От автора сайта.

Книга Мурада Аджи “Полынь половецкого поля” лежит у меня на столе. Прочитал я ее, возмутился как следует, и кинулся писать рецензию. И в поисках материалов для опровержений наткнулся на труд Дмитрия Олейникова, где уже все сделано.  Мне эта тема небезразлична, поскольку я являюсь земляком Мурада Аджи и живу на краю той самой Половецкой Степи. Скажу больше, многие кумыки (соплеменники Мурада Аджи и потомки тех самых половцев ) очень скептически оценивают "открытия" своего земляка. Есть конечно и которые верят, но это не так страшно. Страшно то, что в этот бред начинают верить русские. И страшно то что подобные опусы выпускаются многотысячными изданиями на хорошей бумаге с иллюстрациями. Значит кому то выгодно, чтобы русский человек заглатывал эту наживку и начинал верить, что собственной истории у него нет, и что до сих пор сидел бы он на дереве, если бы не тюрки, шведы, немцы и прочие не сняли его оттуда, одели в штаны, научили грамоте и другим благам цивилизации. Впрочем, читайте сами.

КНИГА - ПОЛЫНЬ

Дмитрий Олейников против Мурада Аджи

Именно на духовном, а не на материальном зиждилась прежде восточная культура и восточное миропонимание... Для степняка были священны три желания. Первое - оседлать коня. Второе - съесть мясо. Третье - привести жену.
“Полынь половецкого поля”. С. 13-7

А не отсюда ли, от стараний сиюминутных сочинителей, российскиенароды вместо завета предков получили фальшивку, называемую историей?
Там же. С.301

Поют трубы, гремят фанфары, бряцает медь – это Мурад Аджи выводит на показ невиданное чудище: книгу об открытой им истории Европы, Азии и человечества, которую сообща прятали от народа славяне, римляне, византийцы, католики, большевики и всякие прочие злоумышленники... Прятали, да не спрятали! Вот она, любуйтесь! Сто тысяч первое разоблачение тайн темных веков с неожиданными переодеваниями и абсолютно научно доказанными чудесами! Всего за семь-восемь долларов по курсу!

Тираж пятьдесят тысяч! Себестоимость книги два доллара! Стало быть, двести пятьдесят тысяч долларов в карман издателя и автора... Удача - награда за смелость.

В книжке “Полынь половецкого поля” автор распаляет себя до такого ража, что не стесняясь берется опровергать скопом историков, лингвиствов, религиоведов, археологов, филологов, географов, служителей культа и даже палеоботаников. Непонятно только, почему никакого справочного аппарата в книге, сплошь состоящей из “обличений” и “открытий” (совершенно в духе фольк-хистори), нет. Хотя автор прекрасно знает, насколько важно подтверждать свои построения, тем более такие “новаторские”, ссылками на источники и исследования. Ведь Мурад Аджи - носитель ученой степени, кандидат экономических наук, защитивший в 1973 году диссертацию “Моделирование и оптимизация процесса промышленного освоения Северо-Востока СССР с выбором индустриально-строительных опорных баз”. Есть у него и опыт написания и даже публикаций книг; они столь же, сколь и диссертация, близки к увлекшей его теме “степняков”. Одна брошюра называется “БАМ и промышленные комплексы Востока СССР”, другая (написанная в соавторстве) - “Промышленные комплексы Сибири”. Так отнесемся повнимательней к новому поприщу задорного исследователя тайн прошлого. И будем осторожны..

Его героев, мифических и отвечающих принципу “все, что на конях, - кипчаки” не надо связывать с реально существовавшими в истории половцами-кыпчаками, равно и с гуннами, хазарами, аланами, готами и сарматами. Их лучше всего называть кентавры или китоврасы, ибо это - существа мифологические, населяющие обширные, открытые всем ветрам просторы головы автора и не имеющие никакого отношения к реальной истории реальных народов.

Эта книга, откровенно говоря, больше всего приносит пользы, когда служит пособием по “разбору полетов”, то есть по систематизации типичных ошибок, густо заполняющих подобного рода “разоблачительно-лирические” работы. Будем надеяться, что польза от такого разбора будет: кому-то он послужит предостережением, а кому-то - справочником по написанию очередного ниспровергающего основы труда.

А теперь задержите дыхание - мы ныряем в заросли исторической полыни!

ЛУЖА ВРЕМЕНИ

Древние считали, что плавная, но неукротимая река времени несет на своих волнах историю людей и царств. Ни остановить ее, ни вспять повернуть невозможно. И только храбрый Мурад Аджи бродит по времени, как по луже, устанавливая свои законы и соотношения между событиями разных эпох. Попутно он делает открытия и в точных науках (возможно, по материалам своей потайной рукописи “Полынь школьной арифметики”). Вот эффектная фраза: “Временной отрезок в 300-350 лет в русских летописях оказался сокращенным до нуля. Что это значит? Это значит, что Петр I был современником Сталина”(с.56). Произведем небольшой анализ пропагандистского приема и вычтем из даты рождения Сталина дату рождения Петра I. Получим: 1879- 1672 = 207. На всякий случай произведем подобное действие с датами смерти: 1953 - 1725 = 227. Сто лет налево, сто лет направо... И все это пустяки по сравнению с тем, что развернется дальше.

Вот, например, надо Мураду Аджи доказать, что в 1223 году в трагической битве на Калке кипчаки не дрогнули и не побежали, а побежали, наоборот, русские. Думаете, он подлавливает на противоречиях источники или сопоставляет данные археологии? Нет, он цитирует более менее подходящие выдержки (здесь - от слова “выдергивать”) из сочинения английского посла (у Аджи - “известного английского историка”) Джильса Флетчера (ок. 1549-1611) “О государстве Московском”. Кстати, не подумайте, что там что-то о Калке. Так, вообще о кочевниках и вообще о русских, причем по впечатлениям от пребывания в Москве в 1588-1589 годах. Посчитаем: 1588 - 1223 = 365. Покорение Сибири Ермаком, по книге Гейнца Гудериана “Танки, вперед!”. Но и это не предел.

Одним из ударных доказательств того, что христианство в Европу принесли кочевники, у Аджи является описание христианских обрядов у воинов Атиллы в 450 году... от рождества Христова! Это уже не Петр и Сталин - современники, это Аджи и Василий Блаженный “в одном флаконе”.

Славное название “Дешт-и-Кипчак” выводит наш дорогой автор из произведения Ибн-Баттуты (с. 333-334), то есть сочинения XIV века. И вовсю применяет его к IV веку. Еще на с.98 цитирует он, раскавычив, Ибн-Баттутовы “восемь месяцев пути с востока на запад по Дешт-и-Кипчаку” и снова - применительно к IV веку. Считать стало еще проще – отнимаем от четырнадцати четыре. Получаем десять... веков.

И все-таки по луже времени Мурад Аджи может шагать еще шире! Он умудряется сопоставить страдающих от недовыпада метеоритного железа египетских фараонов и освоивших плавку металла передовых китоврасов (у Аджи - тюрок). Археологические раскопки 1950-х годов показали, что идея ковать метеоритное железо появилась еще в IV тысячелетии до н. э. (1). Алтайские “металлурги” Аджи научились “плавить” железо, по его собственному признанию, в V - III вв. до н.э. Мы уже готовимся подивиться ширине шага в две с половиной тысячи лет, как вдогонку падает убийственный аргумент: кипчакский металлургический “завод” в Белгородской области, датируемый V-VI вв. н.э. - ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЛЕТ, ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ВЕКОВ!!! Мурад Аджи современник Тутмосов и Аменхотепов. С чем его и поздравляем.

После этого проскакивают как несущественные мелочи утверждения типа: русские у Москвы-реки “появились только в середине XIII века” (с.304). Сравнение с хрестоматийным летописным упоминанием о городе Москве в 1147-м году дает “всего” один век вранья. Утверждение о союзе кипчаков (правильно в данном случае хазар) и армян в IV веке подкрепляется совместным походом при армянском царе Хосрое Первом (правильно Хосрове), то есть в VI веке,- два века (с.208). Кое-что в том, как Мурад Аджи подкован в хронологии, разъясняет его упорное стремление годы вторжения гуннов под предводительством Атиллы называть IV веком (потому-что 400-е, см. с. 109, 111, 196-198, 203, 204, 214-215). За это учителя истории ставят двойки в средней школе. Об остальных “шероховатостях” после этого и упоминать неловко...

“ОГРАБЛЕНИЕ ПО...”

Но всех волнует главный вопрос - какими способами выплеск эмоций Мурада Аджи приобретает опреденную наукообразность при таком низком уровне “чувства истории”? Способ, в принципе, достаточно прост, хотя и неприличен. Берется в библиотеке или в книжном магазине книга “понаучнее” - и обдирается как липка на предмет экзотических имен, малоизвестных цитат и вообще “научного аппарата”. Все перемешивается и закрепляется “выводами”, представляющими собой полет фантазии и не имеющими ничего общего с итогами (порой даже тематикой) работ “обчищенных” исследователей. Все наиболее ученые страницы книги Мурада Аджи составлены именно по такому принципу.

Занятно, что в число “доноров” аджиевской учености часто попадает справочный, хотя и весьма добротный “Мифологический словарь” издательства “Большая Российская Энциклопедия”, а конкретной жертвой оказывается автор С. Ю. Неклюдов. Именно его статью о Тенгри пересказывает на с.209-210 Мурад Аджи, когда выдает свои очередные откровения о “запрятанной” религии китоврасов. Пересказывает и увлекается так, что забывает порой даже изменять текст (первое и основное правило плагиата). Укажем хотя бы на пару мест:

<>

Мифологический словарь. М., 1992. С.536.

<>

Мурад Аджиев М.,1994. С. 209

 

Термин “Т.” принадлежит древнейшему мифологическому фонду народов Центральной Азии... Представление о Т. складывалось на основе анимистических верований о небесном духе-хозяине,  мыслилось его непосредственным проявлением, и местом его обитания.

Он - богатство чуть ли не всех народов Центральной Азии. Тенгри принадлежит к числу древнейших мифологических образов Востока. Он - небесный дух-хозяин. Причем небо - это и он сам, и место Его постоянного обитания.

Т., как неперсонифицированное мужское начало, распоряжающееся судьбами человека, народа и государства, выступает в древнетюркской  мифологии.

Смысл слова у всех народов
одинаковый: дух,
неперсонифицированное
мужское божественное начало....
Он распоряжался судьбами человека,
народа, государства.

Тоньше играет Мурад Аджи с монографией А. П. Новосильцева “Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа” (М., 1990). Самое время развернуть ее рядом с “книгой-полынью”, когда на с. 204-205 легкий бег авторских произвольных рассуждений начинает вязнуть в именах и источниках из истории Армении и хазар. Тут видно, как не хочет хитроумный Мурад Аджи, чтобы его поймали за руку. Он не только позволяет себе вместо Мовсес Хоренаци писать запросто Моисей Хоренский, он даже допускает ошибку - вместо Мовсес КаЛанкатваци пишет постоянно Моисей КаГанкатваци, а его книгу “История страны Алуанк” превращает в более доступную “Историю Албан”. Так не сделает человек, хотя бы подержавший в руках русский перевод источника. Так сделает ленивый студент, небрежно сдувающий курсовую работу за два дня до сдачи. И конечно, ссылки Новосильцева на Мовсеса Хоренаци, Мовсеса Каланкатваци и на Фавста Бузанда честнейший Мурад Аджи использует исключительно в своих целях. Посмотрим направление ловких передергиваний. У Новосильцева Мовсес Каланкатваци рассказывает о язычестве хазар и о миссии в VII веке епископа Исраэла, крестившего владыку хазар Алп-Илутвера, а у Аджи “Армяне, а позже и лезгины (албанские епископы) считали за честь для себя быть приглашенными к кипчакам, от них узнать о духовных традициях степного народа и всего Востока” (с.207). Пусть рассудят источники. У Мовсеса Каланкатваци епископ Исраэл с возмущением описывал языческие обряды хазар, стремился показать их дикарями, “преданными сатане”; их же и мусульманские писатели именовали “ахл-ал-аусан” (идолопоклонники) (2). Так припрятывает Мурад Аджи самые неприятные выводы и цитаты из книг - “доноров”. Главное для него - придающая солидность и бьющая непосвященного наповал экзотика редких эпох, имен и названий.

