Содержание материала

Автор книги, доктор химических наук, профессор, предпринял попытку создания современной общеэкономической теории. Для этого он углублённо изучал политическую экономию, экономику, высшую и прикладную математику, историю, философию, психологию. Задачу создания общеэкономической теории поставили Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Но она оказалась слишком сложной и не могла быть решена научными средствами того времени. Теперь это стало возможным. Для этого потребовались нестандартные подходы и исследования на стыке наук, применение методов естествознания и математики в гуманитарных науках, анализ дополнительного исторического опыта от времён Маркса-Энгельса до наших дней. Предыдущая книга автора «К общеэкономической теории через взаимодействие наук», над которой он работал более двадцати лет, была издана в Ярославле в 1995 году. Несмотря на небольшой тираж, автор получил много писем от читателей.

Теперь профессор Фельдблюм выносит на суд читателей свою вторую книгу по политической экономии. В ней он кратко описывает свой жизненный путь и отвечает на главный вопрос читателей предыдущей книги: как случилось, что химик пришёл в политическую экономию? Автор рассказывает о том, как создавал современную общеэкономическую теорию. Он пишет о своём понимании нынешнего положения в стране и в мире, о своих выводах и прогнозах. В книге затрагиваются актуальные вопросы внутренней и внешней политики.

Книга адресована политикам, учёным, общественным деятелям и, конечно, всем тем, кто хочет понять объективные общественно-экономические законы, кому небезразлична судьба нашей страны и перспективы её развития в современном мире.

 

Светлый ум и правдивое сердце, соединяясь, успешно
противостоят страстям и заблуждениям; рассорившись же,
один создаёт мошенников, другое – простаков.
Пьер Буаст

 

От автора

 

Иногда решительный шаг вперёд – результат хорошего толчка сзади. Я ощутил это на себе. Долго не мог решиться написать эту книгу. После опубликования в 1995 году моей предыдущей книги «К общеэкономической теории через взаимодействие наук» пришлось наслушаться всякого, и хорошего, и плохого.

Я не спешил с нынешней книгой. Но теперь, через десять с лишним лет, имею на неё моральное право. Те, кто знает и ценит мою работу, буквально заставили меня написать эту новую книгу! Они убедили меня в том, что ценность любого, в том числе и гуманитарного, научного исследования определяется не столько субъективными отзывами, сколько объективными критериями, которые давным-давно известны серьёзной науке. К ним относятся фактическая достоверность, надёжность методологии, логика научного мышления, использование новейших средств и методов исследования, историчность и преемственность, добросовестный и тщательный анализ работ предшественников, объективность и непредвзятость, использование достижений смежных областей науки и многое другое. И самое главное – проверка временем, практикой, жизнью.

Нынешняя книга адресована, прежде всего, тем, кто дал себе труд вдумчиво и непредвзято прочитать мою предыдущую книгу по общеэкономической теории. Цель нынешней книги – кратко рассказать о себе, о моём отношении к жизни, к людям, к работе. Нельзя не ответить на вопросы тех, кто хочет узнать, как химик пришёл в политическую экономию, как создавал современную общеэкономическую теорию. Уместно рассказать, с позиций этой теории, о моём понимании нынешнего положения в стране и в мире. Моя работа продолжается, и я благодарен всем, кто интересуется ею.

 

Детские годы

 

Я родился 8 июня 1935 года в Чернигове, в еврейской семье. Мой отец был кадровым военным. В 1936 году его воинскую часть перевели по службе в Ярославль, куда и переехала наша семья. Так я стал годовалым ярославцем. В Ярославле живу всю жизнь. Отец был участником финской и Великой Отечественной войн, имел правительственные награды, и, как старый коммунист, был награждён почётным знаком «50 лет в КПСС». Моя мать многие годы была партийным работником. Работала в райкоме, а затем в Ярославском обкоме партии. Последняя её должность на партийной работе - секретарь партийного комитета Ярославской кордной фабрики. В дальнейшем работала на хозяйственной работе.

Мои родители знали еврейский язык, но говорили на нём редко и только между собой. Со мной они говорили только по-русски. Так получилось, что я даже не знаю своего национального языка, мой родной язык – русский. От родителей я на всю жизнь унаследовал принцип: неважно, кто ты по национальности, а важно, какой ты человек. Забегая вперёд, должен сказать, что ни в детстве, ни в юности, ни в зрелом возрасте я не ощущал на себе никакого антисемитизма. Случалось, мне попадало, но всегда за дело, а не за национальность. Вообще, многие евреи просто зацикливаются на антисемитизме. Бывает, не заслуживает человек того, на что претендует, но кричит, что его преследуют за национальность. Часто приходится слышать, что евреи – умный народ. Он дал миру многих мастеров своего дела, выдающихся учёных, деятелей культуры. Среди них Исаак Ньютон, Альберт Эйнштейн, Карл Маркс, Лев Ландау, Исаак Дунаевский, Давид Ойстрах и многие другие. Но я встречал на своём жизненном пути и глупых евреев. Пришлось усвоить с детства, что каждый обязан сам заслужить уважение, а не прикрываться родством или связями, не прятаться за спины других.

