Илья Ефимович Репин (1844 –– 1930)
И. Е. Репин. Автопортрет
Произведения И. Е. Репина на галерее сайта
Бурлаки на Волге
В 1868 году ученик Академии художеств Илья Репин и его однокашник Савицкий плыли на пароходе вверх по Неве в компании веселых офицеров, студентов и нарядных барышень. Внезапно Репин заметил вдали коричневое пятно...
–– Что это ползет на наше солнце? –– пошутил он.
–– А это бурлаки бечевой барку тянут, –– ответил Савицкий.
Репин напрягся. О бурлаках он ничего не знал. Приблизились. О, боже! Какие грязные, оборванные! У одного почти оборвалась штанина, по земле волочится, и голое тело светит. Лица угрюмы, изредка глянут на цветастую толпу пассажиров, исподлобья глянут, тяжелыми глазами.
–– Да что же это! –– закричал Репин. –– Люди вместо скота впряжены! Разве нельзя перевозить барки буксирными пароходами?
–– Хм, –– усмехнулся Савицкий. –– Буксиры дороги. А главное, эти самые бурлаки и нагрузят, и разгрузят барку.
Репин остолбенел. К своим двадцати четырем годам он уже навидался разных житейских тягот, но бурлаки... Навсегда он запомнит этот день!
Через два года вместе с художником Васильевым он поехал на Волгу писать этюды. Альбом не вмещал непривычного кругозора –– волжские просторы были необозримы. А чистота воздуха! А люди! –– красивые, дородные, ни малейшего подхалимства, никаких замашек услужить господам.
В местечке Ширяево Илья Ефимович уходил по утрам к Волге. Поднимался высоко по каменистому берегу, поджидал барку. Здесь на одной из отмелей бурлаки складывали лямки и ложились в сладкой неге на палубу. Репину видно было сверху как на ладони.
Однажды он спустился к барке. Команда ее состояла из одиннадцати бурлаков с подростком-мальчиком, уполномоченным от хозяина доставить известь из Царевщины в Симбирск. Поравнявшись с одним из бурлаков, Илья Ефимович замер: «Глаза-то глаза! А лоб! Это не простак…» Голова бурлака была повязана тряпицей, волосы курчавились к шее, в выражении лица было что-то восточное, древнее.
–– Можно с тебя портрет списать? –– спросил Репин.
Бурлак обиделся:
–– Чего с меня писать? Я в волостном правлении прописан, я не беспаспортный какой.
Ватага растянула бечеву вдоль берега; быстро, приспособленными узлами, закладывали свою упряжь –– потемневшую от пота кожаную петлю-хомут. Илья Ефимович пошёл рядом с Каниным –– заинтересовавшим его бурлаком, любуясь каждой его черточкой, всяким оттенком его кожи и посконной рубахи.
–– Так что же, можно будет написать с тебя портрет? –– возобновил свой вопрос. Типичнее этого бурлака, казалось, ничего не могло быть для избранного сюжета.
Один из бурлаков сказал Канину:
–– Он с тебя каликатуру спишет, просит-то недаром.
–– Быть тебе в каликатуре! –– артельщики принялись допекать Канина.
Он молчал и ни с кем не связывался, и казался Репину величайшей загадкой. В конце концов, художник уломал его. Вслед за Каниным удалось уговорить и других. За работой Репин расспрашивал каждого: кто он, откуда? Были тут бывшие солдаты, был дурачок, был поп-расстрига, были и такие, о которых поэт Никитин писал:
Запросилась душа на широкий простор,
Взял я паспорт, подушные отдал
И пошел в бурлаки…
–– А ведь вы, бают, пригоняете, –– вдруг сказал Репину один из бурлаков.
–– Куда пригоняете? –– не понял художник.
–– К антихристу, бают, пригоняете.
–– Вот вздор! –– загорячился Репин.
–– Ладно, брат, мы все знаем. Теперь ты с меня спишешь за двугривенный, а через год придут с цепью за моей душенькой и закуют, и погонят ее, рабу божию, к антихристу… Ты бы хоть по двадцать рублей нам давал.
Возвратившись в Петербург, Илья Ефимович сделал набросок картины «Бурлаки на Волге». К самой же картине долго не мог приступить, обдумывал. В это время его мастерскую посетил вице-премьер Академии художеств великий князь Владимир Александрович. Осмотрев работы, он сразу указал Репину на «Бурлаков»:
–– Вот это сейчас же начинайте обрабатывать для меня.
Илью Ефимовича поразило: как великий князь сразу остановился на «Бурлаках», которые «были еще так плохи и на таком ничтожном картончике»? Но, очевидно, Владимир Александрович смог увидеть мысленным взором тот окончательный вариант картины, который так сильно встряхнул впоследствии российскую общественность и принес художнику мировую славу. Чудны ширь и раздолье Волги; где-то далеко впереди летит суденышко, размахивая, как крылом, белым парусом. Направо, в такой же дали, несется пароход, протянув в воздухе струйки дыма, а прямо, впереди, идут в ногу по мокрому песку, отпечатывая в нем ступни своих дырявых лаптей, одиннадцать бурлаков –– с голой грудью, обожженными солнцем руками, натягивая лямку и таща барку.
