Мормон писал(а): ↑21 июл 2020, 05:05
А я и вспомнил. И поэтому неоднократно рассказывл вам неучу, что аэродромы располагались из расчета боевого радиуса самолётов. Но для вас это китайская грамота.
22 июня 1941 года вдоль западных границ Советского Союза на трех стратегических направлениях противник сосредоточил 4980 боевых самолетов. В первые же часы войны им была предпринята серия массированных ударов по аэродромам западных пограничных округов.
Воздушным налетам подверглись 26 аэродромов Киевского, 11 аэродромов Прибалтийского особых округов и 6 аэродромов Одесского военного округа. В результате эти округа понесли большие потери в самолетах. Наибольший урон был причинен Западному Особому округу, по которому немцы нанесли главный удар. Если в первый день войны вся Красная Армия потеряла около 1200 самолетов, то один этот округ лишился 738 самолетов.
Всего по советским данным, наша авиация 22 июня 1941 года лишилась 1200 самолетов, 800 из них были уничтожены на земле, люфтваффе потеряли 220 боевых машин. Согласно немецким отчетам, люфтваффе уничтожили 322 советских самолета в воздухе и 1489 на аэродромах.
https://zen.yandex.ru/media/russian7/ka ... 00aee37783
9-я смешанная авиадивизия считалась одной из лучших в ВВС (по результатам предвоенных инспекторских проверок).
На 22 июня 1941 года управление авиадивизии базировалось в Белостоке . Полки базировались на аэродромах Рось (Россь), Бельск, Заблудов, Ломжа.
В дивизии насчитывалось 429 самолётов типов МиГ-1, МиГ-3, И-16, И-15, И-153, СБ, Пе-2, Ар-2, из них 74 неисправных. года. По разным данным на начало войны в составе дивизии было от 232 до 267 МИГов, при этом старые самолёты ещё не были переданы в другие части.
22 июня 1941 года полки дивизии попали под сильные авианалёты, к концу дня 22 июня 1941 года из 429 самолётов в дивизии оставалось всего 62. Таким образом, 367 самолётов было потеряно (преимущественно на земле). На следующий день дивизия понесла дополнительные потери...
Вот как это всё описывает очевидец:
Штаб 9-й САД размещался на главной улице города в окруженном просторным двором особняке с башенкой. В полуподвале дома - казарма роты связи. Вернувшись с дежурства в казарму поздно вечером 21 июня 1941 года с увольнительной в кармане на воскресенье, я уже задремал, когда сквозь сон услышал громкую команду дневального "в ружье". Взглянул на часы - около двух ночи. Рота быстро построилась во дворе штаба. Боевая тревога нас не удивила, так как ожидались очередные войсковые учения. Неординарные команды - выставить на башенке штабного здания наблюдение за воздухом, получить боевые патроны и гранаты, погрузить на машину неприкосновенный запас кабеля воспринималась нами как часть входивших тогда в моду учений в обстановке, максимально приближенной к реальным боевым условиям. Мысли о самом худшем по молодости отбрасывались. Оставив конец кабеля в штабе, мое отделение начало в темноте безлунной ночи привычную работу - прокладку полевой телефонной линии на запасной командный пункт, расположенный на хуторе в нескольких километрах за городом. Почти рассвело, когда наш спецгрузовик,
предназначенный для размотки и намотки кабеля, достиг военного аэродрома на окраине города. Все было тихо. Бросились в глаза замаскированные в капонирах вдоль летного поля 37 - миллиметровые орудия, вооруженные карабинами расчеты которых были в касках. Такие зенитные полуавтоматы были тогда новинкой и только начали поступать в подразделения противовоздушной обороны. Наша машина отъехала от аэродрома не более километра, когда послышались взрывы и пушечно-пулеметные очереди. Обернувшись, мы увидели пикирующие на аэродром самолеты, светящиеся трассы снарядов и пуль, разрывы бомб. Однако страшная действительность дошла до нас лишь тогда, когда на выходящем над нами из пике бомбардировщике ясно обозначились черные кресты.