Помню годы войны. Помню, как пел раненым бойцам в одном из ярославских госпиталей. Голосок у меня был звонкий, был и музыкальный слух. Пел всегда две песни: «Заветный камень» и «Прощайте, скалистые горы!». Раненым нравилось, многие были растроганы до слёз. Такое всегда запоминается. До сих пор жалею, что так и не довелось научиться играть ни на одном музыкальном инструменте.

Помню немецкие бомбёжки в нашем городе. Мы жили тогда в одном из «военных домов», на Большой Октябрьской, напротив школы №43. Школу бомбили, она горела. В соседний подъезд нашего дома тоже попала бомба, но не взорвалась, а застряла в подвале. Всех жильцов вывели во двор, где мы и ждали, пока сапёры не обезвредят бомбу. В третьем классе заболел скарлатиной. Помню испуг матери, когда лучший ярославский детский врач Эсфирь Александровна Гаркави уверенно поставила мне этот диагноз. Болел тяжело, антибиотиков тогда не было, пролежал в больнице полтора месяца. Там и встретил День Победы. Помню, как врачи и медсёстры радовались, целовались!

Мать отдала меня учиться в начальную школу №1. Это была школа, как тогда говорили, для «привилегированных». Там учились дети партийных и советских работников, руководителей предприятий и организаций, учёных, работников культуры и искусства. Моим первым классным руководителем была Мария Фёдоровна Муравьёва. Она научила нас читать, писать и считать. От начальной школы остались в памяти два события. Порядок и дисциплина были строгие. Директор школы, Анна Ефимовна Безобразова, была педантична и требовательна до крайности. До сих пор не могу забыть, как в один дождливый осенний день перед входом в школу выстроилась длинная очередь учеников, и директор самолично «вытаскивала» из очереди и отправляла домой тех, кто явился не в той обуви, какая требовалась. На следующий день были вызваны родители, в том числе и моя мама, и им было сделано строгое внушение. О втором событии надо сказать подробнее, а именно о том, как я «опозорил школу».

В четвёртом классе, выпускном в этой школе, нашим классным руководителем была прекрасная учительница, очень милая и добрая женщина, Лидия Николаевна Минеева. Этот год оказался памятным для нашей школы – её посетил министр просвещения РСФСР А.Г.Калашников. Накануне нам было велено хорошенько выучить домашнее задание по русскому языку и литературе. Я считался лучшим учеником класса, и мне было дано персональное домашнее задание - изложение на тему «Как Володя Ульянов писал сочинения». Я был горд и очень старался, выучил и несколько раз пересказал маме. На следующее утро дверь в класс внезапно распахнулась. Министр, очень тучный человек, в сопровождении большой свиты, вошёл быстрым шагом и, не здороваясь, уселся на подставленный ему стул. Свита осталась стоять. Усевшись и отдышавшись, министр отрывисто произнёс что-то вроде «ну, что там у вас?». Лидия Николаевна сразу же вызвала меня к доске со словами «ну, Фельдблюм, рассказывай!». Я начал рассказывать о том, как Володя Ульянов писал сочинения. «Не надо, - вдруг оборвал министр, - давай Гимн Советского Союза!». Я замер, душа ушла в пятки, так как Гимна я не знал. Он был впервые исполнен 1 января 1944 года, прошло уже порядочно времени, но мы его специально не учили. Воцарилось молчание. Министр бросил уничтожающий взгляд на перепуганную учительницу, резко встал и вышел, а следом и его свита. «Что же ты, Фельдблюм, подвёл нас!» – чуть не плача сказала Лидия Николаевна. Мне было очень стыдно. К счастью, это событие не имело серьёзных последствий ни для учительницы, ни для меня.

 

В средней школе №33 имени Карла Маркса

 

Выпускников начальной школы №1 перевели в 5-й класс средней школы №33 имени Карла Маркса. Она считалась одной из лучших в городе. Директором школы был Александр Степанович Колобков. В памяти живы замечательные учителя: литературы – Мария Дмитриевна Соловьёва и Ольга Николаевна Клишова, математики – Ольга Павловна Серина, физики – Александра Ивановна Успенская, химии – Зоя Васильевна Сыромятникова, географии – Степан Петрович Иванов.

Особенно мне полюбилась химия. Это произошло в 8-9 классах. Как-то вдруг почувствовал, что мне интересно читать учебник по органической химии, так же интересно, как какую-нибудь приключенческую книгу. Химические формулы, названия веществ, уравнения реакций с необыкновенной лёгкостью проникали в мою юную голову и оседали там намертво. Видимо, это какая-то удивительная природная предрасположенность, хотя среди моих родственников не было ни одного химика.

Мне посчастливилось два года заниматься органической химией в химическом кружке Ярославского Дворца пионеров и школьников. Руководителем кружка был Виктор Михайлович Власов, энтузиаст, талантливый педагог и учёный, профессор, доктор химических наук. В последние годы жизни он заведовал кафедрой органической химии в Ярославском пединституте. В химическом кружке занимались увлечённые ребята, для которых химия стала делом жизни. Один из них стал знаменитым химиком-органиком с мировым именем. Это – Николай Серафимович Зефиров, академик, заведующий кафедрой в МГУ имени М.В.Ломоносова, директор Института физиологически активных веществ РАН, лауреат Государственной премии, удостоенный многих других наград, премий и почётных званий.