Примерно так же обираются сочинения Лудольфа Мюллера, Л. Ю. Тугушевой, А. П. Окладникова, приплетается “для авторитета” В. М. Жирмунский. Когда надо, устраивается ссылка на не единожды обруганного в книге “купленного москаля”, “поднадзорного историка” В. О. Ключевского (с.287 и с.327) и на лучшего современного знатока половцев С. А. Плетневу. Ее книгу “Половцы” (М., 1990) Мурад Аджи то пересказывает, то ругает, то цитирует из нее Ибн-Ал-Асира. “Упомянутая Плетнева” (с.298) оказывается у Аджи хуже Карамзина, поскольку говорит о бегстве кипчаков с поля боя у Калки. Но позвольте, почтеннейший, не вы ли написали (на с. 79) “профессор Плетнева своими книгами доказательно утверждает...” и “...с ее доводами не поспорить”!?

А вот кого очень любит Мурад Аджи, так это маркиза Астольфа де Кюстина, “исследователя” и, как он считает, “проницательного француза” (с.288). Так смачен и злобен Кюстин, что его Мурад Аджи даже и не пересказывает, а цитирует, и не один раз (с.288, 289, 299, 300). Вот только и из его “России в 1839 году” утаскиваются лакомые кусочки, а вся противоречивость книги снимается. А ведь русские современники, читавшие де Кюстина, удивлялись: “И черт его знает, какое его истинное заключение, то мы первый народ в мире, то мы самый гнуснейший!” (3). Да и кусочки таковы, что порой кажется, будто не “врубился” Мурад Аджи ни в Карамзина, ни в Кюстина. На с.288 приведена цитата, призванная доказать, будто над “многотомными сочинениями” историков Государства Российского “откровенно смеялись все просвещенные люди” (с.287-288, откровенно смеялись выделено!). Цитата из Кюстина такая: “Если бы русские знали все, что может внимательный читатель извлечь из книги этого льстеца-историка, которого они так прославляют, они должны были бы возненавидеть его и умолять царя запретить чтение всех русских историков с Карамзиным во главе, дабы прошлое ради спокойствия деспота и счастия народа... оставалось в благодетельном для них обоих мраке забвения”. Мурад Аджи думает, что Кюстин “предлагал запретить всех русских историков с Карамзиным во главе” (с. 300). Специально для Мурада Аджи поясним, что это означает не критику русских историков, а признание достоинств их сочинений, открывающих неприятную для властителей истину прошлых веков. Чтобы убедиться в этом, нужно почитать Кюстина целиком, а не в агитпроповскем пересказе, увидеть, что тот “Историю” Карамзина цитирует страницами. Наконец, прочитать своими глазами: “Можно и даже нужно верить Карамзину... Заверяю вас, что все события, которые вы читатете в моем кратком изложении, подробно рассказаны этим историком”, “Как ни робок Карамзин, чтение его книги поучительно, ибо, несмотря на всю осторожность историка, несмотря на его русское происхождение и предрассудки, привитые воспитанием, книга эта написана честным пером”; “Кто найдет мои суждения слишком суровыми, тот может убедиться, что они удостоверены мнением серьезного историка...” (4).

НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ

Есть одно “золотое правило” домотканых лингвистов, пришедшее в их научные, с позволения сказать, разыскания из детско-юношеского увлечения шарадами и каламбурами. Правило таково: “сходно звучит - сходно по смыслу”. Это заблуждение настолько укоренено и так широко встречается, что уже получило определенное название: “народная этимология”. Помните, про Наполеона у русских крестьян: “Это он в Москву вошел Неопален. А уж из Москвы вышел опален!”. Но одно дело - каламбур, и совсем другое - основа для самых широких выводов, претендующих на научность.

Первым от нашего калмбуриста достается, конечно, славянам. Эти “несчастные” получают у него самоназвание от самоуничижительного прозвища “мы словлены” (с.51), а их ловцы - конечно, “половцы”, “народ-ловец” (с. 52). Может, поиграть в шарады “по-Аджи”: вот, мол, говорят, “труслив, как овца”. А если еще трусливее - как пол-овцы? Назание получается на 100% точное! Или, может, это “ловцы рыбы с реки По”? Но все еще проще - любые домыслы ломает уже знакомая нестыковка эпох. Нигде, никто и никогда не находил этноним “половцы” раньше XI века нашей эры. А вот “славяне” известны в письменных источниках с VI века (5). Славянское (!) слово “половцы” происходит от “половые”, то есть с волосами цвета соломы, “желтоволосые”, и вполне соотносится с известиями придворного врача сельджукских ханов Ал-Марвази о племени “шары” (“желтых”) и армянского историка Матвея Эдесского, говорившего о “рыжеволосых” (6).

Радости по поводу бурного воображения Мурада Аджи сменяются огорчениями. Вот он пишет (с.84): “Страна их назвалсь "Дешт-и-кипчак"- "степь кипчаков"”. Затем поясняет: “Кипчак” значило “степняк”. И даже не задумывается, действительно ли так естественно звучит на привольном языке: “степь степняков” ! Ведь не “Америка для американцев!” Закавыка в этом одна - “дешт” действительно “степь” или “поле”, но не в тюркском, а в иранском языке. До сих пор именно в Иране существуют географические названия, включающие в себя это “дешт”. Когда к XI веку половцы подошли к границам персидского мира, их владения и стали называть “степь кипчаков”. Кстати, почему кипчак = степняк, Мурад Аджи не разъяснил. А начал бы разяснять - сам бы запутался.

При этом даже игра в этимологию не затевается в нужных местах, например при изображении негодования по поводу употребления оскорбительно звучащего на современном русском языке сочетания “поганые татары” (с.303). Воистину, человек, знающий только один язык, не знает ни одного. Иначе пришлось бы призадуматься: а почему, скажем, в английском языке “раgаn” означает всего-навсего “язычник”, или “не исповедующий одну из мировых религий” (7)? Можно копнуть дальше и отправиться за историей слова в знаменитый 20-томный “Оксфордский словарь английского языка”. Там написано, что у древних римлян “паганус” означало “сельский житель”, “обыватель”, “невоенный человек”; что в связи с этим у ранних христиан, называвших себя “христовым воинством”, ко всем, не входящим в “воинство”, стали относить слово “паганус” и что об этом писал хотя бы Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (рубеж II-III веков н.э.), оставшийся в интеллектуальной истории фразой “верю, потому что абсурдно” (8). После такого экскурса не покажется “абсурдным” и место в “Повести временных лет” где славян, бывших соседями полян (то есть кривичей и прочих), называют “погаными, не ведающими закона Божьего, но творящими сами себе закон” (9).

А у Мурада Аджи изобретения продолжаются. Вот его версия слова “варвар”: “За эту новую, незнакомую европейцам тактику, их и прозвали "варварами"... Варвар скорее означает "делающий что-либо не по правилам"” (с.97). Увы, и тут даже извиняющее “скорее” не прикрывает безапелляционного и неправильного суждения. Споры лингвистов идут о происхождения слова: было оно изначально в арабском или в греческом языке. В любом случае его первоначальное значение - “говорить шумно и нечленораздельно”. Отсюда и африканские берберы, и вообще “варвар” - человек, говорящий на непонятном языке, чужестранец. В этом месте отметим, что при некоторых разъяснениях приходится испытывать неловкость от повторения материала, входящего в школьный курс истории. Но, увы, чем образованнее мнит себя сочинитель, тем реже он заглядывает в школьные учебники (10).

Но ладно школьные учебники, их легче всего объявить “прибежищем штампов и стереотипов”. Иногда же надо проверять себя и по солидным справочникам и словарям. Вот, например, устраивает Аджи шараду из фразы разинских времен “сарынь на кичку!” (с. 107, примеч.) и с большим трудом прилаживает к ней “сарын къоччак”, что на аджиевском языке означает “слава храбрецам”. Странный клич в устах волжских разбойников, грабящих мирное торговое судно. На помощь приходит дедушка Даль, объясняющий в своем выстраданном словаре: “сарынь” это толпа черного люда, “мелкота”; “кичка” - нос судна. Отсюда “сарынь на кичку!” - не слишком изысканное предложение всей “шантрапе”, “сволочи” (по Далю!), находящейся на судне, собраться на носу судна, дабы не мешать делу очищения корабля от товаров и ценностей.

Но Мурад Аджи не видит промашки. Он только входит во вкус и выстреливает в пространство все новые и новые “переводы с кипчакского языка”. Иногда, действительно в его “лингвистических откровениях” встречаются исконные тюркизмы, что как бы скрепляет истинность всего остального. Но уж это все остальное! Некуклюжесть мурадоаджиевских объяснений “кипчакских” корней слов “избушка”, “самовар” (с. 113), терек - терем - дерево (с. 114), опять “исб” (от “исси бина” - теплое место”) (с. 115), “курень” (шести/восьмиугольная постройка), “печ” (очаг для куреня); (с. 169), “бог” и “икона” (с.218), “клир”, “клирос”, “потир”, “колокол”, “храм”, “псалтырь”, “алтарь”, “аминь”, (с.219-221), “монастырь” (с. 227) заставляют смеяться и тыкать пальцами в страницы. Эти объяснения веселят, словно клоуны на манеже, копирующие акробатов, силачей, укротителей... Плохо только, если такие клоуны в программе доминируют. Рассмотрим только, насколько проще и понятнее истинные смыслы некоторых слов. “Икона” у Аджи - “говори истинно”, а на древнегреческом - “портрет, образ, похожее изображение”. “Монастырь” у Аджи - “собираться около священного озера Манас на молитву”. У греков же - место для “уединившихся” (“монахов”); это родство откликается в распространенном слове “моно” (не “стерео”). И “Псалтырь” - греческий перевод с еврейского “техеллим” и означает “книга песен”. То, что в Паслтыри именно песни, по крайней мере поэтические тексты, легко убедиться, взяв в руки Библию. И нелепым выглядит “буддийско-тюркский” гибрид Мурада Аджи “корона алтаря”, “венец алтаря”, тем более что и “алтарь” слово латинское, означающее “высокое место” и со времен язычества относящееся к особому природному или искусственно сделанному месту для жертвоприношений (у греков - “бомос”). Наконец, “бог”, общеславянское слово, идет прямо от общего индоевропейского корня, от древнеиндийского bhagan (“господин”, “владыка”), через авестийское и древнеперсидское baga (“господь”, “бог”) и отражается в обращении “господи, Боже мой” (11). У Аджи “по-тюркски” приводятся варианты перевода “вечность”, “вселенная”, “мир”, “покой”...

А вот вам тюркский пример: Аджи выводит “кирпич” от “кир”+“печ” “глина из печи”. Но почему не от “кирпи” - по тюркски “еж”? Порядок допуска, предлагаемый нашим чудо-лингвистом позволяет обяснить, что первые дома складывались из сушеных ежей - много их водилось в те незапамятные времена в бескрайних степях. Когда ежи стали кончаться, их подобия начали лепить из глины. Постепенно фигура ежа упростилась до куба. Ну и так далее...

Похожим способом громоздятся в книге лингвогеографические глыбищи. Москва, естественно, объявляется “кипчакским” словом (с. 304-305). Это “моско” - искаженное и обозначающее “беременная медведица”. Убедительно необыкновенно. Особенно с довеском “су” (“вода” по-тюркски). Дальше Мурад Аджи начинает извиваться весьма гибко. Сначала объявляет, что славянской версии имени столицы России нет (и, конечно, врет: известнейший москвовед И. Е. Забелин, например, был сторонником выведения имени Москва-Москов-Мостков от слова “мостки” (12) ), затем, что “ни одна славянская река не имеет в имени слова "река"” (и тут врет: так и говорят до сих пор - Москва-река, в том числе сам Аджи на с.47, Урал-река, “плыла, качалась лодочка по Яузе-реке” и т.д.)... Но все равно его вариант “моско-су” (“вода беременной медведицы”) звучит почти похабно. Также неубедителен вариант названия Яуза - “площадка”, “ровное место” (с.306). Снова есть и русский вариант (другое дело, насколько он верен). Этот вариант стал даже загадкой: “Какая река сама говорит о своей ширине?” (Я - узкая). Тем более странно название “площадка” звучит применительно к другим Яузам, а реки с такими названиями текут по дремучим лесам к северо-западу от Москвы (13). Еще один бестолковый перевод - имя реки Оки. Это у Аджи - “река с течением”! Как будто бывают реки без течения. Умри, Денис, лучше не напишешь! Сколько же гадостей делает горезащитник реально существовавших половцев, выставляя их язык в таком свете. Ведь достаточно вспомнить “степь степняков” и начинаешь понимать, почему выпускают серию книг под названием: “Книги для тугодумов. Для тугодумов”. А тут еще приходит скопом: “Взгляните на географическую карту, едви ли не все названия Черноземной России тюркского корня” (с.343). Значит, и Воронеж, и Белгород, и какие-нибудь Прохоровка, Колодезь, Телячье, Царев Борисов... Вот заигрался!

