Глава 2. Мессир и его Команда
«Королева Маргарита: Пусть я в плену, но он, как видно рыцарь и ни за что меня не оскорбит» Вильям Шекспир
«До чего наглы и бесцеремонны дураки» Мелвилл
«Всегда можно утверждать, что силы ада побеждают вовсе не из-за переизбытка добродетелей, потому что извращенно практикуемая добродетель перестает быть добродетелью» Лем
Автор вряд ли ошибется, предположив, что самые отрицательные герои романа Булгакова для большинства читателей давно стали самыми положительными. Их популярность и близко не соотносится с популярностью мастера и Маргариты, не говоря об Иешуа.
Владимир Бортко исправил эту несправедливость, уравняв первых со вторыми…
Слышу вопрос: а кто решил, что это отрицательные герои? Разве молодежь с начала перестройки не сделала их своими кумирами? До сих пор есть фан-клубы как всей капеллы мессира, так и отдельных фигурантов. Но, безусловно, Кот Бегемот и Фагот вне конкуренции. Преданные фанаты, обожая обоих, убеждены: Кот и Коровьев - самые положительные или, вернее сказать, самые милые, веселые, остроумные и благородные создания, во всяком случае, отечественной словесности.
Да простят меня боги, вы их славите и облизываете точь-в-точь, как мадам Новодворская - «рыцарей без страха и упрека» по фамилии: Чубайс, Гайдар, Сванидзе…
Да, ведь наша задача – расширить представление о наименее раскрученных персонажах шайки Воланда. Как насчет Геллы?
Что Гелла? Один из самых нетривиальных образов книги и едва ли не самый удачный в картине Бортко. На фоне Бегемота - несомненно. Одно непонятно: ей в кино почему-то шею не продырявили, а это – важнейший признак вампира.
Это вопрос к Бортко. Мы же попробуем разобраться с этимологией имени. На первый взгляд, ничего из ряда вон. Геллой звали дочь богини облаков Нефелы. Гелла - сестричка Фрикса, что сорвалась в море с золотого барана (См. миф об аргонавтах)…
Борис Соколов в «Булгаковской энциклопедии» выводит это имя из Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона. Там в статье о чародействе есть упоминание, что на острове Лесбосэтим именем называли безвременно погибших девушек, что после смерти становились кровососами:
«То, что крик петуха заставляет удалиться Геллу и ее подручного Варенуху, полностью соответствует широко распространенной в дохристианской традиции многих народов ассоциации петуха с солнцем - он своим пением возвещает приход рассвета с востока и тогда вся нечисть, в том числе и ожившие мертвецы-вампиры, удаляются на запад, под покровительство дьявола».
Гесихий Александрийский в «Лексиконе» и царица поэзии Сапфо сходятся в том, что Гелло – имя ведьмы, похищавшей детей.
Но и это не всё!Helli – так звались жрецы знаменитой Додони (Додоны). Они толковали заявления и пророчества, сделанные оракулом. Жрицей храма в Додони была одна из самых демонических женщин Древности – Олимпиада из Эпира, мать Александра Великого. Ее боялся и ненавидел Филипп II Македонский, одноглазый супруг.
В общем, даже части этих привязок довольно для «диагноза»: Гелла - зловещий член команды Воланда. Стало быть, с нею рядом - место Азазелло.
Азазелло – итальянизированная форма Азазеля. Сергей Аверинцев дал исчерпывающую характеристику этого библейского беса, иудаистского демона. В Библии Азазель упоминается исключительно в контексте описания ритуала «дня искупления» - Йом-кипиур…
В апокрифической «Книге Еноха» (2 в. до н. э.) Азазель выступает как падший ангел, совратитель человечества, своего рода негативный культурный герой, научивший мужчин войне и ремеслу оружейника, а женщин — блудным искусствам раскрашивания лица и вытравленияплода; этот акт враждебного богу цивилизаторства связывается с мотивом блуда между ангелами («сынами божьими») и «дочерьми человеческими» (Быт. 6, 2), а также появления от этого блуда породы «исполинов» (6, 4—5), которых и вдохновил в их мятеже против бога Азазель («Книга Еноха» 8). За это Азазель скован архангелом Рафаилом, а после страшного суда будет брошен в огонь. Намёки на эту версию рассеяны и в талмудической литературе, где А. иногда отождествляют с сатаной или Самаэлем, а также сближают его имя с именами Узы и Азаэля — падших ангелов, сходившихся с женщинами. Имя Азазель, как одно из традиционных имён беса, употреблялось в художественной литературе. – «Мифология. Энциклопедия» под ред. Е.М. Мелетинского.