Среднюю школу №33 я окончил в 1953 году с серебряной медалью. До заветного золота не хватило лишь одной буквы в сочинении – в слове «безжалостный» оказалась пропущенной буква «т». И хотя по остальным предметам были пятёрки, получил серебро. С тех пор на всю жизнь усвоил цену одной-единственной буквы. Золотую медаль среди выпускников этого года получил лишь Николай Зефиров, и вполне заслуженно: его выдающийся талант уже тогда был виден, что называется, невооружённым глазом. После школы он поступил на химический факультет Московского университета, а я – в Ярославский технологический институт. Тогда мы и не подозревали, что через много лет жизнь опять соединит нас, но уже на ниве серьёзных научных исследований и технологических разработок по закрытой тематике, касающейся создания новых материалов для специальной техники. Жизнь длинна и непредсказуема. Мог ли я тогда предвидеть, что моя родная школа №33 станет родной и для моего сына, что он окончит её через 40 лет после меня с золотой медалью, обогнав в этом своего отца. И уж никак нельзя было в те далёкие годы предвидеть, что у меня появится второе научное увлечение. Мне, выпускнику школы имени Карла Маркса, суждено было пройти удивительный путь продолжения и развития экономической теории Карла Маркса! Впрочем, обо всём по порядку.

 

В Ярославском технологическом институте

 

В 1953 году я поступил в Ярославский технологический институт. В дальнейшем он был преобразован в Ярославский политехнический институт, а ещё через некоторое время - в Ярославский государственный технический университет. Для нас, первокурсников, обучение началось с работы на колхозных полях. Нашу группу послали на картошку. Ездили в обязательном порядке все студенты во главе с преподавателями. Жили в домах у сельчан. Отношения складывались по-разному. Многие очень неохотно брали к себе молодых и беспокойных постояльцев, часто отправляли их на сеновал или ещё куда-нибудь подальше. Но были и такие, кто принимал ребят как родных, селил их в своей комнате, кормил своей незамысловатой крестьянской едой. Колхоз обычно выделял мясо, картошку, молоко. Хлеб пекли сами хозяева. Мы не голодали.

Общее впечатление об этих днях осталось безрадостное. Осень, дожди, слякоть, грязная работа, отсутствие привычных городских удобств. Возили нас и в такие закоулки ярославской области, куда в осеннее ненастье ни автомобиль не мог проехать, ни лошадь не могла пройти. Помню, как ночью, под проливным дождём, мы несколько часов ехали от железнодорожной станции в одно из сёл на «волокуше», которую тащил трактор, накрытые общим брезентным покрывалом, тесно прижавшись друг к другу и дрожа от холода. Измученные и грязные, после ночёвки где попало, приступали к работе. Помню, как в тоске по дому и по бане мы отпрашивались на пару дней. Выходили в самую рань, проходили пешком около 50 километров до станции и забирались в товарник. Побывав дома, таким же путём возвращались обратно. Помню и «вечёрки» в сельском клубе или прямо у дома, на которых мы веселились вместе с сельскими ребятами…Выбора у нас не было, мы были молоды, работали, веселились и приспосабливались к непривычным условиям. Работали и на картошке, и на капусте, и на уборке льна, и на других работах. Была ли реальная польза колхозу от таких работников? Часть урожая мы, конечно, спасали от гибели, но какой ценой?! В то время, видимо, просто не было другого выхода. Сёла обеднели, опустели, работать было некому.

О наших преподавателях. На первом курсе самое сильное впечатление на меня произвёл Иосиф Адамович Зубович. Он заведовал кафедрой общей и неорганической химии, впоследствии был ректором института. Он был блестящим лектором. Благодаря ему я полюбил не только органическую, но и неорганическую химию, и неплохо её изучил. На экзамене получил пятёрку с плюсом. Это был уникальный случай в институте, и я этим очень гордился. Забегая вперёд, скажу, что через пять десятилетий и мне довелось читать студентам-первокурсникам тот же курс общей и неорганической химии. Вот когда мне пришлось по-настоящему вспомнить об Иосифе Адамовиче, в полной мере оценить полученные от него знания и опыт! Жаль, что безвременная кончина оборвала жизнь этого замечательного человека. У нас есть совместная статья в престижном журнале «Доклады Академии Наук СССР», оттиск которой я бережно храню в память об Иосифе Адамовиче.

Заведующий кафедрой органической химии, профессор Юсуф Сулейманович Мусабеков встретил меня, как старого знакомого. Он был наслышан обо мне от В.М.Власова. Прекрасные лекции Юсуфа Сулеймановича производили на нас большое впечатление. Он говорил не спеша, чётко, понятно и очень увлекательно. По лекторскому мастерству он не уступал двум талантливейшим химикам-органикам, лекции которых мне впоследствии посчастливилось слушать на химическом факультете МГУ – академикам А.Н.Несмеянову и Н.С.Зефирову. Когда я уже работал в НИИМСК после окончания института, то получил возможность узнать Юсуфа Сулеймановича и как очень интересного, остроумного человека, потрясающего рассказчика анекдотов. Мы вместе ездили на Международный Бутлеровский симпозиум по органической химии, который проходил в 1961 году в Ленинграде, ехали в одном купе и жили в одном гостиничном номере. До сих пор живы впечатления и от общения с Юсуфом Сулеймановичем, и от симпозиума. Открытие симпозиума состоялось в Таврическом Дворце, очень торжественно, а заседания секций проходили на химическом факультете Ленинградского университета. На пленарном заседании нам посчастливилось увидеть и услышать знаменитого американского химика-органика Роберта Вудворда. Он прочитал лекцию о синтезе хлорофилла, который впервые осуществил. В 1965 году он получил Нобелевскую премию. Профессор Ю.С.Мусабеков был известен в СССР и за рубежом своими трудами по истории химии. Он подарил мне одну из своих книг с тёплой дарственной надписью.

