Портрет дочери
За работой и хлопотами Михаил Васильевич не часто навещал дочь. Она жила в Уфе у его родителей, и они души в ней не чаяли. В старый быт купеческой семьи Оля вдохнула новую жизнь.
До двенадцати лет Оля жила с дедом и бабушкой. Дальше ей надо было учиться, и отец забрал её в Киев. Поместил в институт благородных девиц. Навещал, и она радостно выбегала к нему то с голубым, то с розовым бантом на плече, а иногда и двумя –– за успехи в языках французском и немецком. Каникулы девочка проводила дома с отцом.
Но вот случилось, что после очередных каникул одна из воспитанниц занесла в институт скарлатину. Заболело сразу несколько девочек и среди них –– Оля Нестерова. Уход за ней был исключительный, но жизнь висела на волоске. Приехала из Уфы сестра Михаила Васильевича, ей разрешили быть возле больной.
Проходили дни, недели, температура стояла высокая, болезнь кинулась девочке на уши, почки, осложнилась дифтеритом. Пошли одна за другой операции. «Олюшка лежала с головы до ног забинтованная, как Лазарь в гробе. В моей девочке у меня оставалась последняя надежда на счастье, последнее воспоминание о Маше. Чего-чего я не передумал в те дни, недели, месяцы…»
С сентября по январь болезнь неустанно угрожала больной, и Михаил Васильевич жил под постоянной угрозой потерять свою дочь. Девять месяцев болела Оля. Потом он увез ее в Крым.
Снова девочка была здорова, но долгая болезнь, перенесенные сложнейшие операции сделали Олю задумчивой и строгой.
Осенью 1906 года Нестеров написал портрет Ольги. Причиной, побудившей к тому, был новый страх потерять ее: после перенесенной сложной операции, Ольга почти оглохла.
В картинах, портретах Михаил Васильевич создавал свои, «нестеровские» образы. «Правду художественную я признаю индивидуальной», –– говорил он. Жизнь определила для него черты и грани внутреннего мира человека, и он раскрывал их в своих полотнах. Ольга –– в костюме амазонки, но это глубоко русская девушка. Не зря Михаил Васильевич выбрал вечер и берег реки. В прозрачной воде, словно в зеркале, отражаются мысли и чувства Ольги. Написанный им «Портрет дочери», был редкостный по благородной простоте и вместе с тем изысканнейший портрет-картина.
После Киева Михаил Васильевич работал на росписях храмов в Москве, Петербурге, Сумах… Написанные им образы были проникнуты светом и грустью. Одновременно писал картины о Соловецком монастыре, где побывал в 1901 году. Эти картины –– круг жизни. Художник ратовал за возрождение религиозной живописи, полагая, что единственный верный путь для русского народа –– это всеобщее духовное примирение.
Увы, соловецкий цикл не нашел достойного отклика в русском обществе, не были поняты религиозно-нравственные искания Нестерова. Художника стали обвинять в «утопичности взглядов». Однако, как показало время, Нестеров видел глубже и прозорливей тех, кто критиковал его, –– он чувствовал приближающуюся трагедию.
Революцию 1917 года Михаил Васильевич не принял; тем не менее, воздерживался от прямого протеста. Его положение стало двойственным. С одной стороны, он был окружен уважением как ветеран русского искусства, с другой –– работал в условиях строгой цензуры. Его картины, написанные до революции, допускались теперь только на экспортные выставки, а единственная персональная выставка в России была устроена как шестидневное мероприятие закрытого типа.
Нестеров начал писать портреты деятелей науки и культуры –– тех, у кого был высок духовный уровень. Заказных портретов не принимал. Никогда не шел на сделку с совестью. В 1938 году был арестован, и две недели провел в Бутырской тюрьме, –– причиной ареста явилось обвинение его зятя в шпионаже. Зять был расстрелян, дочь Ольга отправлена в ссылку в Джамбул. Вернулась она через три года.
Ее возвращение стало и радостью, и болью для Михаила Васильевича: дочь вернулась калекой, передвигаясь только на костылях. Она так и не получила художественного образования, но, как золотошвейки XVI века, вышивала шелком на полотне картины, которые было невозможно отличить от акварели. Впрочем, скоро стало не до картин: грянула Великая Отечественная война. Михаил Васильевич смог еще увидеть, как гнали фашистов от Москвы, узнать о беспримерном подвиге советских людей, –– и жизнь его оборвалась.