И все же самая неразработанная «персона инкогнита» – очкарик Абадонна, воплощение слепого зла. Кстати, наличие такого слуги, а вернее орудия смерти в арсенале Воланда, сводит на нет все байки о благородстве Сатаны, если, само собой, допустимо идентифицировать Воланда с Князем тьмы.
Насчет Абадонны в черных очках уместны аналогии с опять же иудаистским Аваддоном, что переводится как «погибель». Аваддон олицетворял яму безвозвратно поглощающей ненасытной челюсти-бездны – царства мертвых, или Шеола. В Ветхом завете это Ангел смерти, непостижимый и непроницаемый, как, кстати, и очки на булгаковском Абадонне. В христианской мифологии имя Аваддона сливается с Аполлионом – «Губителем», который в конце времен, уже согласно Апокалипсису, обрушит на человечество нашествие невообразимо кошмарной саранчи.
Автору приходилось сталкиваться с научным отождествлением Абадонны с… Азазелло. Например,булгаковеды Бузиновские из Барнаула убеждены, что эти персонажи - нечто аллегорическое и едино-двуликое. Но обе ипостаси воссоединяются в момент улета из Москвы. Потому, мол, сбоку от Маргариты и несется конник, чем-то похожий на Азазелло, но уже лишенный клыка: чело бело, провалы глазниц черны. Чем не очки трупно-бледного Абадонны? Бузиновские уверяют, что и Воланд претерпевает серию перманентных метаморфоз. То черные кони, то боров, то – летучее авто, то грач-водитель.
Так, с мрачной половиной Воландова воинства разобрались. Впереди более приятный момент: Кот и Фагот. Откуда родом? Да и будет ли момент приятным после того, как мы в этом разберемся?
Продолжаем двигаться шкалой восхождения от черного к белому, притом что относительно белым окажется разве что черный Бегемот.
Итак, регент Коровьев, он же Фагот. Просим любить и жаловать.
Как показал тот же Соколов, имя Фагот восходит к названию «фагот». Этот музыкальный инструмент с надтреснутым звучанием был изобретен, обратите внимание на имя, итальянским монахом Афранио. Ввиду такой аналогии резче обозначается функциональная связка: Фагот, он же Коровьев, - это Афраний. Есть мнение, что на выбор фамилии пажа Воланда «Коровьев» повлиял шок, испытанный Булгаковым от знакомства с журналом «Безбожник». Установлено, что номер «Безбожника» за январь 1925 года (тогда Булгаков и побывал в редакции этого журнала) назывался: «Безбожник. Коровий». В редакторском комментарии этот шедевр мысли расшифровывался так: «Журнал наш – журнал крестьянский... Поэтому пишем мы и о здоровье коровьем, и о том, как знахари и попы людей морочат и скот губят».
Экспромт для разгрузки: германский «Фаланд» (Фа-ланд), от которого некоторые исследователи производят одно лишь имя «Воланд», при небольшом интеллектуальном усилии дает разгадку сразу двух имен. Это и Воланд - Во-ланд, и Фагот - Фа-гот. Гот – от слова «готы», так называли античное германское племя.
Многих исследователей терзает вопрос: с какой стати сам Воланд так странно поясняет судьбу Коровьева: «Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил. Его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого пошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал».
Что за рыцарь, кем наказан? Часть булгаковедов уверены, что наказан Коровьев не Воландом, а вышученным им Светом. Тут, мол, даже гадать не о чем. Но в этом допущении ни капли конкретики.
А вот Ирина Галинская еще 20 лет назад в литературоведческом бестселлере «Тайны знаменитых книг» убедительно показала, что прообразом Фагота стал некий рыцарь, пошутивший над неожиданной гибелью в бою Симона де Монфора – свирепого палача и душителя альбигойцев. Это случилось в 1218 году в Окситании (юг Франции) при осаде Тулузы. Смерть явилась Монфору в виде глыбы, угодившей в голову.
С чуть меньшим основанием, но по той же логике, на роль предка Коровьева может претендовать не безымянный рыцарь, а вполне реальный шутник. Жил в 17 веке такой философ Лючио Ванини (Lucio с латыни – Свет), едва ли не самый язвительный, честолюбивый и высокомерный насмешник той поры. «Светлому» Ванини ничего не стоило в собственном же сочинении на риторический вопрос восхищенного (виртуального) собеседника: «Или ты Бог, или Ванини?», ответить «Я – Ванини!». Итог закономерен: сожжен на костре в той же Тулузе триста лет спустя – в 1619 году. Можете считать этот вариант авторской шуткой, но подкрепленной «светоносным» именем.