Помню Николая Васильевича Истомина, нашего преподавателя теоретической механики. Он был грозой студентов. Двойки на экзаменах сыпались как из рога изобилия. Мог поставить неуды почти всей группе. Это снижало успеваемость, в деканате его «воспитывали», но ничего не могли с ним поделать. Он был недавний фронтовик, несгибаемый человек. Не ради бахвальства скажу, что мне он поставил пятёрку. Экзаменовал меня без всякого билета, почти пять часов с небольшими перерывами, причём я смог ответить без ошибок примерно на две трети вопросов. На мой вопрос после экзамена, почему он так долго спрашивал меня и почему поставил отличную оценку даже при не безошибочных ответах, коротко ответил: «Это для того, молодой человек, чтобы Вы меня запомнили на всю жизнь!». И я запомнил его, да ещё как запомнил! Мы по-человечески сблизились с ним, конечно настолько, насколько это возможно между преподавателем и студентом. Сближение произошло по моей инициативе через год после того знаменитого экзамена. Друзья рассказали случай, который подогрел моё уважение и любопытство к этому человеку. Уже состоялся двадцатый съезд партии, уже началась борьба с культом личности. И вот, в очередную годовщину смерти И.В.Сталина, явившись на обычную лекцию по теоретической механике, Николай Васильевич предложил аудитории почтить память И.В.Сталина вставанием, что и было дружно сделано оторопевшими от неожиданности студентами. Эту неожиданную акцию Николай Васильевич сопроводил краткой речью о том, как на фронте бойцы шли в атаку, как умирали с именем товарища Сталина и как стыдно об этом забывать. Можно по-разному относиться к поступку Николая Васильевича. Но нельзя не оценить таких его качеств, как смелость, честность, нетерпимость к угодничеству и лицемерию. Таких людей не так уж много, и они вызывают понятный интерес. Выразив своё юношеское восхищение этим поступком, я попросил у Николая Васильевича что-нибудь на память. В ответ получил приглашение к нему домой «на чашку чая». После дружеского чаепития мне была подарена фотография Николая Васильевича, на обороте которой он написал две понравившиеся ему цитаты из И.В.Сталина. Вот такой был человек! Помню и жену Николая Васильевича, Елену Фёдоровну Разумову, милую и умную женщину, которая читала нам лекции по высшей математике.

Запомнились Борис Николаевич Басаргин, Михаил Иванович Богданов, Александр Фёдорович Фролов, Марк Иосифович Фарберов, Борис Фёдорович Уставщиков, Анна Васильевна Бондаренко, Сергей Иванович Крюков, Виталий Григорьевич Эпштейн, Семён Ильич Альтов и другие. Все они честно работали на ниве образования и науки, могут служить примером нынешним преподавателям.

 

Начало работы

 

В 1958 году, получив «красный диплом» инженера-технолога, я был направлен на работу на один из наших ярославских заводов с характерным для того времени загадочным названием - почтовый ящик 226. Директор завода, Валерьян Михайлович Соболев, считал необходимым лично знакомиться с каждым молодым специалистом. Он был грубоват и немногословен: «Иди, Фельдблюм, в десятую лабораторию к Прокофьеву и приступай к работе!». С Ярославом Николаевичем Прокофьевым я был знаком ещё по химическому кружку Дворца пионеров, он был помощником В.М.Власова и иногда проводил занятия вместо него. Я обрадовался такому начальнику. Но огорчало то, что это была лаборатория бутилкаучука, а я ожидал, что буду работать по органическому синтезу.

В лаборатории №10 мне довелось проработать около двух лет и внести хоть и маленький, но всё же вклад в разработку технологии первого отечественного производства бутилкаучука. Мне поручили измерить вязкость «шихты», т.е. суспензии бутилкаучука в растворителе – метилхлориде. Казалось бы, простая работа, ведь известно множество способов измерения вязкости жидкостей. Но не тут то было! Во-первых, это была не чистая жидкость, а суспензия. Во-вторых, температура шихты была очень низкая, минус 100 градусов по Цельсию. И в третьих, нужна была герметичность и особые условия безопасности, поскольку метилхлорид легко испарялся и был вреден для здоровья. Известные приборы не годились. Мне пришлось сконструировать специальный прибор – низкотемпературный ротационный вискозиметр. Прибор изготовили в экспериментально-механическом цехе завода. Для охлаждения прибора применялся жидкий воздух, который производился в энергоцехе завода. Уже на этом примере можно видеть, какими большими возможностями располагал завод для проведения сложных исследований и технологических разработок. Работа была выполнена, по ней был написан подробный научно-технический отчёт, полученные результаты использовались при проектировании производства бутилкаучука.