А каково читать моим коллегам из Казани “эта унизительная кличка "татары"” (с.316)? И об этом пишет человек, заявляющий, что он знаком с тюркскими руническими надписями, с китайскими описаниями соседних племен! Да ведь оттуда, от китайцев, из восьмого века, идет название “татары” (14), и не “кличка” это, а название сложившегося народа.

Саксонцы и баварцы, оказывается, “в XVI веке еще говорили на тюркском языке, потому что это их родной язык”, унаследованный от саксинов и аваров (с.345). А на самом деле баварцы - от германского племени баваров, саксонцы - от германских племен саксов, от которых осталось “англо-саксы”. Другое дело, например, что столица этой самой Саксонии Дрезден, возможно, носит славянское имя - от жившего здесь племени дреджан (15). Но такого Аджи предпочитает не знать.

И почти в самом финале звучит: “Тюркские назвачия, как правило, развернутые и очень точные - "Ясная Поляна ", "Бежин луг"” (с.344). Конечно, никаких объяснений при этом не дается, ибо через три с лишним сотни страниц промывания читательских мозгов любой и сам себе объяснит; “ясная” - от “яса”, то есть “закон, постановление”; “поляна” - понятное дело, полслова от “половцев”, дальше кипчакское местоимение “я” и кипчакский предлог “на”. То есть “место, на которое должен был приходить каждый половец для принятия важнейших законоположений”. Но и тут давайте уж доиграем до конца. Раз метод Мурада Аджи так прост, не объявить ли нам его имя-фамилию исконно русскими? Смотрите, как все просто: Мурад = Мура+Ад. Аджи = Ад+Жив. Стало быть, уже в имени автора заложено послание предков к читателю разбираемой книги: МУРА АДСКАЯ, АД ЖИВ! И да простят меня знакомые и незнакомые носители имени Мурад и фамилии Аджи - такая расшифровка обретает смысл, если имеют хоть какой смысл “полынные” трактовки десятков беззащитных слов и топонимов современного русского языка.

КРЕСТНЫЕ МУКИ И СТРАСТИ

И вот потянуло запахом серы... Это наш дорогой кандидат экономических наук, знаток промышленных комплексов БАМа и Сибири вступает в область религиоведения. В руках его - крестик, который, как он свято божился на страницах газет, европейцам “принес Атилла”. Крестик такой маленький, что на ладошке ему не тесно.

    - Что это у вас в руках, дорогой Мурад?
Ответ потрясает:
    - Это Георгиевский крест, один из кипчакских орденов, известных еще с алтайских времен - их находили в курганах... (с. 184-185, 216).

Ну-ка, посмотрим поближе... Голубчик, да ведь железяка, похожая на крест, - это всего-навсего деталь конской узды! Такие действительно находят в тех курганах кочевников, где коня в упряжи хоронили рядом с хозяином. Такие встречаются и в позднеримских древностях. “Георгиевский крест”, оказывается, украшал и фиксировал перекрестие ремешков конской узды – это хорошо заметно и на римских конных статуях. Поэтому и находят “крестики” у конского черепа. Все это не представляет никакой тайны и давно обобщено и описано археологами (16). А наш Мурад Аджи обожествляет и даже выносит на обложку именно такого рода крестик (VI века от Рождества Христова!) да еще подписывает “рунами”: Тенгри. Очень образная иллюстрация: бляшка от узды из могильника, руны с камня из другой эпохи, а вместе - “смешение стилей XX века”, попытка одурачить читателя уже на обложке.

Вот также и со всеми построениями в области религии: Мурад божится, что “крестик”, “святыня”, ан смотришь - опять: то ли от упряжи кусочек, то ли от конского хвоста, то ли вообще такая ерундовина, что и назвать стыдно.

Вообще, привести в порядок и хоть как-то прокомментировать построения Аджи по поводу истории христианства очень трудно ввиду полной неосведомленности в этой области автора “книги-полыни”. Он путает век вторжения Атиллы (400-е годы, то есть V) с IV веком, когда христианство стало официальной религией Римской империи, и утверждает, что до вторжения Атиллы настоящего христианства и даже настоящего креста в Европе не было. Крест был (на чем Христа-то распяли?), а по поводу его формы действительно споров много, однако все аджиевские построения перевешивают маленькие римские монетки IV века, времен императора Валентиниана - на них как раз и изображен крест. Это уж не говоря о том, что четырехконечный крест вообще называется “греческим”, еще в античные времена он встречался в орнаментах, а на надгробиях в Аркадии он был символом смерти. Но утверждение Аджи, что до V века в Римской империи “отсутствовал не только символ религии, но и канон” (с. 199), просто заставялет заподозрить, что в арсенале этого смелого ниспровергателя истин нет ничего, кроме пары советских атеистических брошюр “для села”. Ведь черным по белому сказано о деяниях Никейского (Первого Вселенского) собора 325 года: “Несомненными плодами деятельности этого собора следует считать символ веры, 20 канонов и соборное постановление” (17). И ведь Мурад Аджи где-то что-то слышыл об этом соборе! Только он почему то дважды относит его к 381 году (с.203 и 213) (но мы уже видели, что он не по годам - по векам прыгает, как по лужам).

Есть и конкретные рукописи, отражающие распространение христианства в “догуннской” Римской империи. Среди наиболее известных – Хронограф 354 года, считающийся иллюстрированным справочником для высших имперских чиновников. Среди массы полезной справочной информации – список пасхальных дней, список римских епископов и христианских праздников... Кроме того, приводится список римских пап с указанием дня смерти (18) – в то время как Мурад Аджи весьма безапелляционно заявляет: “Становится понятным, почему именно до IV века в Римской империи вообще отсутствовал институт папства” (с.204).

Еще один фокус Аджи - поменять местами таблички “вход” и “выход”. Известно, что христианство начало распространяться среди крымских готов после 258 года, что воспитанный в Риме епископ Вульфила (Ульфила), сторонник арианства, перевел в середине IV века Библию на готский язык, что на Никейском соборе присутствовал готский епископ Феофил и что Отец церкви Иоанн Златоуст на рубеже IV-V веков посвятил в епископы готов некоего Унилу. Все это вполне создает картину влияния римского христианства на северо-восточных соседей (к кипчакам не имеющим отношения). У Мурада Аджи происходит такой поворот мышления: остготов он объявляет кипчаками, тюрками и кочевниками, хотя они относились к германским племенам и жили только в Европе. Затем он объявляет, что “кипчакский” представитель присутствовал на Первом вселенском соборе (почему-то 381 года), чем ознаменовал поддержку “кипчакским духовенством” арианства. После этого Библия на кипчакском языке (как раз перевод Ульфилы) объявляется древнейшим памятником христианской письменности и чуть ли не источником для всего остального. И вывод: конечно, все это от кипчаков. Вот только, Мурад, голубчик, готы, они, того, э-э, не кипчаки, и не тюрки вообще... И к Тенгри никакого отношения не имеют.

Мудрствования по изобретению религии “тенгрианства” и перевода ее в другое изобретение - “древлеправославие” настолько полны противоречий, что сами себя опровергают. Аджи хочет представить нам монотеизм” кипчаков, причем, конечно, “один из самых первых, если не первый” (с.211). А получается сбивчивый рассказ (по мотивам статей “Мифологического словаря”) об одном из языческих культов “человека-неба” и “человека-солнца”, помимо которого вот тебе и монотеизм) была еще богиня Умай (с.217), с которой европейцы якобы “срисовали” образ Богоматери; старец Ульгень (первоДед Мороз) и “более древний” бог Йер-су (с.237 и 249). Одного этого достаточно, чтобы даже не брать в руки “Мифологический словарь” - главный источник Аджи по тенгрианству - и уже не верить всем творческим потугам главы о “монотеистической” религии. А уж если взять в руки “Мифологический словарь”... Ульгень окажется немыслим без Эрлика (Эрлик-хана), сына Гужин-тенгри и Эхе-нур-хатун, сам Тенгри происходит от матери Этуген, а еще есть верховный бог Хормуста, который борется с Ата-Улан-тенгри, главой злых восточных тенгри, из-за обладания Себдеком, нейтральным божеством... Да еще выяснится, что персонифицированный бог Тенгри появился не раньше VII века... В общем, “древнейшая монотеистическая религия” не получается никак.

После этого коренная глава книги Мурада Аджи теряет последние чары и остается только продемонстрировать, что историко-религиозные познания чудоавтора дают течь в самых разных местах.

Например, Мурад Аджи всерьез и неоднократно утверждает, что “символ веры” - это крест (с. 184), а не входящий в любой молитвослов текст “Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли...”. Он не подозревает, что место захоронения армянского Григориса Просветителя хорошо известно, и что это не Дербент: прах Григориса в VI веке перевезен из Западной Армении в Эчмиадзин. Аджи с ошибками цитирует Священное писание, чтобы доказать, что обрезание было “обязательно для христиан” и представляло “священный для первых христиан обряд” (с.200). Но он еще и берет смелость толковать слова апостола Павла, относящиеся к Аврааму и имеющие прямо противоположный “аджиевскому” смысл: Авраму вера вменилась в праведность “не по обрезании, а до обрезания” (Рим. 4, 9-10), так что “один Бог, который оправдает обрезанных по вере и необрезанных чрез веру” (Рим. 3, 30). И прямо говорит Павел в послании к Колоссянам: “нет ни Еллиния, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, царя, свободного, но все и во всем Христос” (Колос. 3, 11); и в послании к Галатам: “если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа” (Гал. 5,2) и “во Христе ничего не значат ни обрезание, ни необрезание”(Гал. 6, 15). Аджи кажется, будто “апостольские традиции” не имели к канону никакого отношения (с.217), а на самом деле канон и означает “следование апостольским традициям”. Кроме того, Аджи, говорящему о многовековом каноне “тенгриан”, даже и невдомек, что “канон” слово греческое и означает “правило”. Такая вот “мутная чаша незнания”. 

Я НЕ ЗНАЮ - НИКТО НЕ ЗНАЕТ! (“ТАЙНЫ ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ”)

Подавляющее большинство дилетантских открытий - открытия чисто личного значения, то есть являющиеся открытиями для себя самого, жены и домашних, максимум - для друзей или коллег. Историк тоже дилетант, скажем, в садоводстве. Его открытия в области выращивания яблок или слив - азбука профессионального садовода. Но дилетант тем отличается от пижона, что он не побежит по улице с криками: “Весь ученый мир до сих пор не знал того, что я сделал на своем дачном участке!”, “Позор Мичурину!” и так далее... Не побежит потому, что “весь ученый мир” в данном случае - эквивалент содержания отдельно взятой дилетантской головы, в лучшем случае - двух-трех популярных книг из домашней библиотеки. Увы, пижонов во всех областях знания неимоверное количество. Если стон, стоящий в редакциях местной и центральной прессы, послушать разом, покажется, что трубят трубы Апокалипсиса. Ибо нет сил отвечать день за днем: “Дорогой читатель! Открытый Вами в прошлом году способ, скажем, околачивания груш неоднократно описан в научной литературе, например в учебнике таком-то...”.

Но тут вам не редакция областной газеты! Здесь - простор книги, на которую спонсор дал денег и в которой можно все! В том числе можно и проявить истинную широту своего кругозора. Широта, правда, невелика.

Вот Мурад Аджи убивается: “А что было на территории нынешней России в то время - до Киевской Руси? Действительно, не пустыня ведь?” - и тут же переходит на суровый тон: “К сожалению, эти вопросы принято на Руси обходить молчанием” (с. 21-22). Любой археолог поперхнется от этой фразы. Когда же оторопь пройдет, будет выдан диагноз: “Круг знаний этого человека, пишущего, кстати, "историческую" книгу, не выходит за рамки школьного учебника. Только там история Руси начинается с Нестора и летописных преданий”. А то, что об истории человека “до Киевской Руси” не сообщают каждый вечер в программе “Итоги” и каждое утро в газете “Московский комсомолец”, вовсе не означает, что на Руси ее обходят молчанием. Не грех бы полистать хотя бы вузовский учебник “Археология”. Еще лучше не полениться посмотреть каталоги в крупной библиотеке (Такие есть, Мурад Эскендерович! Например, Российская Государственная Библиотека или Государственная Публичная Историческая библиотека – зайдите как-нибудь.) В этих каталогах будет столько всего... Ну хотя бы 20-томный обобщающий труд “Археология СССР”, где будут среди прочих тома “Палеолит на территории СССР” (1984 г.), “Эпоха бронзы лесной полосы СССР” (1987 г.), “Финно-угры и балты в эпоху средневековья” (1987 г.), “Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время” (1989 г.), “Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н.э.” (1993 г.) и т. д. Каждый том - большого формата, не в одну сотню страниц, с библиографией, составляющей не одну сотню наименований. Коль уж особенно любит Мурад Аджи город Киев - вот ему книга В. В. Хвойки “Древние обитатели Среднего Поднепровья и их культура в доисторические времена” аж 1913 года. А за ней пойдут более современные работы Ю. В. Кухаренко “Зарубинецкая культура” (Свод Археологических исследований. 1956 г.) и Е. В. Максимова “Зарубинецкая культура на территории УССР” (Киев, 1982 г.). И это только по одной теме, а вопрос “что было на территории России до Киевской Руси” состоит из сотен таких. Но если Мурад Аджи этого не знает - это, по его мнению, не знает и “обходит молчанием” весь ученый мир. И тогда наступает время бежать по улице и кричать: “Кто были они, эти люди на берегу Днепра? Откуда? Почему именно в IX веке они появились там?” (с. 21). Таков закон не только аджиевских сочинений: “Не знаю я - не знает никто!”.