Разумеется, даже в толстой книге нереально собрать все версии булгаковедов, которыми пестрит этимология имен героев «М и М». Упомянем наиболее продвинутые…
Любопытен подход Бориса Гаспарова, который в фигурах Коровьева и Бегемота по принципу обратной проекции на роман Достоевского «Бесы» видит уже не только настоящих, но и «метафорических» бесов — бесов Достоевского: «Данное осмысление закрепляется при помощи имен, которыми Коровьев и кот назвали себя при входе в Грибоедов (все в той же чрезвычайно важной сцене сожжения Грибоедова), — Панаев и Скабичевский, т. е. два деятеля 60-70-х годов, имевших довольно близкое отношение к «бесованию». Такое осмысление (несомненно с оттенком пародии) образов Коровьева и Бегемота в свою очередь придает специфическую окраску сцене их состязания в свисте на Воробьевых горах: данная сцена может теперь быть интерпретирована как намек-пародия на хрестоматийно известную «клятву на Воробьевых горах» юных Герцена и Огарева, описанную в «Былом и думах». Перед нами типично мифологическая стратификация смысла: «неразлучная парочка» одновременно осмысляется и как Панаев — Скабичевский и как Герцен — Огарев, причем последняя ассоциация соединяет идею «бесования» (и карнавального пожара) с идеей 1812 года и пожара Москвы» (Б.М. Гаспаров «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»).
Автор очень благодарен Борису Михайловичу за этот экскурс. Бесование гвардейцев Воланда! Просим запомнить. Это точное попадание в суть. И поверьте, суть здесь окажется куда глубже сугубо литературоведческих корней.
В 1990-е промелькнула гипотеза, что Коровьев списан с великого лицедея Василия Качалова (настоящая фамилия Шверубович)…
Кроме актера МХАТ В.И. Качалова, при создании романа "Мастер и Маргарита" прототипом Фагота-Коровьева послужил и Николай Эрдман. Они оба неудачно пошутили, и им пришлось кривляться до самой смерти... Меня могут упрекнуть в непоследовательности. Сначала, дескать, доказывал, что прообразом Коровьева явился Качалов, теперь — Эрдман. Чему же верить?
Пожалуй, и тому и другому. Скорее всего — оба. Ведь на "кремлевской" вечеринке басни Эрдмана читал Качалов, то есть, — "распространял клеветнические измышления", что каралось даже сильнее, чем сочинительство. И то, что он не был арестован, а, наоборот, вскоре был пожалован званием народного артиста и награжден орденом, вовсе не означает, что он не "замолчал". – Альфред Барков «Роман Михаила»…
Известно, что в конце романа Фагот стал темно-фиолетовым рыцарем с мрачнейшим, никогда не улыбающимся лицом. Вопрос: есть ли какой-то потаенный смысл в этой колористике?
Тема света и тьмы, например, часто обыгрывалась трубадурами Прованса. Гильом Фигейра (1215 - ок. 1250) проклинал в одной из своих сирвент церковный Рим именно за то, что папские слуги лукавыми речами похитили у мира свет. О том, что католические монахи погрузили землю в глубокую тьму, писал другой известный трубадур, Пейре Карденаль (ок. 1210 - конец XIII в.).
Так возникла у нас догадка, которую в первом приближении можно сформулировать следующим образом: а не ведет ли рыцарь у Булгакова свое происхождение от рыцарей-трубадуров времен альбигойства? И безымянным остается потому, что неизвестно имя автора самого знаменитого эпического произведения той эпохи — героической поэмы «Песня об альбигойском крестовом походе», в которой также… фигурирует тема света и тьмы? - Ирина Галинская «Загадки известных книг».
Имеется приемлемое сочетание и у мыслителя ПавлаФлоренского. В его работе 1922 года «Небесные знамения (размышление о символике цветов)» говорится: «Фиолетовый и голубой цвета – это есть тьма пустоты, тьма, смягченная отблеском как бы накинутого на нее вуаля тончайшей атмосферной пыли; когда мы говорим, что видим фиолетовый свет или лазурь небосвода, то мы видим тьму, абсолютную тьму пустоты, которую не осветит и которую не просветит никакой свет».