Тем временем, наш завод приказом министерства преобразовали в Научно-исследовательский институт мономеров для синтетического каучука, сокращённо НИИМСК. Мы, инженеры-исследователи, стали младшими научными сотрудниками. Мою просьбу удовлетворили и перевели меня в лабораторию органического синтеза №1. Заведующим лабораторией был Анатолий Михайлович Кутьин. Вскоре он стал заместителем директора института по научной работе, а лабораторией стал заведовать Михаил Алексеевич Коршунов. Об этих замечательных людях я ещё расскажу. Так началась моя научная работа в НИИМСК, которая продолжалась 35 лет.

 

В «бермудском пятиугольнике»

 

Мне поручили разработать технологию нового процесса получения изопрена – из пропилена. Работа была важная, так как изопрен является сырьём для производства синтетического каучука. Одновременно она стала темой моей кандидатской диссертации, для чего я поступил в заочную аспирантуру родного технологического института. И тут вдруг у меня оказалось сразу пять начальников, чьи указания и распоряжения предстояло неукоснительно выполнять. Это были Анатолий Михайлович Кутьин и Михаил Алексеевич Коршунов – мои непосредственные начальники по работе в НИИМСК, Марк Иосифович Фарберов и Сергей Иванович Крюков – мои научные руководители по аспирантуре, а также Иван Яковлевич Тюряев – административный руководитель всей темы по синтезу изопрена из пропилена. Всё бы ничего, но это были люди с совершенно разными, подчас диаметрально противоположными, взглядами на то, как надо организовывать исследования и разработки вообще и как вести мою разработку в частности. Ссориться с кем-нибудь из них было явно не в моих интересах. А они давали мне указания, противоречащие одно другому. Между собой эти солидные и уважаемые люди часто не могли договориться. Профессор М.И.Фарберов отличался крайней амбициозностью, вспыльчивостью и напористостью, возражений не терпел. Ему с переменным успехом пытался противостоять А.М.Кутьин. Спорили так, что крики были слышны далеко за пределами кабинета. Я, как пришибленный, наблюдал эти сцены. М.А.Коршунов поддерживал своего начальника А.М.Кутьина, а доцент С.И.Крюков, естественно, всегда был на стороне своего профессора М.И.Фарберова. Что же касается И.Я.Тюряева, то он обычно советовал мне прислушиваться именно к его мнению. Понятно, что у пяти таких нянек дитя вполне могло остаться без глаза. В общем, так оно и произошло на самом деле. Приходилось на ходу осваивать премудрости дипломатии и проявлять чудеса изворотливости. Выслушивал всех, а делал по-своему! За недостатком опыта приходилось и ошибаться, но другого выхода просто не было. Нет худа без добра – учился выдержке в сложных ситуациях и умению самостоятельно принимать верные решения.

При всём этом, я благодарен М.И.Фарберову за то, что он организовал защиту моей кандидатской диссертации. В Ярославле в те годы ещё не было своего учёного совета по защите диссертаций химического профиля. Марк Иосифович договорился о моей защите в Московском химико-технологическом институте имени Д.И.Менделеева. Предварительная защита проходила на кафедре профессора Николая Николаевича Лебедева, который согласился выступить в качестве моего оппонента. Н.Н.Лебедев был выдающимся учёным – специалистом по основному органическому синтезу, прекрасным педагогом. По его содержательному учебнику студенты и до сих пор изучают химию и технологию основного органического синтеза. Таким оппонентом можно было гордиться. Он, конечно, очень помог мне, защита прошла вполне благополучно. Я стал кандидатом технических наук.

В «бермудском пятиугольнике» родилось первое моё изобретение, соавтором которого стал И.Я.Тюряев. Нам удалось найти новый катализатор димеризации пропилена. Эта реакция является первой из трёх стадий синтеза изопрена из пропилена. Раньше димеризацию пропилена можно было проводить только по способу немецкого химика Карла Циглера при высокой температуре (около 200 градусов по Цельсию) и при высоком давлении (150 –200 атмосфер). Это было дорого и опасно. Благодаря найденному нами катализатору, димеризация пропилена стала низкотемпературной: она протекала с высокой скоростью уже при комнатной температуре и атмосферном давлении! Это было пионерское изобретение. Оно было не только защищено авторским свидетельством СССР, но и запатентовано нами за рубежом – в Англии, Франции, Германии, Италии и т.д. В дальнейшем это, а также последующие изобретения в той же области легли в основу моей докторской диссертации.

Происходило и продвижение по службе – стал сначала руководителем группы, а затем заведующим лабораторией. Нашу лабораторию №1 решено было разделить на три самостоятельные лаборатории. Лабораторию №1 по-прежнему возглавил Михаил Алексеевич Коршунов, лабораторией №2 стал заведовать Владимир Александрович Беляев, а мне досталась лаборатория №3. Это стало для меня приятной неожиданностью. Никак не думал, что директор института В.М.Соболев доверит заведование крупной научно-исследовательской лабораторией 27-летнему молодому специалисту. Я заведовал лабораторией №3 с 1962 года вплоть до ухода из НИИМСК в 1995 году.

 

Визит Н. С. Хрущёва

 

В 1963 году НИИМСК посетил Никита Сергеевич Хрущёв. Пояснения давал директор института В.М.Соболев. Мне повезло: я стоял недалеко и сгорал от любопытства. Наш институт и его директор очень понравились Никите Сергеевичу. Вскоре Валерьян Михайлович Соболев отбыл в Москву с крупным повышением – на должность заместителя министра нефтехимической промышленности СССР. По его рекомендации новым директором НИИМСК стал Геннадий Аркадьевич Степанов.