Первую половину дня 22 июня я дежурил у телефона на ЗКП командира 9-й САД Героя Советского Союза генерала-майора Черных. Телефонная связь с авиаполками, расположенными в различных населенных пунктах Белостокской области и на полевых аэродромах вдоль границы, была прервана. Она непродуманно осуществлялась через городскую почту, в которой на рассвете еще до начала бомбардировок прогремел взрыв, разрушивший коммутатор. С некоторыми полками наладили связь по радио. Судя по мрачному лицу генерала, известия были плохими. Постепенно вырисовывалась неожиданная и ужасающая реальность: большинство наших самолетов погибало на земле от бомбежек или обстрела с воздуха и даже от артогня. Но и в таких условиях над Белостоком весь день шли воздушные бои, дрались дежурные звенья и все те, кто сумел подняться в воздух.
Вторую половину этого трагического дня я просидел в кювете шоссе на окраине города у телефонного аппарата промежуточно-контрольной точки. Мимо на запад прошла крупная бронетанковая часть, порвавшая кабель в нескольких местах. С большим трудом удалось восстановить связь со штабом дивизии, что, возможно, спасло мою жизнь. В конце дня я получил по телефону приказ бросить все и как можно быстрее вернуться в штаб. Здесь меня ожидали два драматических известия. Все авиационные части получили приказ немедленно покинуть город и уходить на Восток. Такое решение было, без сомнения, оправдано не только огромными потерями самолетов, но и уже обозначившимся быстрым продвижением немецких танковых колон, стремившихся охватить Белосток с севера и юга. Вторая новость была не менее ошеломляющей: в конце дня застрелился командующий авиацией ОБВО генерал Копец. Я встречал его в штабе дивизии. В памяти остался высокий молодой генерал в кожаном пальто. По-видимому, он являлся одним из тех, кто понимал свою ответственность за разгром авиации округа, последствия которого роковым образом сказались на наших военных неудачах лета осни 1941 года.
Поздним вечером 22 июня длинная колонна покинула Белосток и уже ранним утром понедельника была далеко за городом. В машинах находились только военные с голубыми петлицами - оставшиеся без самолетов летчики, авиационные техники, связисты, интенданты. Так для меня начались долгие дороги войны.
Судьба оставшихся в Белостоке воинских частей была трагичной. Через два дня кольцо вокруг города замкнулось. Только отдельные группы из окруженных двух наших армий смогли пробиться к своим.
Для меня до сих пор являются загадкой причины произошедшего в то памятное воскресенье с авиацией ОБВО и в частности 9-й САД. Очевидной серьезной ошибкой являлось размещение взлетных площадок слишком близко к границе, что не давало возможности своевременно поднять нашу авиацию в воздух из-за малого подлетного времени для самолетов противника и, кроме того, ставило ее под угрозу удара немецкой артиллерии. Но тогда почему не встретили наши истребители с белостокского аэродрома армаду люфтвафе в воздухе? В этом случае подлетное время для тогдашних немецких бомбардировщиков составляло не менее четверти часа. Буквально за несколько минут до начала бомбардировки на летном поле, как мы убедились сами было тихо, не раздавался рев разогреваемых моторов и вообще ничто не говорило о готовности к взлету хотя бы дежурного звена. Похоже, летчиков даже не оповестили о том, что воздушные эскадры противника уже пересекли нашу границу. Такое трудно объяснить плохой работой связистов. Это был несомненный успех немецкой разведки, сумевшей разрушить на рассвете 22 июня систему проводной связи не только 9-й САД, но и всей приграничной зоны.
https://iremember.ru/memoirs/artilleris ... ivanovich/
А вот ситуация в 43-й ИАД под командованием Героя Советского Союза Г. Н. Захарова, базировавшаяся в районе ОРШИ была иной . Она состояла из четырёх полков (160-го, 161-го, 162-го и 163-го), из которых три были вооружены И-16 последних моделей, а один (160 ИАП) — И-153. Аэродромы дивизии находились вдалеке от границы, тем не менее, и над ним проводились полеты немецких разведчиков. Захаров принял соответствующие меры для увеличения боеспособности: еще до 22 июня все отпускники были отозваны и вернулись в части, увольнения в субботу и воскресенье отменены, было увеличено число дежурных звеньев и эскадрилий. В первые часы полки подразделения не были подвергнуты бомбежке. Утром, около шести утра, дивизия получила приказ от командующего ВВС ЗапВО И. И. Копеца прикрыть двумя полками Минск, одним полком — Барановичи и одним — Пуховичи. В девяти часам 162-й ИАП приземлился в Барановичах. Для охраны Минска Захаров выделил 160-й и 163-й полки.
http://i16fighter.aviaskins.com/operati ... tbreak.htm
Так что, уважаемый эфенди, дислокация аэродромов имеет значение...