Неискушенному читателю не всегда ясно, чем мотивирована та или иная номинация цвета. Алексей Цветков, известный как организатор нескольких авангардных художественно-политических акций, основатель «Фиолетового интернационала», ответственный секретарь газеты «Лимонка», теоретик леворадикального движения, сам объясняет смысл названия своей организации: «Почему «Фиолетовый интернационал»? Ну, во-первых, английское слово «вайлет» — «фиолетовый» созвучно со словом «вайленс» - «насилие». А во-вторых, фиолетовый — цвет, еще не использовавшийся в политической палитре. ФИ — мобильная группа. Среди нас есть просто фиолетовые и ультрафиолетовые. Из названия ясно, что последние — это люди, которые идут на резкий конфликт с законом. - О.Г. Григорьева «Цвет и запах власти».
А теперь... Явление любимца. Кот Бегемот. Кто таков, откуда?
Первое, что приходит на ум, это классическое «черный кот – атрибут настоящей ведьмы». Так ли?
В свое время Ирина Галинская заметила, что у величайшего немецкого романтика и мистика Эрнеста Теодора Гофмана одна из героинь «Золотого горшка», Вероника, думает, что принадлежащий старухе чёрный кот - вовсе не злобная тварь, а образованный молодой человек самого тонкого обращения. У Булгакова, как мы знаем, кот Бегемот, в конечном счете, оборачивается пажом.
При желании можно углядеть композиционную перекличку «Мастера и Маргариты» с другим загадочным романом Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах». Здесь у Гофмана есть оригинальная так называемая схема «шкатулка в шкатулке». Булгаков не побрезговал прибегнуть к этой мистической шкатулке.
В «Мастере и Маргарите» находим целый ряд параллелей с «Золотым горшком». У Гофмана в небольшом домике, где живет архивариус Линдгорст, у Булгакова в квартире № 50, ставшей временным обиталищем Воланда и его свиты, чудесным образом помещаются громадные залы, зимние сады, бесконечные лестницы и т. д. У архивариуса Линдгорста в зимнем саду перекрикиваются фантастические птицы-пересмешники; на балу у Сатаны в «Мастере и Маргарите» в оранжерее перекрикиваются зеленохвостые попугаи». Остро подмечено другим исследователем: «Фрагментарная, необычная для реалистического произведения композиция этого романа ощущается как злая ирония: исповедь просвещённого филистера, обжоры и лежебоки кота Мурра перемежается отрывками из биографии Крейслера, страницы которой кот Мурр будто бы употреблял для прокладки и просушки своей рукописи. В таком виде сочинение вышло в свет.
Такая композиция позволила Гофману подчеркнуть то отношение субординации, которое существует в самой жизни между художником и «господином мира» – филистером. Вместе с тем Гофман не только композицией романа, но и стилем разграничивает характерные для его творчества два плана – филистерский и романтический: взволнованное, эмоциональное описание жизни и страданий великого музыканта можно без труда отличить от пародийного дидактически-высокомерного стиля автобиографии Мурра...
Ориентированность же этого романа на идейно-художественную практику русского символизма Булгаков обозначил, помимо прочего, и тем, что перенес в «Мастера и Маргариту» — с легкой переделкой — имена некоторых персонажей символистской прозы (и даже свойственные этим персонажам признаки). Так, не случайно, разумеется, совладение и профессии и фамилии конферансье театра Варьете Жоржа Бенгальского у Булгакова и актера Бенгальского из «Мелкого беса» Федора Сологуба. На безусловное сходство — в этом же плане — воландовского слуги Бегемота у Булгакова и прислужника дьявола Богемота из «Северной симфонии» Андрея Белого справедливо указывала еще в 1971 г. Г. Черникова. Можно ли сомневаться, что в обоих случаях Булгаков как бы подавал знак тем из читателей «Мастера и Маргариты», которые хорошо знакомы и с прозой русских символистов? - Ирина Галинская «Загадки»…
Уже знакомые нам барнаульцы Бузиновские иначе суммируют свои догадки. На их взгляд, булгаковский Бегемот стал круглоголовым человеком с примусом (primus – первый) и символизирует Первочеловека каббалистов Адама Кадмона. Так сказать, мировая душа, ноосфера профессора Вернадского.
- Во как: тут масоны, там каббалисты. Куды крестьянину податься?
- Повод для паники: если коты становятся вровень с Вернадским и воплощают Первочеловека, пиши пропало! Между тем, верь не верь, а по Булгакову свита Воланда - это рыцари Розы и Креста. Очень многие моменты, ситуации, символы и детали, связанные с ними, повторяют костюмы и даже лексику розенкрейцеров и, что самое существенное, ритуалы посвящения в рыцари света. От этого никуда не деться.