Крупнейшим открытием Мурада Аджи является “закрытие” железного века европейской истории. "Это мы, - кричит он на всю с. 14, - мы научили Европу плавить железо и мастерить изделия из него, до нашего прихода там был бронзовый век”. (Мы - это китоврасы, по Аджи кипчаки.) Откуда автор это взял - не знает никто. Никаких опровержений истории открытия и освоения человеком железа в книге не приведено, да их вроде и нет. А ведь, казалось бы, не тяжело, хотя и требует времени, взять да полистать литературу по этой теме - хотя бы популярную: скажем, по-немецки обстоятельную работу М. Беккерта “Железо. Факты и легенды”. (М., 1988). Да, действительно, первое железо люди добывали, разламывая меториты - так даже в XIX веке поступали эскимосы Гренландии (один из их метеоритов-источников теперь в национальном музее в Нью-Йорке). Да, действительно, бывали в совсем дремучей древности железные скипетр и корона. Но уже в письме хеттского монарха Хаттусили III к египетскому Рамзесу II - а это XIII век до нашей эры - речь идет о “получении” железа. К XI, самое раннее - IX веку до н.э. археологи относят культуру “Вилланова” в Северной Италии, где еще до этрусков вырабатывали железо (19). Затем - находки Виктора Пласа в Хорсабаде - заброшенном ассирийском городе, возникшем в VIII веке до нашей эры.

Там во дворце археологи откопали железохранилище со специально отлитыми формами (эти невзрачные железяки теперь экспонируются в Лувре). Все это имеет определенную взаимосвязь, ибо применительно к древнему миру справедливее говорить не о “Европе”, а о мире Средиземноморья. Как не вспомнить легендарный поход “десяти тысяч” по Малой Азии в 401 году до н.э. Отряд греков, оказавшийся в трех месяцах пути от родины и от моря, совершил переход к Вавилону, а от него вверх по Тигру к Черному морю. По дороге им пришлось пробиваться через горную страну халибов - “кователей железа” (20). От халибов и греческое “халипс” - “сталь”. Еще раньше греки плавали покорять Трою (напомним, тоже в Азию). И именно у воспевшего троянскую войну Гомера, в 27 000 стихов “Илиады” и “Одиссеи” железо упоминается 48 раз! И это уже тогда не драгоценности, а самые обыкновенные мотыги, кирки, ножи, серпы, топоры... А в V веке до н.э. добавляются и литературные свидетельства знаменитого комедиографа Аристофана. В комедии “Мир” (421 г. до н. э.) он подробно описывает большую железную кузницу. К этому времени начинает свидетельствовать и нумизматика: чего стоят одни только железные “монеты” Древней Спарты, которые весили 625 г. (21). Но и Европа вне Средиземноморья, к северу от Альп, знала железо по меньшей мере в VII веке до н.э. На территории нынешней Австрии, недалеко от родины Моцарта г. Зальцбурга, в соляных шахтах местности Гальштат прекрасно сохранились одежда, инструменты и даже тела древних европейцев. Там найдены особые железные мечи с характерными крыловидными наконечниками ножен. Такие мечи археологи находят на территории Европы вплоть до юго-восточной Англии. Именно со времен гальштатской и сменившей ее “латенской” культуры археология Европы переходит в ее историю. Благодаря “отцу истории” Геродоту и его предшественнику Гекатею мы знаем, что эти материальные памятники нам оставили кельты, или галлы. В легендарной истории (когда “гуси Рим спасли”) кельтский вождь, получавший от римлян выкуп, с возгласом “Горе побежденным!” бросил на чашу весов с гирями свой железный меч. Было это в самом начале IV века до н.э., почти за век до возникновения на границе с Китаем первого государства у гуннов - древнейшей струи, влитой Мурадом Аджи в народ “кипчаки”. Кстати, меч знаменитого Атиллы, по всей вероятности, не представлял собой продукт гуннских металлургов, а был из метеоритного железа. Кельты меж тем научились получать уже не железо, а сталь. Диодор Сицилийский сохранил их парадоксальный метод: железо для начала закапывали в землю, чтобы оно поскорее заржавело. Оказывается, ржавчина выедала самые слабые части в заготовках доставляла лучший материал для изготовления оружия. Вывод историка металлургии: “Уровень металлургии у кельтов, применяемые ими способы получения железа и стали, а также обработка железных изделий хозяйственного и военного назначения, высокая профессиональная выучка, искусство украшения железных изделий оставались непревзойденными на протяжении целого тысячелетия вплоть до средних веков” (22).

Не слишком ли долго мы обсуждаем историю железа? Применительно к сочинению господина Аджи не слишком: ведь он к месту и не к месту вставляет рефрен - “мы принесли железо!”; “у римлян железа не было”; “оружие и доспехи европейцев были из бронзы” (с. 96); “у славян железа не было!” и даже “ни один из археологов не обнаружил еще на Руси, в местах поселений славян и русов центров кузнечного производства...” (с. 80). Поэтому про то, что “славяне, как известно не знали металла” (с. 53), стоит еще немного поговорить.

Для этого проанализируем один “приемчик” Мурада Аджи - вставить в сомнительном месте оборот “как известно”, дабы “воображаемый противник”, испугавшись показаться невеждой, не воскликнул: “А мне неизвестно!”. В пассаже про “незнание металла” славянами аджиевское “как известно” порождается типичным для этого автора и поучительным путем. Эта самоуверенная фраза возникает как следствие неоправданного обобщения единственного и, как мы сейчас увидим, ошибочного факта, изложенного в книге незадолго до этого. На с. 50 наш дорогой знаток древних историков в очередной раз демонстрирует свою ученость цитированием “Истории” Феофилакта Симокатты. Откуда он выкусил цитату - определить сложно, но что самого Симокатту не читал, а воспринял в чьем-то туманном изложении, видно при простейшем сопоставлении текста источника и его интерпретации:

Феофилакт Симокатта “История” (23) 

Аджиевская интерпретация (с.50)

[Авары] натравили племя славян, которое разорило  большую часть ромейской земли, и, будто перелетев [по воздуху], лавиной подступило к так  называемым Длинным  стенам [Константинополя],  на глазах [горожан]  уничтожая все..

Отсутствует. Но примечательно чуть позже: “Дальность пути и охладила интерес византийцев к славянам, у которых нельзя было просить  в случае войны даже военной помощи” - якобы жили они далеко.

На следующий день телохранителями Императора были захвачены  человека, родом славяне  [“склавинос” в оригинале. - Д.О.], не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары и ничего другого они не несли.

Весной 591 года три славянина три попали в Византию и в истории Европы впервые появилось зафиксированное имя “словины”...

“А кифары они, мол,  несут потому, что не обучены  носить на теле оружие: ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой”

“Из того же источника известно, что славянам "незнакомо ношение оружия, так как их страна не знает железа"”.

 

Автократор [услышав] все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерам их тел 
и огромности членов, переправил в Ираклию [современный турецкий город Эргели на берегу Мраморного моря. - Д. О.]. 

Трех пленников после допроса у автократора отправили, видимо, на невольничий рынок в Гераклию (современный Монастир). Как видим, в источнике нет и намека на торжественный прием славян в Царьграде, однако кто-то в России увидел здесь не допрос пленников, а именно торжественный прием “с  величайшей почестью”. Так возникла очередная легенда в нашей многотомной истории.

Единственный напрямую не перевранный кусок из Симокатты, про “незнакомство с железом” давно уже при публикациях сопровождается комментариями: “Информация об отсутствии у славян железа абсолютна не подтверждается археологией, зато имеет аналоги в античной "этнографии": к примеру, Тацит рассказывает то же самое о прибалтийских эстиях... Да и весь пассаж выдержан в духе идеализации: варварам приписывается простодушие и неиспорченность цивилизацией...” (24). И действительно, археология готова буквально высыпать на стол прямые доказательства славянской металлургии: железные фибулы, булавки, браслеты, кольца, застежки, серпы и косы. И это не импорт! В каждом селении уже упоминавшейся праславянской зарубинецкой культуры встречаются следы местного производства железа - за 200-100 лет до н. э.! Позже появляются поселки, специализирующиеся на добыче и обработке железа.

В поселении Лютеж близ Киева было до 15 горнов; там за сезон могли изготовить до 75-100 кг железа (25). В обобщающем археологическом томе В. В. Седова “Восточные славяне в VI-XIII веках” (М., 1982) начиная со с. 240 приводятся подробные описания славянского железоделательного и железообрабатывающего производства: печей, горнов, кузниц с полным набором инструментов, товарных полуфабрикатов в виде специально заготовленных стержней; описываются такие сложные для того времени технологии, как получение стали, сварка стали с железом...

Откуда славяне научились металлургии? Ответ у археологов есть: ранние славянские культуры (такие, как Зарубинецкая или Пшеворская на территории Польши) испытали несомненное влияние латенской культуры, то есть своих западных соседей – кельтов (26).

Кельты, между прочим, еще в паре случаев подпортили ученую солидность труда Мурада Аджи. Вопервых, они в том же далеком пятом веке до н.э. обладали четырехколесными повозками, которые в книге успешно объявлены изобретением “кипчаков”. Особенности погребений упоминавшейся Гальштатской культуры - помещение такой четырехколесной повозки в “домике мертвых” (гробнице) под курганом (27). Во-вторых, именно кельты в “догуннской” Европе носили штаны, которых, по Аджи, быть там не должно. Огромную Трансильванскую Галлию (район почти всей нынешней Франции, Бельгии, части Голландии и Швейцарии) римляне дразнили “волосатой” или “одетой в штаны”. Носить штаны казалось римляном дикостью, поэтому более “цивилизованную” Цизальпинскую Галлию они называли “одетой в тогу” (28).

Исключительно от широты собственного кругозора способен Мурад Аджи провозгласить, что поздние историки “забыли” о христианстве “степняков” в V веке (с. 98-99). Возьмите наугад хорошую работу по истории Европы - там об этом говорится открыто (например, Жак Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 19). Даже школьные учебники пестрят упоминаниями о том, как постепенно “варвары”, соседи Римской империи, обращались в христианство. Снова напомним, в IV веке (а то и с III) вестготы (германские племена, записанные Аджи в “кипчаки”!), жившие в Северном Причерноморье, начали принимать христианство. Епископ вестготов Вульфила (или Ульфила) (с. 311-383) сделал перевод Библии на готский язык, он дошел до нас как “Серебряный кодекс” - древнейший памятник германской письменности (29). Разница “поздних историков” с Мурадом Аджи существенна в двух пунктах: он германцев также зачисляет в сонм “тюрок-кипчаков-гуннов” и не признает роли римских миссионеров в деле христианизации варваров. Но у “поздних историков” на вооружении источники, а у Мурада Аджи - абстрактное чувство прошлого - да такое тонкое, что его не видно.

Сколько пафоса вложено Мурадом Аджи в попытки сначала доказать, что “от народа” скрывают тюркские руны! А на деле? Вот книжка С. Г. Кляшторного “Древнетюркские рунические памятники, как источник по истории Средней Азии” (М., 1964). И в ней - подробная история открытия письменности, ее называния “рунами” за схожесть с европейскими, попыток перевода и истолкования... Но из этой книжки ясно, что кроме действительно великого и знаменитого Томсена трудились в этой области не менее знаменитый В. В. Радлов, который в 1892-1903 годах опубликовал в Петербурге при Академии наук фундаментальные труды на эту тему, приглашал к сотрудничеству специалистов из Китая, Франции, Германии; приложил к теме старания и В. В. Бартольд. Наконец, главным пособием по изучению рун являются издания С. Е. Малова, начатые в 1951 году, когда, по предположениям Аджи, “власти объявили открытый бой всему, что связано с тюркской культурой” (с. 165).

