к поселенцу в работники..."
Можно сравнить эти чуть ли не "патриархальные" нравы с выступлениями некоторых "деятелей" в 30-х годах 20 века, в описании Солженицына
http://www.bibliotekar.ru/solzhenicin/28.htm
... В каких выражениях они обсуждали это друг с
другом, мы не знаем, а П. П. Постышев, не ведая, что и сам обречен на то же,
выражался так:
в 1931-м на совещании работников юстиции: "...сохраняя во всей суровости
и жестокости нашу карательную политику в отношении классового врага и
деклассированных выходцев" (эти [выходцы деклассированные] чего стоят! кого
нельзя загнать под "деклассированного выходца"?);
в 1932-м: "Понятно, что... проведя их через горнило раскулачивания... мы
ни в коем случае не должны забывать, что этот вчерашний кулак морально не
разоружился...";
и еще как-то: "Ни в коем случае не притуплять острие карательной
политики!"...
"...Прохоров-Пустовер описывает сцену на Манзовке (особый лагпункт Бамлага) в
начале 1938 г. На удивление всем туземцам привезли какой-то небывалый
"особый контингент" и с большой секретностью его отделяли от прочих. Такого
поступления еще никто никогда не видел: приехавшие были в кожаных пальто,
меховых "москвичках", в бостоновых и шевиотовых костюмах, модельных ботинках
и полуботинках (к 20-летию Октября эта отборная публика уже нашла вкус в
одежде, не доступной рабочему люду). От дурной распорядительности или в
издёвку им не выдали рабочей одежды, а так и погнали в шевиоте и хроме рыть
траншеи в жидкой глине по колено. На стыке тачечного хода один зэк опрокинул
тачку с цементом, и цемент вывалился. Подбежал бригадир-урка, материл и в
спину толкал виновного: "Руками подбирай, растяпа!" Тот вскричал
истерически: "Как вы смеете издеваться? Я бывший прокурор республики!" И
крупные слёзы катились по его лицу. "Да на..... мне, что ты - прокурор
республики, стерва! Мордой тебя в этот цемент, вот и будешь прокурор! Теперь
ты - враг народа и обязан вкалывать!" (Впрочем прораб заступился за
прокурора.)
Расскажите нам такую сценку с прокурором царского времени в концлагере
1918 года - никто не шевельнётся его пожалеть: признано единодушно, что тоэ
были не люди (они и сроки требовали своим подсудимым год, три, пять). А
своего, советского, пролетарского прокурора хоть и в бостоновом костюме -
как не пожалеть. (Он и сроки требовал - [червонец] да [вышку].)
Сказать, что им было [больно] - это почти ничего не сказать. Им
невместимо было испытать такой удар, такое крушение - и от [своих], от
родной партии, и по видимости - ни за что. Ведь перед партией они ни в чём
не были виноваты, перед партией - ни в чём..."
"Любовь долготерпит, милосердствует,... всего надеется, всё переносит".
(1 Коринфянам 13:4–7)