Макс Гендель в «Мистериях розенкрейцеров» просвещает: «Пусть читатель не думает, что такое посвящение делает ученика розенкрейцером. Это не так, так же как принятие ученика в высшую школу не делает его членом факультета. Он не становится розенкрейцером даже после того как пройдет все девять степеней данной или другой Школы Мистерий. Розенкрейцеры являются Иерофантами Малых Мистерий, а за ними существуют другие школы, где учат Великим Мистериям. Тех, кто прошел Малые Мистерии и стал учеником Великих Мистерий, называют Адептами, но даже они не достигли возвышенного состояния двенадцати Братьев Розенкрейцерского Ордена или Иерофантов любых других меньших Школ Мистерий, так же как первокурсник колледжа не достиг знания и положения учителя школы, которую он только что окончил. Когда развоплощенный Дух заполучает такого рода приобретение, он развивает сенситива в материализующего медиума. Человек, способный отделить собственное жизненное тело актом воли, становится гражданином двух миров, независимым и свободным. Такие люди обычно известны как Невидимые Помощники».
Что касается Бузиновских… Честно говоря, довольно спорная гипотеза и лично мне не так чтоб приятная. Но факты упрямая вещь.
А поскольку многие привыкли верить чему угодно: своим заблуждениям, снам или уважаемым авторитетам, - автор предлагает на время скатать эзотерическую половицу и вернуться на чистую травку реализма. Давайте легонечко тронем деликатнейший вопрос о благородстве, справедливости и остроумии, с позволения сказать, шуток, примочек и наказаний, которые позволяли себе два озорника-юмориста Кот и Фагот.
Будьте милосердны, - тут же возопят их фанаты, - оставьте в покое хотя бы этих весельчаков. В вашем мире все и так беспросветно мрачно. А вы готовы прихлопнуть последний невинный намек на сатиру, гротеск, иронию и пародию.
Да, Воланд с Вами. Я сам обожаю юмор и приколы. Однако где это вы, господа, увидали хотя бы невинный намек на юмор?
В жертве коровьевской провокации Никаноре Босом? В простреленной груди Майгеля? В обезглавленном Берлиозе? Или, может быть, в тюморе (tumor – с латинского - рак) – буфетчика Сокова? Если это тонкие намеки, то каковы же толстые обстоятельства? Или для вас по-прежнему коровьевские штучки и бегемотовские проделки – всего лишь безобидная пародия?
Конечно, это не что иное, как пародия. И на конкретное явление — формы и методы разного рода конфискаций имущества, и на образ жизни общества в целом. «У нас все делается на добровольных началах, — тая саркастическую усмешку, уверяет автор. — Никакого принуждения, никакого насилия. А если и случается нечто такое-эдакое, какая-нибудь напраслина, например, как было с валютой Никанора Ивановича, то исключительно происками нечистой силы».
Обо всех этих странностях и уродствах бытия своих современников Булгаков пишет с улыбкой, в которой, однако, легко различить и печаль, и горечь. Иное дело, когда взгляд его падает на тех, кто отлично адаптировался в этих условиях и процветает: на взяточников и мошенников, начальствующих дураков и чинуш. На них писатель и напускает нечистую силу, как это было задумано им с первых дней работы над романом.
Силы ада вообще играют в «Мастере и Маргарите» несколько необычную для них роль. Они не столько сбивают с пути праведного людей добрых и порядочных, сколько выводят на чистую воду и, мало того, наказывают уже состоявшихся, а то и вовсе закоренелых грешников, но очень своеобразно, похоже, по наущению автора, избирают меры наказания...
Зато крайне суровые наказания выпадают тем, кто и не ворует и вроде бы Степиными пороками не замаран, но обладает одним как будто и безобидным недостатком. Мастер определяет его так: человек без сюрприза внутри. Может, еще точнее сказать — человек без "фантазии.