Ученый Христиан Юргенсен Томсен, между прочим, также посылает из тьмы веков смешок по поводу аджиевското “закрытия” железа в Европе. Ведь именно Томсен, создавая национальный музей в Копенгагене и распределяя по отделам археологические находки, поделил историю на три века: каменный, медный и железный. И каково, зная про кельтов и германцев, читать: “Заметим, до IV века, то есть до Великого переселения народов и прихода кипчаков, Центральная Европа практически пустовала” (с. 109). Вообще у Аджи в незаделанный стык истории с географией даже не сочится, а хлещет мутная вода незнания.

ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ

Особенно грустно наблюдать попытки Мурада Аджи представить себе, как выглядел мир, о котором он пишет. Почти при каждой его попытке наложить исторические события на карту обязательно происходит какой-нибудь сдвиг, а то и не один.

Вот Мурад Аджи начинает коректировать историю создателей славянского алфавита - Кирилла и Мефодия с утверждения, что родина славянских просветителей - Фанагория, “степной город” да еще “столица каганата Великая Булгария” (с. 28). Голова идет кругом от плотности ошибок в одной фразе. Фанагория - греческая колония-порт на Таманском полуострове, в нынешнем Краснодарском крае. Полуостров этот, как известно из географии, западная оконечность Кавказа, покрытая грязевыми сопками. И никакая это не степь, а дельта Кубань-реки. Мало того, этот район никогда не принадлежал Великой

Булгарии. Была, правда, на Тамани русская Тмутаракань (X-XII вв.), но не выдержала борьбы с “культурными” половцами. Кстати, родина Кирилла и Мефодия все равно не там. Славянских просветителей даже называют “солунскими братьями”, по месту их рождения: Солунь это нынешние Салоники (Греция). Тоже далеко не степь.

Весьма фантастическая картина представляется после утверждения Мурада Аджи о том, что кипчаки жили на берегу Москвы-реки (С.47). Там, где веками царили дремучие леса, болота, овраги, летит, летит, с треском ломая сучья, степная кобылица, и мнет ковыль вперемежку с черникой... Да что кобылица - табуны, стада верблюдов, кибитки шумною толпою кочуют по буреломам... На самом деле Мурад Аджи грабит земли финно-угров, лежавшие к югу примерно до Оки и истоков Дона.

А где же славяне? По Аджи, оказывается, “славяне появились в Восточной Европе в конце I тысячелетия”, а до этого они жили “где-то к северу от Карпат, между Вислой и Одером” (с. 49). Можно подумать, что к северу от Карпат расположена не Восточно-Европейская равнина с Вислой и Бугом. Что между Висой и Одером (а также южнее, добавим от себя, где тоже находится “прародина” славян) не расположеы пресловутые “страны Восточной Европы”. Может, Аджи просто имеет в виду, что “в V-VI вв. славяне еще не дошли до Днепра” (с. 56)? Увы, и здесь имеет место простое игнорирование автором трудов археологов. Иначе он бы знал, что как раз в V-VII веках выделяются определенно славянские археологические культуры, дошедшие на востоке не только до Днепра, но и до бассейнов Десны и Сейма. От тюркских, балтских, финно-угорских, германских, фракийских этноязыковых групп их отличают три важнейших признака: лепная глиняная посуда, домостроительство и погребальная обрядность (30).

Географические признаки расселения народов (все, кто населяют Евразию в районе 45-50 градуса северной широты, - кипчаки, тюрки, кочевники-степняки) играют с Мурадом Аджи нехорошие шутки. Вследствие этого среди “кипчаков” помечены аланы (ираноязычные племена сарматского происхождения, предки осетин) и адыги (иберийско-кавказская группа языков)... и все говорят на “тюркском” языке (с. 84).

Вот только непонятно, почему тогда отказывает Мурад Аджи гуннам и сарматам (последние, правда, уже не тюрки) в том, что они одно время населяли Приуралье (с. 94): ведь это как раз около 50-й широты, да и археологами это подтверждено. Как миновать Приуралье “великому переселению народов”, идущему в Европу (по Аджи) с Алтая, который тоже расположен “вокруг” 50-го градуса северной широты?

Но что поделаешь с человеком, который с трудом представляет себе географическую карту, а атласами не пользуется, видимо, из презрения к “купленным москалям”, все перемерявшим и перерисовавшим в пользу властей.

Для такого действительно Киев лежит “на восемьсот километров южнее лесной полосы, земли славянской”. Правда, через восемьсот километров в сторону Балтики начинаются не леса, а город Рига и море... Правда, от Киева до Белорусского Полесья нет и трехсот километров, как и до мест, где “шумит сурово Брянский лес”... И земля славянская, по тому же даже Аджи, - не к северу, а к западу (Карпаты, Висла...).

Вот он сравнивает Римскую империю и изобретенное им единое государство “Дешт-и-кипчак” и утверждает, что владения первой могли показаться в сравнении со второй “жалкой провинцией” (с. 95). Представим себе территорию от Альп до Байкала (да, огроменная - от 10 градусов восточной долготы до 100, хотя и плоская - в ширину около 10 градусов). Это выдуманная “степь степняков” (в Альпах!). А теперь представим себе Римскую империю начала тысячелетия. В длину от Атлантического побережья Испании и Северной Африки до Каспия (от примерно 10 градусов западной доготы до 50 градусов восточной - на треть “поменьше”, не восемь месяцев пути, а пять с четвертью. Зато в ширину от туманной Британии до разрезаемых Нилом Ливийской и Нубийской пустынь - градусов эдак 35 - как минимум в 3 раза больше). Две огромные территории. Какая там “провинция”...

Ну а как вам понравится Петр Великий, который “завоевал земли Тульской, Тамбовской, Орловской областей” (с.340), да еще казаков там “поубивали и повысылали”? Тамбовские казаки - это сильно! И тамбовский волк им товарищ! Вот только, милый Мурад Аджи, были такие “засечные черты” - укрепленные от нападений крымских татар южные границы России. И шли они в середине XVI века по линии Брянский лес - Тула - Мещера, в конце - по линии Путивль - Орел - Ряжск - Шацк; в середине XVII в. - Воронеж - Тамбов - Пенза. А когда Петр Алексеевич был мальчиком, засечная черта выросла на реке Северный Донец и опиралась на города Царёв Борисов и Изюм. Но что вам эти пятьсот километров по сравнению с мировой несправеливостью!

ЗООЛОГИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

Есть три основных способа стать выше ростом. Первый - попытаться подрасти. Второй – начать носить обувь на высоком каблуке или на толстой подошве. Третий - укоротить окружающих (кому ноги, кому и голову). Пытаясь возвеличить свой народ, Мурад Аджи никогда не пользуется первым способом. Третьим - часто.

Первыми достается, конечно, наиболее презираемому народу: славянам. Прежде всего им приписывается “неспособность защитить себя”, приведшая к тому, что они “долго были “живым товаром” на рынках Европы и Востока” (с. 50). Никто не спорит с тем, что среди рабов были славяне, однако их сравнительно значительный процент объясняется проще: славяне, как известно, - самый многочисленный народ Европы. С другой стороны, византийские источники пестрят сообщениями о том, что те же славяне неоднократно переходили пограничную реку Истр (нынешний Дунай - уточняем специально для Мурада Аджи, с чьими недюжинными географическими познаниями мы уже познакомились), проходили его порой “вплоть до моря”, захватывали рабов, брали крепости и частенько побеждали римлян, в том числе их отборные войска и конницу. Об этом подробно рассказывают сами византийские историки, например Прокопий Кесарийский в его “Войне с готами” - так подробно, что цитировать их не станем. Укажем лишь, что все это можно узнать не по потайным подпольным публикациям, а обратившись к хрестоматиям для студентов, например к сборнику “Материалы по истории СССР для семинарских и практических занятий. Выпуск 1. Древнейшие народы и государства на территории СССР” (М., 1985, тираж 25 тысяч экземпляров). Какая уж тут “неспособность” защитить себя... Вот как свидетельствует византийский “Стратегикон”, приписываемый императору Маврикию (582-602 гг.); “Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в их собственной стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, наготу, недостаток в пище. К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково и оказывая им знаки расположения... охраняют их в случае надобности” (31). Но Мурад Аджи знать всего этого не хочет и “преданья старины глубокой” переносит как опытный публицист-идеолог в сегодняшний день. Он вещает: “Из биологических различий и уникальность созданного варягами русского "народа", который, как это ни печально, по сравнению со всеми другими народами мира всегда отличался удивительным недружелюбием, агрессивностью, неуважением к своим собратьям, к соплеменникам. Примеров тому тысячи”.

Тогда тысяча первый пример - сам Мурад Аджи, пишущий НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ О РУССКИХ с удивительным недружелюбием, агрессивностью, неуважением... Вот как наш гуманист разливается дальше: он вспоминает “смертоубийство у Белого дома 1993 года”, репрессии 1937 года, гражданскую войну, “жесточайшее подавление народных волнений”, опричнину... И смакует потом: “Русский с удовольствием и даже сладострастием уничтожал русского же. Уничтожал сознательно, как врага, не чувствуя в нем родную кровь”, и обобщает: “Ни один другой народ мира – ни один! - не терзал себя так” (с. 67-68). Позже, разошедшись, Аджи приплетает еще и “геноцид”, который у него - “старая добрая традиция доброй России, которая не забывается ни при какой власти” (с. 140). Хоть бы здесь помолчал в тряпочку! Потому что сам пишет неоднократно, что этим же занимались и “кипчаки”: “Так ненавидеть друг друга, так завидовать друг другу теперь умеют только кипчаки, у котбрых свой родной брат порой страшнее самого лютого врага” (с. 246, см. также с. 101, 302). Потому что при мало-мальски развитом чувстве истории нельзя не поставить рядом явления одной эпохи: опричнину Грозного и Варфолочеевскую ночь; или Пугачевщину и гильотины Великой Французской революции; или сталинские репрессии 1937 года и нацистские концлагеря... И если посчитать число пострадавших на “душу населения”, то Россия, по крайней мере, не будет выделяться. Род людской несовершенен, “человеки убивают человеков”... Но если убрать национальную приправу, то получится пресное морализаторство на общие темы. А нашему Мураду хочется аджички, “остренького”. Или “полынненького”.

Затем достается “русам”, которых Мурад Аджи относит к скандинавам. Они у него почти “жидомасоны” - “неприметные руководители и вдохновители всех событий на Руси, их режиссеры, идеологи, умело таящиеся за кулисами политического маскарада. Таковы они всюду, эти колониальные правители в чужой стране, при чужом народе: вроде бы рядом, а не вместе” (с. 78). По Аджи, этнобиологические признаки формируют навсегда любую нацию. Одних - убогими, покорявее, покособочее; других - статными, красивыми, умными и великодушными. На фоне всего человечества эта сверхнация (у Аджи - “китоврасы”) постоянно выделяется: “дом на колесах - ни одному народу не удавалось такое придумать” (с. 112). В гостях у народа-изобретателя, по Мураду Аджи, выглядит недоумком “незадачливый грек”, который, “входя в терем, так и не понял, как можно столь ловко вытесать бревна и уложить их, чтобы здание казалось круглым. А круглым оно и не было” (с. 118). Затем появляются жадные немцы, точнее германцы, заявившие свои права на Атиллу. Аджи это обидно, как он разясняет потому, что они “потомки... тех самых кельтов, которых нещадно громил Атилла” (с. 134). Следующая “плюха” отвешивается англичанам в лице Редьярда Киплинга (Нобелевского, кстати, лауреата), который, оказывается, смеялся над собой и “себя выставлял невеждой”, поскольку, оказывается, англичане - это смесь тюрок (“людей Атиллы”) и кельтов (с. 156). Перед “плюхой” Мурад Аджи очень по джентельменски одалживается у “невежды-лауреата” цитаткой про русских, конечно гаденькой: “Всякий русский - милейший человек, покуда не напьется...”. Но в этой фразе смысл не пропадает и без одного лишнего слова: выражение “Всякий - милейший человек, покуда не напьется” не менее справедливо.

