После революции сложилась следующая ситуация. Оговорюсь, я имею ввиду не крупные города, а те отдаленные местечки, где было сосредоточено большинство еврейского населения России. Там Октябрьскую революцию не поддержали. Лозунг "Земля крестьянам" их не волновал, в отличие от большинства русских. Но тут начинается гражданская война и ситуация "красные пришли грабят, белые пришли грабят, куда еврею податься". про зеленых вообще молчу.
Что нам рассказывают о ситуации представители белых, уже находясь в эмиграции:
Несколько лет спустя, уже после всероссийской катастрофы, Ф.И. Родичев заметил: «Как мы все ошибались относительно определения умственного возраста России. Если иные не ошибались насчет русского крестьянства, живущего умом средних веков, верующего, что через бинокль можно пускать холеру, думающего, что немец на аэроплане приезжает в Тамбовскую губернию воровать снопы, то относительно верхов ошибались все... Это среда жидоедства, так же как среда веры в масонский заговор, в колдунов, кончину мира, черта с рогами или без рогов... Антисемитизм верхов, так же как и низов, имеет одни и те же корни — темноту непонимания, силу темных страстей и зоологических инстинктов, неспособность критического анализа»87.
Особенно страшные картины описаний принадлежат монархисту Шульгину:Поводом к началу погромов в Галиции в период Первой мировой войны служил, как правило, выстрел в российских военных, якобы произведенный еврейкой… Член Государственной думы и организатор санитарного отряда, действовавшего в прифронтовой полосе, И.П. Демидов говорил С.А. Ан-скому, что в каждом городе некая еврейская девушка стреляет в русских, причем «выстрел еврейки» всегда раздается из окна того дома, в котором помещается лучший магазин в городе120.
Выстрелы из окон собственных квартир по регулярным войскам могли свидетельствовать разве что о психической неадекватности стрелков. Тем не менее эта заведомая чушь была пропущена военной цензурой127.
Писатель Эренбург тогда тоже был ярым беляком, сбежавщем в эмиграцию (это гораздо позже он стал "советским писателем"):«По ночам на улицах Киева наступает средневековая жуть, — писал на страницах "Киевлянина" в дни киевского погрома Шульгин. — Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинаются душераздирающие вопли. Это кричат "жиды". Кричат от страха. В темноте улицы где-нибудь появится кучка пробирающихся "людей со штыками", и, завидев их, огромные пятиэтажные, шестиэтажные дома начинают выть сверху донизу. Целые улицы, охваченные смертельным ужасом, кричат нечеловеческими голосами, дрожа за жизнь. Жутко слушать эти голоса послереволюционной ночи. Конечно, страх этот преувеличен и приобретает, с нашей точки зрения, нелепые и унизительные формы. Но все же это подлинный ужас, настоящая "пытка страхом", которой подвержено все еврейское население»156.
Главное отличие между белыми и красными было в том, что у одних это насаждалось, и поддерживалось, у других с этим боролись.Эренбург добирался в конце 1919 г. из Клева в Коктебель через Харьков, Ростов-на-Дону, Мариуполь, Керчь и Феодосию около месяца. «На станциях в вагоны врывались офицеры или казаки: "Жиды, коммунисты, комиссары, выходи!..."» Коммунистов или тем более комиссаров найти в поезде на территории, контролируемой белыми, было вряд ли возможно. Зато «жиды» были обычно под рукой.