Визит Н.С.Хрущёва стал этапом в развитии нашего института и его опытного завода. Были выделены большие средства. Были построены новые корпуса, созданы новые лаборатории, появились совершенные приборы и оборудование, развивались новейшие методы исследования. Конечно, это способствовало повышению авторитета и влияния НИИМСК. Наш институт стал одним из крупнейших не только в системе Миннефтехимпрома СССР, но и вообще среди химико-технологических научно-исследовательских институтов страны. Институт и его опытный завод превратились в мощный научно-технологический комплекс, способный решать самые сложные задачи по разработке и внедрению новых технологических процессов.

Визиты руководителей партии и государства в то время оказывали большое влияние на судьбы трудовых коллективов. Например, в результате визита в Ярославль (в том числе в НИИМСК) секретаря ЦК КПСС Петра Ниловича Демичева был решён вопрос о значительном повышении заработной платы учёным и специалистам отраслевых научно-исследовательских институтов.

 

Расцвет НИИМСК

 

В НИИМСК осуществлялась системная, всесторонняя и надёжная разработка новых наукоёмких технологических процессов, а также обеспечивался компетентный авторский надзор за их промышленной реализацией. Это стало возможным, благодаря уникальному набору технологических и специализированных исследовательских подразделений. Институт имел отдел внедрения разработок, производственно-технический и экономико-аналитический отделы, проектный отдел, отдел охраны труда и техники безопасности, противопожарную службу, отдел материально-технического снабжения, стеклодувную мастерскую, группу инженеров-механиков, слесарей и электриков для обслуживания научно-исследовательских лабораторий, прекрасную научную библиотеку. Последняя выписывала все важнейшие отечественные и зарубежные научные издания, несколько реферативных журналов за многие десятилетия. Найти нужную информацию не было проблемой, хотя в то время ещё не было ни персональных компьютеров, ни интернета.

В институте были технологические и специализированные лаборатории. В технологических лабораториях велась разработка новой технологии, а в специализированных лабораториях решались все проблемы, связанные с надёжностью, качеством и безопасностью разрабатываемого процесса. К числу специализированных относились лаборатория разделения и очистки химических продуктов, лаборатория изучения вопросов коррозии оборудования и разработки мер по её устранению, лаборатория промышленной токсикологии, лаборатория по обезвреживанию промышленных сточных вод и утилизации отходов нового процесса, лаборатория для разработки методов контроля и управления технологическими процессами. Гордостью института были лаборатория прикладной математики и мощный вычислительный центр, которые занимались математическим моделированием технологических схем и расчётом химических реакторов для новых процессов. Важную роль играл аналитический отдел. Он включал несколько лабораторий для химического и инструментального анализа новых веществ и технологических потоков в разрабатываемом новом производстве. В задачу аналитического центра входило обеспечение обоснованных требований к составу исходного сырья и всех полупродуктов нового производства, а также высокого качества конечной продукции. Она должна была соответствовать лучшим отечественным и международным стандартам, и отдел вполне справлялся с этой задачей. «Паспортом» каждой разработки становился технологический регламент на новый процесс или на новый вид продукции. Этот ответственный документ содержал все сведения, необходимые для проектирования нового производства и его надежной последующей реализации в промышленном масштабе. Специалисты института осуществляли авторский надзор и оказывали всю необходимую помощь и при проектировании нового производства, и при его внедрении. Всё это обеспечивало грамотный переход от лабораторного или опытного масштаба к промышленному производству.

Гордостью НИИМСК стал его опытный завод. Он состоял из технологических и вспомогательных цехов. В технологических цехах работали опытные и полузаводские установки по новым процессам. Они проверяли новую технологию перед тем, как рекомендовать её к проектированию и строительству. Кроме того, на таких установках выпускались сотни разнообразных новых химических продуктов. Одни проходили необходимые испытания, после чего внедрялись в промышленность. Другие сразу же использовались предприятиями-заказчиками в изделиях специальной техники. Некоторые опытные установки были гибкими, универсальными. Они могли работать в различных режимах, и их можно было легко переналаживать на выпуск новой опытной продукции. Эта уникальная опытная база постоянно совершенствовалась, благодаря наличию на опытном заводе своей проектной части и мощного экспериментально-механического цеха. Бесперебойную работу института и опытного завода обеспечивали энергоцех, электроцех, цех контрольно-измерительных приборов и автоматизации, автотранспортный цех, склад легковоспламеняющихся жидкостей и сжиженных газов, участок по заполнению и обслуживанию баллонов и др.