Между прочим, довольно неприлично высказывается Мурад Аджи по поводу армян и их национальлного героя Григориса Просветителя. Пишет, что “по молодости или в силу национальных особенностей характера он не всегда соблюдал необходимый такт в общении со степняками-тенгрианами” (с. 207). Мало ему того, что выдумал каких-то “тенгриан”, он поместил “степняков” в горах Кавказа. Противно читать так, что даже комментировать не хочется, так же как поклеп на евреев (не мог без него обойтись): “Именно великодушие кипчаков спасло тогда (в VI в.) еврейский народ от неминуемой гибели, на которую его обрекли европейцы... даже евреи не вспоминают о своем спасении, наоборот, они рисуют своих спасителей злодеями” (с. 245). Европейцы - “юдофобы” задеты здесь как бы походя, но вскоре всем им: славянам, грекам, римлянам - припишет легкий мыслью Мурад Аджи патологическое тугодумие. За что? За то, что медленно усваивали принесенное китоврасами “древлеправославие” (с. 254).

На фоне всего этого повеселее воспринимается такой пассаж: “Китайцев кипчаки много веков рассматривали как своих рабов и данников” (с. 245-246). Это напоминает анекдот про то, как некто переводил через границу слона, привязав к нему кусок хлеба: “Уже и бутерброд с собой захватить нельзя”. У Мурада Аджи как раз такого рода “кипчакско-китайский бутерброд” (специально для Мурада - кипчаки в нем не слон). Ну зачем, зачем издевается он над кочевниками евразийских степей? Зачем заставляет косо смотреть на выдуманное прошлое нескольких народов, невежественно слитых им в один? Воистину, прославленный ТАКИМ способом народ так велик, что ни в какие ворота не лезет! Ну выдумал бы себе планету, населил и потешался. Хотя бы вреда не приносил.

И снова, и снова оскорбления историков России. Историки, как известно, кто? - дурачье. Их история раскола - “венец лжи” (с. 251); сочинения лучших исследователей - “абракадабра, именуемая русской историей, где ложь, невежество и лесть - все смешалось” (с. 288). При всем этом Аджи изображает благородное негодование, когда комментирует материал о предательстве половцев: “Стоит, видимо, отметить, что "предательство", "трусость", "вероломство", которые едва ли не обязательны для российских трудов о народе Степи, не из научного лексикона” (с. 297). Типун вам на язык, Мурад Аджи! На свою бы книжку посмотрели - такой лексикон, хоть топор вешай. А вы читали хотя бы “Историю России” Вернадского или труды его единомышленников - евразийцев? Ну хоть знаете правило: “Не обобщай и обобщен не будешь!”?

Но евразиийцы говорили о наследстве “Великой степи”, перенимавшемся в основном в эпоху Золотой Орды, а Мурад Аджи считает, что “все ужасы, которыми столь богата российская история, в ту пору исходили уже не от монголов и не от мифических "татар", а от русских” (с. 306). При этом досталось и Батыю, “нанесшему степнякам самый страшный удар”, “обезглавившего степную культуру” (с. 322). И все-таки на завершающем витке: “Как собака тянется к руке хозяина, так и степняки [со времен Золотой Орды] тянулись сперва к монголам, потом начали лизать руки москалям. Конечно, монголы были сильны, за ними был покоренный Китай с его техническими новинками... Но русские то...” (с. 303). - “Русь, сняв лапти, вышла из дремучих лесов на простор международных отношений. И, примерив кипчакские сапоги (тут можно дать простор фантазии - сколько обретает человек, примерив наконец-то кипчакские сапоги; но наш Аджи лаконичен), заимствовала многие новые слова вслед за новыми для себя ремеслами” (c. 310). Казалось, совсем русские - пропащий народ. Хуже них только... сами “кипчаки”, превратившиеся “в страну рабов”, “в прислужников” (с. 303). Э-эх, милай! Так для чего ж ты затевал эту книгу, если в итоге так грязно полил своих предков? Что стоит трескотня всех твоих фраз после такого вывода? Да и сам ты кто - раб?

А вот если бы по одному представителю от оскорбленных народов хотя бы по разу дали розгой по мягкому месту Аджи (если им не противно будет), то много бы еще дури из него повыбили. 

ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА

Весьма любопытно проследить, как отдельные невежественные пассажи складываются у Мурада Аджи в цельную антисистему, согласно которой не подмытые из кумгана бесштанные европейцы бегут падать на колени перед высокоцивилизованными захватчиками-кентаврами. Логика Аджи настолько отличается от того, что обычно называют логикой, что должна быть увековечена в отдельном труде. Здесь же мы только приведем примеры наиболее “научных” рассуждений.

Вот, например, силлогизм (с. 31): “Карамзин был по происхождению крымским татарином”, следовательно, “тюркский язык он, конечно, знал,..”. Сразу отметим, что не “крымским татарином”, а из крымско-татарского рода XVI века (могли быть и турки, и армяне), и не тюркский язык (такого нет, как нет “европейского” или “африканского” языка), а, наверное, татарский. После этого обратим внимание читателя на то, что никакой прямой информации о знании Карамзиным татарского языка не найдено. Теперь задумаемся: почему из посылки “происхождение из крымско-татарского рода” должно обязательно следовать “знание языка”? Пропущено важное звено: “все, у кого предки из крымско-татарского рода, знают татарский язык”. Но оно очевидно не истинно. В логике это называют “мнимое следование”, где слова-связки “следовательно”, “итак”, “таким образом” и им подобные заменяют реальное следование. В соответствующих учебниках отмечено, что такую ошибку часто допускают те, кто не знаком с правилами логики и полагается на свой здравый смысл и интуицию (32). Здравый смысл Мурада Аджи еще не раз проделывает подобные псевдологические “па”: на с. 64 доказательство “тезиса”, что украинцы - не славяне, а кипчаки, строится так: “другие “русские” славяне не носят папах, как степняки, не носят сапог, шаровар, косовороток” и даже “не поют таких задушевных песен, как степняки, не показывают таких зажигательных и выразительных танцев, как cтепняки”! Пропущено важное звено: “все кто носит папахи (косоворотки и т.п.) - не славяне, а кипчаки.” Но это ложное утверждение - взгляните хотя бы на народы Кавказа! И, собственно, почему русские-то не носят? Спросим одного из лучших современных специалистов по русскому костюму Р.М. Кирсанову (33). Вот про косоворотку: “...русская традиционная мужская рубашка... Название собственно русское, и до сер. 19 в. такую рубаху называли “с косым воротом” или “русская рубаха”. А вот и про папаху: “Название заимствовано через азербайджанское рарах... Головной убор мехом наружу сначала усвоили казаки на рубеже 18-19 вв.”. Опять не тюркское, не кипчакское происхождение... Ну а про песни и танцы - на вкус и цвет, как известно, товарища нет.

Вот еще пример: Мурад Аджи считает, что в истории Европы есть “провал”: найденные документы написаны либо до VIII, либо после XV века. Даже если допустить, что это так (а это, честно говоря, не так), то из этого вовсе не следует, что его заполняли уничтоженные документы на “тюркском” языке (с. 155). Пропущена далекая от истины “аджиевская посылка”: “если документов не существует, то они были на тюркском языке и уничтожены”. Прямо как в пародии на Конан-Дойля: “Эту записку, Ватсон, писала женщина! На ней нет следа от кружки с пивом!”.

Умозаключение “в хрониках Древнего Киева наверняка были миниатюры” выводится из суждения “не могли не быть” (с. 73). Это чудная иллюстрация для раздела учебника “порочный круг в доказательстве”. Тезис не отличается от аргумента, который по логике “должен быть суждением, истинность которого доказана самостоятельно, независимо от тезиса” (34). Примерно по такому же принципу строится умозаключение “а он, конечно, был кипчаком. Именно кипчаком!”, потому что, “его поступок типичен для кипчаков...”. (c. 100).

На с. 216 наш тонкий логик пишет, будто весь материальный мир христианства (“иконы, иконостасы, храмы с их неповторимой архитектурой, лампады, ладан, парчовые одежды священников, молитвы с земными поклонами” и т. п.) - это внешние атрибуты “тенгрианства”, и они сами собой доказывают, “принятие новым христианством тюркского - тенгрианского - канона”. “Других доказательств, - добавляет Аджи, - тут и быть не может”. Но раз так, то ничего не доказано: Мурад Аджи опять лишь иллюстрирует типичную логическую ошибку, именуемую “ложность оснований” или “основное заблуждение”: в качестве основного аргумента “берутся не истинные, а ложные суждения, которые выдают или пытаются выдать за истинные” (35).

Несравнимое ни с кем величие Атиллы Мурад Аджи устанавливает по одному восхищенному утверждению “сановника Ромула” и добавляет: “Надо ли комментировать сказанное? Зачем?” (с. 97). А затем, что и это - пример логической ошибки в индуктивном умозаключении, называющийся “поспешное обобщение”. Для настоящего обобщения Мураду Аджи надо бы рассмотреть побольше суждений об Атилле, но этого ему сделать было явно недосуг. Аналогично строится такое положение: “Гипотезу о том, будто новая религия сама пробила себе путь в души язычников, вряд ли можно даже рассматривать как серьезную, потому что вся история религий убеждает как раз в обратном” (с. 198). Казалось бы, вот сейчас начнется приведение фактов, из которых Мурад Аджи сделал обобщения... Увы! Наш знатный религиовед сначала ссылается почему-то на крестовые походы (они-то каким язычникам привили веру?), а затем окончательно запутывается, приравнивая религию к идеологии: область веры к элементу, как он сам признает, “политики, элементу власти”.

Впрочем, умение обобщать Мурада Аджи заставляет задуматься над трудностями, с которыми ему удаются некоторые мыслительные операции. Захотелось ему почему-то объявить, что Георгий Победоносец и Григорис Просветитель - одно и то же лицо. Вот единственный довод: “Судьба молодого Георгия-воина и судьба армянского епископа Григориса на удивление сходны: и один и другой вскоре после подвига умерли мученической смертью.” (с. 206). Ленин и Хрущев - оба были лысыми и руководили Советским государством в XX веке. Современники Гитлер и Чаплин носили одинаковые усики. Собака Белка и Юрий Гагарин - оба летали в космос. Мурад Аджи и Лев Толстой - оба создали книги на русском языке. Каждый из восьми имеет голову, две передние и две задние конечности... Называется это “ошибка в умозаключениях по аналогии” (36). С похожей ошибки, кстати, начинается славословное предисловие к книге, смысл которого примерно такой: Л. Н. Гумилева не понимали и считали шарлатаном, а теперь он признан великим ученым и его книги издаются массовыми тиражами; Мурада Аджи тоже не понимают, в его книге тоже “далеко не все бесспорно” (с. 10-11) - следовательно, дорогой читатель... Ну, смелее, смелее! Правильно! Типичная ошибка в умозаключении по аналогии.

Специфическая логика Мурада Аджи такова, что он вполне может заявить: “Все мои нелепости, не разобранные критикой - правда! Поэтому критики их и не коснулись”. Поэтому сделаем торжественное заявление: нелепостей у Мурада Аджи столько, что все охватить просто невозможно. И их, нетронутых, еще осталось в книге полным-полно. 

... И ПРОСТО НЕВЕЖЕСТВО

По мере углубления в книгу все чаще и чаще наступает отчаяние - нет сил комментировать то, что является прямым незнанием, как бы “между прочим” ловко ввинчиваемым в доказательства или швыряющимся на стол с хлесткостью козырной карты. Остается лишь пополнять и пополнять печальный синодик аджиевского незнания. Итак...

Неправда, что “первое самое древнее письменное свидетельство, где упомянут народ "русы", - это "Бертинские анналы" в 839 году (с. 22). На самом деле этот этноним упомянут в сирийской хронике VI века псевдо-Захария Митиленского. Там говорилось, что сильный и рослый народ племени Русь обитал в первой половине VI века севернее Азовского моря, где-то по Дону или за Доном (37).

Неправда, что “вплоть до начала XVI века (!) Центральная Европа говорила и писала по-тюркски” (с. 103). Центральная Европа, скажем честно, называлась тогда (в XII-XV вв.) Священная Римская империя. Церковь и государство в ней прекрасно обходились латинским языком. Гуситы Чехии повергали своих противников в ужас песнями на чешском язые. Германская политическая лексика той эпохи (“курфюрст”, “рейхстаг”, “ландтаг” и т. д.), так же как и народные шутки - “шванки”, дает представление о языке Германии. Великий Данте Алигьери (1265-1321) считается создателем итальянского литературного языка, в основе которого лежало наречие Флорентийской области.

Неправда, что “В Греции, в Риме строили только суда, а не сухопутные средства передвижения. В глубинной полудикой Европе не было сфер интересов у этих цивилизованных стран. Суда и только суда приносили им [европейцам] силы - суда раздвигали границы...” (с. 111). Достаточно открыть томик “История открытия и исследования Европы” (М., 1970. с. 37 и далее), чтобы прочитать, как римляне завоевывали нынешние Испанию, Францию и Британию, ходили в дальние походы и по лесным чащобам Германии, и по Карпатским горам...