Финдиректору варьете Римскому, принадлежащему к этой категории людей и пытающемуся изобретать «обыкновенные объяснения явлений необыкновенных», ассистенты Воланда устраивают такую сцену ужасов, что он в считанные минуты превращается в седого старика с трясущейся головой. Совершенно безжалостны они и к буфетчику варьете, тому самому, что произносит знаменитые слова об осетрине второй свежести («Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя», — возражает Воланд). Ему обещана в близком будущем смерть от рака. И она действительно настигает его в точно указанные сроки. Но главное — в каком издевательском тоне предсказана ему кончина и как потешаются над этим несчастным сам Воланд и его подручные. За что? Буфетчик-то как раз и ворует и мошенничает, но не в этом самый тяжкий его порок - в скопидомстве, в том, что он, сидя на солидных капиталах, обворовывает и самого себя. - В.Г. Боборыкин «Михаил Булгаков».
Да что это в самом деле? Почему автор так часто ссылается на быльем поросшую книжку Боборыкина, - оскорбится продвинутый читатель. – Или у нас дефицит свежей литературы?
Причина одна: с начала 1990-х именно биографическое «учебное пособие» Боборыкина было рекомендовано самой широкой, самой наивной, самой доверчивой и неподготовленной аудитории. Его подзаголовок: «Книга для учащихся старших классов», Москва, «Просвещение», 1991. То есть по нему творчество Булгакова изучало целое поколение россиян. Тираж 1991 года в 200 000 экземпляров, сами понимаете, непропорционально велик для просто научной монографии даже по советским меркам. Например, капитальный и не в пример более содержательный «Пушкин» Ю.М. Лотмана в 1993 году набрал 10 000 экз. Чего уж говорить про наш день? Занимательная книга Бузиновских «Тайна Воланда» три года назад была издана в количестве 500 экземпляров, а мировой научный бестселлер «Краткая история времени» Стивена Хокинга «удостоился» в России 4000 экземпляров. Та же статистика - с аналогичными бестселлерами Бейджента, Дэникена, Ситчина, не говоря про более серьезные труды…
Мы тут умолчим об уместной мере юмора забавников К-К (Кот-Коровьев) в отношении Майгеля и Берлиоза. Ибо кто не захотел понять, того уже ни в чем не переубедить. Поэтому в завершение темы - о подлинной природе и калибре «шуток» дуэта К-К.
Для начала не мешало бы припомнить свистопляску, учиненную ими в Торгсине. Итак, чем же развлекаются великодушные правоборцы в валютном супермаркете 1930-х?
О, они с исключительным размахом «мстят» мало в чем повинному, но лично им неприятному «иностранцу». И почитатели рукоплещут: ах, как лихо, ах, как изящно, ах, как изобретательно! Нет бы прикинуть и подивиться: ба, а масштаб-то не того, этот «иностранец» в пиджаке - он же их меленькая копия, такой же самозванец, но тихий, робкий, молчаливый. Какой там! Заведенные читатели и зрители в полном экстазе, их не пронять.
В принципе, мнимое робингудство Коровьева – это доведенное до абсурда читательское раздвоение в восприятии абсолютно однозначной ситуации. Мошенничество крупное, но обставленное плутовством, с лукавой изюминкой прощается с ходу и вызывает восторг, поклонение, подражание.
Мелкое – ни за что, вплоть до «расстрела» и гильотины. Культ Коровьева и Кота Бегемота – как бы новый тираж старого обкатанного феномена, когда потенциальная жертва болеет за своего потенциального грабителя, рукоплеща таланту обаятельного жулика – пока еще книжного Остапа Бендера. Своего пика и некоторого спада восторг симпатизантов достигает, как только книжных проходимцев сменяют конкретные Кашпировские и Мавроди, залезающие в карманы миллионов вчерашних читателей-почитателей тех, литературных, «великих комбинаторов».
Холуи они, прислужники, халдеи, до поноса трепещущие перед своим паханом, - пригвоздит самый прямой читатель. - Занеслись, понимаешь, выше крыши, а душой, все одно, ниже навоза.
Что же, холуи как холуи. Обыкновенные «шестерки». Исправлению не подлежат.
«Посыльные, секретарши, конюхи исключительных людей, равно как жены их и все прочие, обычно гордятся этой исключительностью больше, чем сами исключительные люди» (Лайош Мештерхази «Загадка Прометея»).
Один провинциальный профессор изрек лет 30 тому емкие слова: опасность для цивилизации заключается в охлократизации культуры (господстве черни, или выражаясь повежливей, духовного мещанства), в значительной степени связанной с односторонним прогрессом материальной культуры, потерей стремления к прогрессу и высоким идеалам. Спасение виделось профессором в лозунге: «духа не угашайте… Деньги потеряны – ничего не потеряно. Время потеряно – много потеряно. Мужество потеряно – все потеряно» (А.А. Любищев «Расцвет и упадок цивилизаций»).