Институт стал широко известен в СССР и за рубежом. Для обмена опытом приезжали специалисты со всех концов страны, иностранные делегации. Сотрудничество с НИИМСК стало престижным для академических и отраслевых институтов, высших учебных заведений, промышленных предприятий. Например, наша лаборатория №3 вела исследования и разработки при участии учёных и специалистов МГУ имени М.В.Ломоносова, Института нефтехимического синтеза АН СССР, Института органической химии АН СССР, Института элементоорганических соединений АН СССР, Института новых химических проблем АН СССР, ВНИИСК (Ленинград), ВНИИОЛЕФИН (Баку), Гипрокаучука (Москва), Ярославского завода СК, Казанского завода органического синтеза, Омского завода синтетического спирта, производственных объединений «Нижнекамскнефтехим» и «Пермьнефтеоргсинтез» и др. Среди соавторов наших исследований и разработок – академики Б.А.Долгоплоск, Е.И.Тинякова, Н.С.Зефиров, В.А.Кабанов, С.И.Вольфкович, профессора А.Ф.Платэ, Н.А.Беликова, Б.А.Кренцель, Л.Х.Фрейдлин, К.Н.Семененко, В.И.Сметанюк, А.А.Братков, И.Я.Тюряев, В.Э.Вассерберг, В.М.Фролов, И.И.Письман, К.Л.Маковецкий, М.Е.Вольпин, А.И.Шатенштейн, В.М.Татевский, И.А.Зубович, кандидаты наук Е.А.Мушина, С.Г.Абасова, Г.М.Хвостик, Л.И.Гвинтер, Д.Б.Фурман, С.С.Боровой, А.С.Козьмин, Г.Л.Соловейчик, И.Л.Цейтлина, И.Д.Афанасьев, В.С.Ануфриев, Н.В.Голованов, руководители и специалисты проектных институтов и заводов Б.С.Короткевич, В.А.Андреев, Е.Я.Мандельштам, Т.И.Боголепова, В.В.Работнов, В.М.Шуверов, М.С.Габутдинов, В.П.Кичигин и др.

Давно сложилось и сохраняется до настоящего времени тесное творческое сотрудничество между НИИМСК (ныне ОАО НИИ «Ярсинтез») и Ярославским государственным техническим университетом (ЯГТУ). Начало этому сотрудничеству положила научная деятельность профессора М.И.Фарберова и его учеников, профессоров Б.Ф.Уставщикова, С.И.Крюкова, А.В.Бондаренко, Ю.И.Москвичёва, М.И.Богданова, А.Ф. Фролова, Г.С.Миронова и других. Учёные ЯГТУ работают в НИИМСК, специалисты НИИМСК преподают в ЯГТУ. Ведётся совместная подготовка научных кадров. Большой вклад в развитие этого сотрудничества внесли директор НИИМСК Г.А.Степанов и ректоры ярославских университетов Ю.А.Москвичёв и Г.С.Миронов.

 

Люди и дела института

 

В НИИМСК работали замечательные люди, крупные специалисты, подлинные энтузиасты и мастера своего дела. О директоре, Г.А.Степанове, нужен отдельный разговор, и он будет немного позже. Уважаемыми и колоритными фигурами были заместители директора по научной работе Анатолий Михайлович Кутьин и Эммануил Габриэлович Лазарянц. Это были антиподы. А.М.Кутьин – «правдоискатель», методичный и дотошный, любитель полной ясности во всём. Он был сторонником детальных планов и программ, призванных всё предусмотреть, и стремился неукоснительно проводить их в жизнь. Э.Г.Лазарянц – «диалектик», гибкий и изворотливый. Он, подобно Ходже Насреддину, был убеждён, что за время выполнения далеко идущих планов «либо падишах умрёт, либо осёл сдохнет». К вопросу о полной ясности он относился подобно Владимиру Маяковскому: «кто всегда постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп!». Для Лазарянца главным было уменье своевременно улавливать тенденции и корректировать планы. Но, при всей несхожести, оба были умными, способными организаторами, умели добиваться успеха в работе, пользовались большим уважением в институте и за его пределами. Они удачно дополняли друг друга и были хорошими помощниками директору. Многие годы А.М.Кутьин был моим непосредственным начальником. Я благодарен ему за доброжелательность, чуткость, справедливость, честность в отношении к людям. Для него главным был успех дела. Ему не были присущи гонор и немотивированное упрямство некоторых начальствующих самодуров. Преданность делу стала его трагедией. Анатолий Михайлович умер во время командировки, в номере московской гостиницы. Его больное сердце не выдержало стресса после того, как в отделе химии Госплана СССР раскритиковали его доклад и отклонили предложение о создании в стране нового производства, разработке которого он посвятил много сил и энергии. Пока жив, буду помнить этого прекрасного человека и его главное качество – верность своему делу.

Близким другом А.М.Кутьина был кандидат химических наук Михаил Алексеевич Коршунов. Он многие годы руководил научно-исследовательской лабораторией №1. Блестящий химик-органик, выходец из всемирно известной научной школы академика И.Л.Кнунянца, человек большой души, неизменно доброжелательный, с великолепным чувством юмора, он был любимцем многих. Его отличали организаторские способности, умение выявлять лучшие качества подчинённых, создавать им условия для успешной работы. Под руководством М.А.Коршунова были проведены интересные и плодотворные исследования по синтезу разнообразных органических веществ для применения во многих областях техники. Михаил Алексеевич создал научную школу и уникальную экспериментальную базу, в том числе, на опытном заводе. Многие разработки, выполненные под руководством М.А.Коршунова, были внедрены в промышленность.