Неправда, что дорог в Римской империи “было от силы две-три, по которым изредка проползали допотопные колымаги” (с. 111), и что на этом фоне казались чудом разума “технически... совершеннейшие изобретения той поры” - брички степняков (с. 112). Оставим в стороне значение слова “колымага” (“громоздкая карета”), даже модернизирующее культуру античности. Египетские повозки со спицами в колесах датируются 2700 годом до н.э. (38) Двухколесные повозки (грузовые, с большим диаметром колес, и военные колесницы) известны Европе еще с крито-микенских времен (примерно 1600-1200 годы до н.э.); четырехколесные повозки распространяются “только” в связи со строительством дорог в III веке до н.э, но в них уже применяются рессоры такого качества, что пассажир мог не только спокойно читать, но и стенографировать! Греки к тому же использовали еще и повозки с подвижным сочлененным двойным остовом. Все это сохранилось на монетах, рельефах, колоннах... (39). В Одесском археологическом музее можно увидеть глиняную модель из скифского кургана - четырехколесную кибитку с верхом. Длина же сети основных римских дорог (мощеных “шоссе” и грунтовых “трактов”) в Европе (без ответвлений 2-го и 3-го порядков) составляла 80 тысяч километров! Были дороги через пустыни и горы - через Альпы, например, целых девять.

Неправда, что “Дешт-и-кипчак была первой в Европе страной, которая не зависела от морской погоды, в ней были свои законы и правила” (с. 113). Даже если отрешиться от мифологичности существования такой страны и убрать всю громоздкость фразы (не так много стран вообще зависит от морской погоды), то можно только подивиться, как это вовремя “забыл” Аджи зависевший от Нила и Пустыни Египет, древних “допотопных” шумеров, скотовотов хеттов, иньский Китай, индскую цивилизацию...

Неправда, что “судя по всему войлочной обработки шерсти европейцы тогда [в V веке] не знали” (с. 119). Вся древняя Италия от раба до сенатора одевалась в шерстяные ткани, стада италийских овцеводов исчислялись миллионами голов, кроме того, использовались козья и верблюжья шерсть. Трагически созданный природой заповедник античной цивилизации - Помпеи был как раз одним из крупных центров шерстяной промышленности. Фрески в Помпеях показывают всю технологию обработки шерсти (40). А “войлочная обработка шерсти”, или, говоря проще, валяние шерсти, являлось и является всего-навсего первым этапом работы по изготовлению сукна. Поэтому горделивое восклицание Мурада Аджи не добавляет, а убавляет аргументы в пользу превосходства кочевой цивилизации.

Неправда, причем злостная, что “европейцы в ту пору [в V веке] ели руками, они не знали столовых приборов, которыми пользовались степняки. Ложка, вскоре, правда, нашла распространение в Европе, а вилка прижилась там не ранее XIII-XIV веков.” (с. 127). В работах по культуре античности довольно подробно описываются столовые приборы. В Риме, например, гости пользовались ножом, зубочисткой и ложками разных размеров: от крупных до заостренных мелких, приспособленных для еды яиц и моллюсков. Вилки крупных размеров использовались на кухне для разделки больших кусков мяса – этим занимались рабы, за стол мясо подавалось уже нарезанным (41). Более того, нет никаких свидетельств того, что “аджиевы степняки” пользовались вилкой или зубочисткой.

Неправда, что американец Ричард Пайпс - “современный зарубежный историк Древней Руси” (с. 70). Это один из крупнейших западных историков-советологов, чьи научные интересы как бы вращаются вокруг революций 1917 года (основные работы “Либерал слева - П. Струве”, “Россия при старом режиме”, “Русская революция”, “Россия при большевиках”).

Неправда, что на вооружении кипчаков были шашки - “изогнутые сабли - шешке” (с. 124 и 128). Во-первых, это как раз саблю можно с натяжкой назвать “изогнутой шашкой”, во-вторых, “шашка” слово кавказское и означает “длинный нож” (“са`шхо”). А на вооружении кочевников начала тысячелетия были как раз сабли (42).

Неправда, что “кипчаки” придумали стремена (с. 128). Первые изображения стремян найдены в Индии и их относят ко II веку н.э. (43).

Дважды невежество утверждать, что в 1204 году “по улицам Константинополя будут гулять римские легионеры” (с. 57). Во-первых, европейской Римской империи с ее легионерами (которую имеет в виду автор) к тому времени уже почти восемь столетий как не существовало. Во-вторых, сами византийцы называли себя “ромеями”, то есть “римлянами”, и поэтому римские воины на улицах Константинополя ничего страшного не представляли. После этого лишь небольшим недочетом кажется вера автора в то, что существовали “крестоносцы, уходившие... громить Рим” (с. 138).

Неправда, что Псалтырь - “один из древнейших текстов Библии”: это поэтический сборник, который вырастал постепенно и “вошел в канон еврейских священных книг уже сравнительно поздно”, видимо подвергшись строгой редакции (44). Точно также неправда, что это “главный устав церкви” (с. 222).

Неправда, что 200 000 лет назад на Алтае люди были, а в Европе в ту пору их “кажется, не было” (с. 169). Во-первых, древнейшие находки человеческих черепов в Европе дают дату аж в миллион лет. Наиболее ранняя индустрия ручных рубил в Европе названа Аббевиль, по месту первых находок (на реке Сомма). Датировка вследствие древности является примерной, но относится к эпохе второго оледенения, то есть к периоду 476 000 - 435 000 лет тому назад (45). Во-вторых, Homo sapiens вообще появился, по одним данным, 40, по другим 80 тысяч лет назад (в зависимости от того, относить ли к нему неандертальца, но споры в этой области Мураду Аджи просто неведоы). Это означает, что никаких терминов “алтайский народ”, тем более “тюркский корень” (С. 169) к питекантропам (для Аджи переведем с греческого - “обезьянолюдям”) - а именно так назывались предки человека, жившие 500 000 лет назад и изготавливавшие каменные рубила, - применять просто невозжно. Ко всему прочему добавим, что упоминаемая Аджи Улалинка считается северной границей рассения древнейших людей. А к югу территория рассеяния захватывает всю Индию, весь Китай, Индокитай, к юго-западу - всю Азию, всю Африку. К западу же территория распространяется на Кавказ и на всю континентальную Европу (46).

Невежество утверждать, да еще, как минимум, три раза, что Дж. Флетчер - “английский историк позднего средневековья”(с. 52, 298, 334). Джайлс (или Джильс) Флетчер был не историком, а современником описываемых событий - английским послом в России в 1588-1589 годах. Его записки называются “О государстве Русском или образ правления русского царя” и вышли в Лондоне в 1591 году.

Неправда, что “какой-то умный кипчак первым понял, что оседлав коня, он лучше увидит мир” (с. 182). Даже если под словом “кипчак” понимать “тюркоязычные кочевники”, есть более ранние свидетельства верховой езды - хотя бы и в Европе. Уже в раннем жетеэном веке упоминавшиеся гальштатская и латенская археологические культуры знали не просто верховую езду, но употребляли бронзовые и железные шпоры (47).

Неправда, что двуглавые орлы известны всего лишь со II в. н.э. и были обязательно “символом тюрков” (с. 216). Двуглавый орел известен как герб хеттских царей в Малой Азии (на территории будущей и бывшей Византии) аж с XIII века до нашей эры. Затем он появляется в качестве герба мидийского царя Киаксара (625-585 гг. до н.э.) (48). Какие там тюрки!

Неправда, что ордена Св. Георгия (тем более Георгиевские кресты) введены в России при Петре I (с. 216). В любом справочнике можно удостовериться, что военный орден св. великомученика и победоносца Георгия учрежден 26 ноября 1769 года, то есть при Екатерине Великой (49). Но это в России! В Европе же орден Св. Георгия распространен со времен средневековья - и именно с изображением всадника, поражающего змея! Самый известный из них - английский Орден Подвязки, учрежденный в середине XIV века. День Святого Георгия - 23 апреля - установлен в Англии еще в 1222 году, а с XIV века Георгий считается покровителем Англии (50). А наш-то Мурад Аджи вовсю разводит пары: мол, только после “стычки” на Куликовом поле Святой Георгий был “впервые изображен на коне, поражающим копьем змея”, “прежде его так никогда и нигде не изображали” (с. 334). Не грех также Мураду Аджи было бы знать, что в государствах Востока ордена-награды распространились только с XIX века и именно под европейским влиянием! (51)

Неправда, что в первоначальной легенде в подвиге Сятого Георгия не было ни змея, ни его убийства (с. 335). Георгий одолел змея-людоеда, терроризировавшего город, молитвой, но затем, когда горожане, выслушав проповедь Георгия, соглашаются принять крещение. Победоносец змея убил (52).

Неправда, что Григорий Карпович Котошихин был современником Ивана Грозного (с. 314-315). На самом деле он жил в XVII веке (ок.1602-1667), и вся его информация об эпохе Ивана Грозного ограничивается одним вводным абзацем, все остальное – о Московском государстве середины XVII в. (53)

Неправда, что “в ранние христианские храмы... запрещалось входить” и что “лишь с VIII-IX веков молящиеся христиане начали входить в храм” (с. 231-232). Чтобы убедиться в этом, достаточно иметь представление о храме Святой Софии в Константинополе/Стамбуле, построенном в VI веке. Он высотой с 14 этажный дом и рассчитан на тысячи молящихся! А ведь это был уже 3-й храм на этом месте: упоминание о первом относится к 360 году, ко времени правления сына Константина Великого (54).

Неправда, что текст молитвы у Афанасия Никитина - на тюркском и является доказательством того, что “после крещения Русь заучивала молитвы на тюркском языке и очень долго читала их. И писала!” (с. 250). Заключительная молитва в “Хождении” Афанасия Никитина является записанной русскими буквами мусульманской молитвой и передает арабское звучание сур Корана и имен Аллаха: “Милна рахмам рагим...” (55). Для Мурада Аджи не существует разницы между арабским и тюркскими языками: подумаешь, один - из семитской ветви афразийской семьи языков, а другие - из алтайской семьи. В одну только милую сердцу Аджи кипчакскую группу входят карачский, кумыкский, татарский, башкирский, ногайский, казахский и многие другие языки...

Неправда, что первый патриарх Иов “происходил из степняков-тюрков, он был кипчак, на Дону были его корни” (с. 250). На самом деле патриарх Иов (в миру носивший характерное кипчакское имя Иоанн) происходил из посадских людей города Старицы, потом стал монахом местного Успенского монастыря (56). Неправда и что “последующим” патриархом был Ермоген. Последующим был Игнатий (в 1605-1606 гг.). “Кипчакские” корни Ермогена Мурад Аджи выводит из того, что, по одной из версий, Ермоген происходил из донских казаков (по другой - из рода Голицыных) (57). Но ведь это только у Мурада Аджи раз казак, значит- “кипчак”.

Неправда, что “только в 60-е годы XIX века в России - этой якобы богоугодной стране - впервые опубликовали полный текст Библии?! Прежде его не издавали за ненадобностью” (с. 164, прим.). Библия на церковно-славянском языке существовала с давних времен, входила в число первопечатных книг на Руси. Полный текст Библии напечатали в Москве в 1663 г. А в 60-х годах XIX в. Библию начали официально публиковать на русском языке как пособие “к уразумению Священного Писания” (первые попытки были еще в 20-х годах XIX века), при этом первенство в толковании оставалось за церковно-славянским вариантом. Опять Мурад “слышал звон, да не знает, где он”.

Неправда, что Петр I якобы изъял из обихода слово “Церковь”, заменив его на другое официальное название - “Ведомство православного вероисповедания” (с. 274). Петр отменил патриаршество, позже учредил Синод, но “Ведомством православного вероисповедания” церковь стала именоваться - только официально! - со времен Николая I.

Неправда, что “одно из значений слова "ВОР" - “сторонник древлеправославной церкви” (с. 275). Спросим дедушку Даля: “Воръ... стар. мошенник, бездельник, обманщик; изменник, разбойник; так Гришка Отрепьев, Ванька Каин назывались ворами // Ныне тать, тайный хищник; // хитрый, лживый, лукавый человек”. Вот и все значения.

Неправда, что после поражения на Калке в 1223 году степняки “наголову разбили монголов” (с. 300). Это сделали волжские булгары - жители сильного лесного и речного государства в Среднем Поволжье и Нижнем Прикамье. Поздней осенью на Волге, где-то в районе Самарской Луки, они заманили монголов в засаду и разгромили. Постойте-постойте, ведь Мурад Аджи позволяет себе редкую роскошь - сослаться на авторитетный источник, подкрепляющий его версию? Эх, меньше бы ссылался, больше бы поверили. Вот рассказ того самого Ибн-аль-Асира, да воздаст которому, как соглашается Мурад Аджи, “Аллах за его благородную правду”: “Татары [это которых нет, по Аджи. - - Д.С.]... направились в Булгар в конце 620 года [т. е. 1223-го]. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них, встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество, и уцелели из них только немногие” (58). Ну и какие же “кипчаки” победители монголов? Кстати, хана, предводительствовавшего монголами, звали не “Судебей”, как пишет Аджи, а “Субедей” или “Субудай”.

Невежество утверждать, что русы основали на левом берегу Москвы-реки “свое мелкое княжество по имени Москов” и что именно им монголы доверили “это постыдное дело” - сбор дани (с. 306). Град Москов был заложен при правителе Ростово-Суздальской земли Юрии Долгоруком почти за век до монголов. Московское княжество выделилось в самостоятельное в 70-х годах XIII века: его получил в наследство младший сын Александра Невского Даниил. К этому времени сбор дани (“ордынского выхода”) уже давно был поставлен на широкую основу. Собирали дань баскаки, главный баскак сидел во Владимире. Позже баскаки стали передавать право сбора дани купцам-мусульманам. И “великую пагубу”, “насилье”, “беды” относили тогда именно к “бусурманам” и “поганым” (т.е мусульманам и язычникам, сборщикам дани) и против них поднимали восстания, например, в 1262 году. А в 1292 году хан Тохта, прослышав, что русские утаивают дань, послал на север своего брата Дюденю, который “всю землю пусту сотвориша”. А у Мурада Аджи Орда в стороне, а виноваты во всем “москали” (с. 306). Лишь к началу XIV века из Орды перестали присылать “даныциков” и за ярлык на великое княжение и право собирать дань развернулась, с переменным успехом, борьба между Тверским и Московским княжествами (59).

Неправда, что русское купечество зародилось в XIV веке, под влиянем Золотой Орды (с. 309). Возможно, широко эрудированному Мураду Аджи не приходит на память богатый новгородский гость Садко или не внушают доверия учебники, повествующие о новгородском купечестве домонгольской Руси. Но как он мог забыть о русско-византийских договорах 907, 911 и 945 годов о которых сам же и вещал на с. 43. А там как раз речь идет об обеспечении прав русских купцов, да не из “далекой Скандинавии”, а из Киева, Чернигова, Переясяавля и других городов Киевской Руси (60). Примерно в то же время русских купцов, прибывших по реке Итиль в Волжскую Булгаю, подробно описывает секретарь посольства багдадского халифа Ибн-Фадлан (61).

Неправда, что Москва - город-жандарм, который “задумывался и строился только для сбора дани, для подавления соседних народов” (с. 311-12). Не менее полутора веков этот город прожил до начала сбора “ордынского выхода” самими русскими: хоть 1147-й год считай его датой рождения, хоть 1156-й.

Неправда, что тюркское происхождение фамилии обязательно означает тюркское происхождение рода (с. 313). Классический пример связан с родом Аксаковых. Прозвище “Аксак” - действительно явно тюркское и означает “хромой”. Но предок рода Аксаковых, Шимон Африканович, выехал из Варяжской земли в Киев к князю Ярославу Владимировичу в 1027 году. Внук его правнука, Иван Федорович, был только прозван по-тюркски - “Аксак”. По той же схеме (древние предки из Европы и позже тюркские прозвища, давшие фамилии) строятся истории родов Кутузовых, Шереметевых, Мусиных-Пушкиных, Самариных... О том, что “адмирал Ушаков был кипчаком”, действительно знают лишь единицы: сам Аджи и его редактор Поликарпов, потому что это тоже неправда. Предки Ушаковых идут от касогов (то есть адыгов - кавказской народности, чей язык не имеет ничего общего с тюркским: он из другой, кавказской группы языков). Все это Мурад Аджи мог бы прочитать именно в замечательной книге Н. А. Баскакова “Русские фамилии тюркского происхождения”, если бы у него выработалась привычка читать книги, на которые он ссылается. В связи с этим неправда, что “добрая половина русского дворянства - кипчаки, выходцы из Степи”. Ведь Баскаков приводит 300 фамилий, а в России XIX века только дворянских родов с гербами насчитывалось до пяти тысяч! (62)

Неправда, что “Кремль выполнен в шатровом стиле, очень распространенном в Степи” (с. 313). Можно долго спорить о соотношении российских, южноевропейских, казанских истоков архитектуры Кремля, но для того, чтобы указать на Степь, надо привести в пример хотя бы один памятник “кипчакского” зодчества. А такового нет. Есть, правда, походные шатры, но их не из камней складывали. Ведь особенность шатрового стиля по сравнению с крестово-купольным в том, что каменный “шатер” не опирается на внутренние колонны, а держится сам. Для этого нужны особая технология строительного производства, значительный опыт каменного зодчества.

Неправда, что Суздаль был “столицей государства черемисов” и “Суздальское свободное княжество захватили и колонизировали русские в 1108 году” (с. 328). В одной фразе столько мешанины, что ее долго распутывать. Суздаль не мог быть столицей черемисов, во-первых, потому, что черемисы (то есть марийцы) жили куда восточнее, за Волгой, а археологи говорят о славянско-мерянском поселении IX-Х веков на территории Суздаля (63); во-вторых, нет собственно известий о “государстве черемисов” (если Аджи угодно пользоваться именно русским этнонимом), зато их достаточно о том, что черемисы платили Руси дань, “бортничали” на Владмира; в-третьих, когда Суздаль упоминается в 1024 году, это уже русский город, в котором вследствие голода поднимается мятеж против Ярослава Мудрого (64). Не дошедшие до нас летописные источники Татищева, приведенные в его “Истории”, говорят, что в самом начале XI века Суздаль уже получали в наследство сыновья Владимира Святого (65). Так чего же стоят после всего этого попытки Мурада Аджи “раскрыть” глаза читателей на то, что земли вокруг Суздаля были заселены к XI веку? Это уже давно и подробно описано в литературе.

Но остановимся.

* * *

Диагноз ясен - напору много, знаний не хватает. Их подменяют догадки и бытовая логика, только запутывающая дело. И не будь Мурад Аджи в своей книге, равно в газетных статьях и редких прорывах на телевидение столь агрессивен, сколь и невежествен, можно было бы его пожалеть. Ведь это настоящий монстр, монстр фольк-хистори. Уж так ему хочется “не быть больше "этническим недоразумением", над которым смеется весь просвещенный мир” (с. 348). Только книга написана так, что получается обратное. Разве что не смеется “просвещенный мир”. Больше вспоминают лермонтовское: “Все это было б столь смешно, когда бы не было так грустно...”. Ведь эдакую энергию направить по специальности – сколько полезного по промышленному освоению Северо-Востока России было бы уже сделано! 

------------

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

 

(1). The Wordswrth Dictionary of Inventions. Ware, Herdfordshire. 1991. P. 129.
(2). Новосильцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы. М., 1990. С. 144-145.
(3). Кюстин Астольф де. Россия в 1839 году. Т. 1., М., 1996. С.396.
(4). Там же. Т.2. СС.79, 103, 338.
(5). Иордан. “О происхождении и деянии гетов” / Свод древнейших письменных известий о славянах. T. I. М., 1994. С. 106-107 и 127.
(6). Плетнева С. А. Половцы. М., 1990. С.35.
(7). Longman Dictionary of American English. NY. 1983. P.480
(8). Для любителей в свободное время почитать на латыни приведем, как пример: Tertullian De Corona Militis xi, Apud hunc [Christum] tarn miles est paganus fidelis quam paganus est miles infidelis'.
(9). Повесть временных лет. Спб., 1996. С. 11. Перевод на современный язык (там же, С. 147) и дает “язычники”.
(10). О том что такое “варвары”, современный школьник знает, например, из учебника А. Я. Гуревич, Д. Э. Харитонович. История средних веков. М., 1995. С. 25.
(11). Этимологический словарь русского языка. Том 1. Вып.2. Б, М., 1965. С.148.
(12). Забелин И. Е. История города Москвы. М., 1990. С.87.
(13). Там же. С. 19.
(14). Соседи называли их “татарами” // Родина, 1997, №3-4. С. 40.
(15). Леонтьева Г. А., Шорин П. А., Кобрин В. Б. Ключи к тайнам Клио. М., 1994. С.233.
(16). Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С.14-15, 98 и 106 (рис.3, №№ 18-20).
(17). Успенский Ф. И. История Византии. T. I. М., 1997. С.67.
(18). Словарь античности. М., 1989. С.626-627.
(19). Археологический словарь. М., 1990. С.49.
(20). Этому походу посвящен знаменитый “Анабасис” Ксенофонта. Популярное изложение с упоминанием “кователей железа” см: Гаспаров М. Л. Занимательная Греция. М., 1996. С.239-241.
(21). Словарь античности. М., 1989. С.204.
(22). Беккерт М. Железо. Факты и легенды. М., 1988. С.52.
(23). Цитируется по: Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II. М., 1995. С.15.
(24). Там же. С.48. (Комментарий С. А. Иванова)
(25). Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н.э. М., 1993. С.32.
(26). Вознесенская Г. А. Металлообработка на позднелатенском поселении Галиш-Ловачка // Советская археология. 1984. №4.
(27). Археологический словарь. М., 1990. С.56.
(28). Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976. С. 117.
(29). Гуревич А. Я., Харитонович Д. Э. С.29. Словарь античности. С. 116.
(30). Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII веках. М., 1982.
(31). Материалы по истории СССР... С.243.
(32). Гетманова А. Д. Логика. М., 1986. С.212.
(33). Костюм в русской художественной культуре. М., 1995.
(34). Гетманова А. Д. Ук. соч. С.211.
(35). Там же.
(36). Там же. С.213.
(37). Седов В. В. Восточные славяне в VI-IX вв. М., 1982. С.111
(38). Юлиус Лине. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. М., 1954. С. 198.
(39). Словарь античности. М., 1989. С.440-441 – с иллюстрациями!
(40). Сергеенко М. Е. Помпеи. М.-Л, 1949. С. 122-123. 1
(41). Carcopino J. Daily life in Ancient Rome. Heannondsworth, 1967. P.290.
(42). Кулинский А. Н. Русское холодное оружие. Спб., 1994. С.36
(43). Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. С.44-45.
(44). Христианство. Т.2. С.416.
(45). Археологический словарь М., 1990. С.7 и 301.
(46). Матюшин Г. Н. Три миллиона лет до нашей эры. М., 1986. С.113.
(47). Кларк Дж. Г. Д. Доисторическая Европа. Экономический очерк. М., 1953. С.307.
(48). Лебедев В. Державный орел России. М., 1995. С.32.
(49). Спасский И. Г. Иностранные и русские ордена до 1917 года. Спб., 1993. С.115.
(50). “George, Saint,” Microsoft Encarta 96 Encyclopedia. 1993-1995 Microsoft Corporation.
(51). Спасский И. Г. Ук.соч. С.97-106.
(52). Мифологический словарь. С. 146.
(53). Памятники литературы Древней Руси. Век XVII Кн.2. С.252. М., 1989.
(54). Hagua Sofia. Istanbul. 1995.
(55). Хожение за три моря Афанасия Никитина. Л., 1980. С. 185.
(56). Карташев С. И. История русской церкви. Т. П. Париж, 1959 / М.:1991. С.48.
(57). Там же, С. 64
(58). Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Спб., 1899. Т. 1. Цит. по: Арабески истории. Вып.2. Пустыня Тартари. М., 1996. С. 151.
(59). Насонов А. Н. Монголы и Русь. / Альманах “Арабески истории”. Вып.3-4. Русский разлив. T. I. М., 1996 С.130.
(60). Повесть временных лет. Спб., 1996. С.153, см.также С.154-161.
(61). Путешествие Ахмеда Ибн Фадлана на реку Итиль и принятие в Булгарии ислама. Казань. 1992. С.44-51.
(62). Шепелев. Титулы, мундиры, ордена. Л., 1991. С.66.
(63). Древняя Русь. Город. Замок. Село. М., 1985. С.90.
(64). Повесть временных лет. Спб., 1996. С.202.
(65). Соловьев С. М. Сочинения. Кн.1. М., 1988. С.195

Дмитрий Олейников

Источник: http://www.adfontes.veles.lv/stirup_seen/rus_peas/olejnikov.htm