Лабораторией №2 много лет заведовал кандидат химических наук Владимир Александрович Беляев. Некоторые химические продукты, впервые синтезированные под его руководством, до сих пор производятся на опытном заводе ОАО НИИ «Ярсинтез», востребованы промышленными предприятиями. Этому человеку я лично очень обязан. В самом начале работы в лаборатории №1 мне пришлось проводить синтезы с применением пожароопасного металла – натрия. Во время одного из опытов произошёл небольшой взрыв, рабочее место загорелось, мне в лицо попал горячий раствор щёлочи. Находившийся в комнате напротив Владимир Александрович помог потушить горящее рабочее место и оказал первую медицинскую помощь. Много сил отдал В.А.Беляев разработке новых способов производства изопрена. В то время их не удалось реализовать в промышленности, но актуальность этих разработок сохраняется и в настоящее время. После тяжёлой болезни и безвременной кончины В.А.Беляева лабораторию №2 возглавил талантливый специалист и хороший организатор, мой ученик, кандидат технических наук Анатолий Александрович Суровцев.

Память сохранила многолетнюю совместную работу с интересными людьми. Заведующий лабораторией технико-экономических исследований Юрий Иванович Сёмин давал путёвку в жизнь нашим разработкам, анализируя их экономическую эффективность. Заведующий лабораторией патентных исследований Анатолий Макарович Максименко помогал нам составлять заявки на авторские свидетельства и отстаивать наши авторские права. Заведующая лабораторией химического анализа Нина Михайловна Логинова открывала нам глаза на состав наших продуктов. Заведующий лабораторией электрохимических методов исследования, доктор химических наук Яков Иосифович Турьян добывал нам необходимые знания в тех ситуациях, когда обычные химические методы оказывались непригодными или бессильными. Наши исследования и разработки были бы совершенно невозможны без применения хроматографических методов анализа, которые разрабатывал крупнейший специалист по хроматографии, умный и обаятельный Алексей Геннадьевич Панков. Некоторых из этих людей уже нет в живых, но они со мной.

Известный учёный в области полимерных материалов, доктор технических наук, профессор Владимир Львович Цайлингольд долгие годы руководил лабораторией №26. Он был крупнейшим специалистом по новым материалам для изделий специальной техники. У нас были совместные разработки, изобретения. Соавторы этих изобретений - академик Владимир Александрович Кабанов и доктор химических наук Владимир Иванович Сметанюк. Этих людей уже нет в живых, но они оставили людям богатейшее научное наследство. В настоящее время лабораторию №26 успешно возглавляет ученик и ближайший сотрудник В.Л. Цайлингольда, кандидат технических наук Ювеналий Валентинович Лебедев.

Важный вклад в развитие отечественной промышленности синтетического каучука внесли исследования и разработки лабораторий №10, 21 и опытного цеха №1. Усилиями этих коллективов был разработан и внедрён в промышленность первый отечественный процесс производства бутилкаучука. Большая заслуга в этом принадлежит заведующему лабораторией №10 Ярославу Николаевичу Прокофьеву. Заведующий лабораторией №21, кандидат технических наук Донат Николаевич Чаплиц разработал эффективный катализатор и процесс получения изобутилена высокой чистоты, являющегося сырьём для бутилкаучука.

Институт по праву славился своими учёными и специалистами по новым катализаторам и каталитическим процессам. Безвременно ушедший из жизни Анатолий Львович Цайлингольд (брат Владимира Львовича Цайлингольда), кандидат технических наук, заведующий лабораторией №6, создал новый катализатор и процесс окислительного дегидрирования бутиленов в бутадиен. Процесс был осуществлён на действующем производстве в Нижнекамске и позволил резко повысить производительность труда. За эту важную разработку Анатолий Львович был награждён орденом. В настоящее время всё это направление возглавляет доктор технических наук, профессор Георгий Романович Котельников, заслуги которого перед промышленностью неоднократно отмечены правительственными наградами. Он внёс большой вклад в разработку новых и усовершенствование существующих производств важнейших мономеров для синтетического каучука: бутадиена, изопрена, изобутилена, стирола. Интересные новые катализаторы созданы кандидатом технических наук, заведующим лабораторией №20 Даниилом Александровичем Большаковым. Соавтором некоторых его изобретений является и автор настоящей книги.

В нашей лаборатории №3 все молодые специалисты стали высококвалифицированными исследователями и технологами. Среди них - кандидаты наук Тамара Ивановна Баранова, Нонна Вениаминовна Петрушанская, Анатолий Александрович Суровцев, Борис Аркадьевич Григорович, Юрий Геннадьевич Осокин, Алевтина Ивановна Курапова, Алевтина Ивановна Яблонская, Александр Васильевич Рябухин, Владимир Михайлович Пасхин, Сергей Львович Кутенёв, Сергей Юрьевич Розов, Татьяна Викторовна Коновалова, Ирина Михайловна Смирнова, Олег Павлович Карпов, Нина Владимировна Гатова, Михаил Яковлевич Гринберг. С теплотой вспоминаю моих первых лаборанток Лидию Дмитриевну Кононову и Галину Павловну Комиссарову, а также других сотрудников третьей лаборатории. Мы выполнили много интересных и важных разработок, часть из которых внедрена в производство или осуществлена в полузаводском масштабе. Не стану их перечислять. Они описаны в книгах, изобретениях, научных статьях. Многие наши разработки были закрытыми и использовались предприятиями-заказчиками, которые нас финансировали.