Когда Репин представил картину на выставке, министр путей сообщения напал на него:
–– Ну, скажите, ради бога, какая нелегкая вас дернула писать эту нелепость? Вы, должно быть, поляк?.. Ну, как не стыдно –– русский!.. Да ведь этот допотопный способ транспортов мною уже сведен к нулю, и скоро о нем не будет и помину! А вы, наверно, мечтаете найти глупца, который приобретет себе этих горилл?
Репин, конечно, не мог ему сказать о визите великого князя, не мог признаться, что картина «Бурлаки на Волге» задолго до выставки была куплена, висела в бильярдной комнате княжеского дворца.
Великий князь Владимир Александрович потом не раз жаловался Репину:
–– Стена вечно пустует: картину просят на разные европейские выставки.
«Бурлаки на Волге» –– одна из самых замечательных картин русской школы, а как картина на национальный сюжет –– она решительно первая из всех у нас, –– писал критик Стасов. –– Ни одна другая не может сравниться с нею по глубине содержания, по историческим взглядам и по силе правдивости».
Некоторые зрители считали, что «Бурлаков» Репин писал как иллюстрацию к стихотворению Некрасова:
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется ––
То бурлаки идут бечевой.
Но Илья Ефимович, когда впервые увидел бурлаков и когда писал о них большое гражданское полотно, не знал этого стихотворения. «Стыдно признаться, но я прочитал эти некрасовские строки года через два только после поездки на Волгу». И критиковал Некрасова: «Разве может бурлак петь на ходу под лямкой? Ведь лямка тянет назад, того и гляди, оступишься или о корень споткнешься. А главное, у них всегда лица злые, бледные: его глаз не выдержишь, отвернешься, –– никакого расположения петь я у них не встречал, даже вечером перед кострами с котелком угрюмость и злоба заедали их».
Иван Грозный и его сын Иван
Репин был живописцем больших психологических достижений и передавал характеры с необычайной яркостью. Кроме живописного дара, обладал и литературным даром. В конце жизни написал книгу «Далёкое –– близкое», рассказав не менее ярко о своем времени и о себе.
В 1885 году Илья Ефимович представил на выставку страшное по своему содержанию полотно: отец убивает сына.
Волнение охватило всех, видевших это произведение: сановников, студентов, мастеровых…
«Это всероссийская сенсация! Петербург взволнован, можно сказать, потрясен, все разговоры около «Грозного и его сына», около Репина. Восторги, негодование, лекции, доклады. Тысячи посетителей, попавших и не могущих попасть на выставку. Конный наряд жандармов», –– сообщал художник Нестеров своей сестре в Уфу.
На картине –– злодеяние обезумевшего царя. Ужас охватывал зрителей: событие совершалось как будто въявь. Потоки крови, коей художник залил картину, вызывали патологическое ощущение истерики.
Репин изобразил на своем полотне событие 16 ноября 1581 года. В жарко натопленных кремлевских палатах ходили не менее чем в трех рубахах –– так было заведено исстари. Беременная жена царевича Ивана задыхалась и, сняв с себя рубахи, кроме одной, находилась в своей светлице, когда вошел царь. При виде ее «зазорного» вида, он с гневом обрушился на бедную женщину, и она от страха лишилась чувств.
Царевич вступился за жену. В диком порыве отец проломил ему голову скипетром.
Репин увидел в этом трагическом событии царя-ханжу, которому не смей перечить никто, даже собственный сын. Вот он, опомнился перед ним, окровавленным, не знает, что делать, держит трясущимися руками голову умирающего, и безумная жалость к родному ребенку, отчаяние, раскаяние сотрясают его!
«Работая усердно над картиной, и будучи страшно разбит нервами и расстроен, я заперся в своей мастерской, приказав никого не принимать, я сделался невидимкой для петербургского общества. А между тем слухи о моей картине проникли уже туда, и многие желали ее видеть, я же принял меры, чтобы раньше времени праздные зеваки не могли удовлетворить своего любопытства и мешать мне работать, –– рассказывал Репин. –– Я работал как завороженный. Мне минутами становилось страшно. Я отворачивался от этой картины, прятал ее. На моих друзей она производила то же впечатление. Но что-то гнало меня к этой картине, и я опять работал над нею».
Когда она была выставлена, Лев Николаевич Толстой сказал:
–– Грозный –– самый плюгавый и жалкий убийца, какими они и должны быть, –– и красивая смертная красота сына. Хорошо, очень хорошо! Художник сказал вполне ясно. Кроме того, так мастерки, что не видать мастерства.
Критик Стасов тоже увидел в сцене убийства неограниченное тиранство Грозного, увидел, что Репин противопоставил припадочному царю его сына –– любящего, кроткого, умирающего без малейшей ненависти к отцу.
Однако же многие зрители картину не приняли. Считали, что Грозный не был плюгавым царем, он был –– Грозным! Он присоединил к России Урал и Поволжье, Казанское и Астраханское ханства, и никогда не унижал побежденный народ. При Грозном Ермак присоединил к России Сибирь, был создан первый Стоглавый Собор, основан Архангельский порт, появились первые на Руси типография, регулярное стрелецкое войско и артиллерия. Грозный создал государство, с которым вынуждена была считаться вся Европа!
Репин понял свой промах. Пытался оправдаться: «Я выступаю здесь как живописец по мере сил своих. Полагаю, что меня надо не ругать, а благодарить». Но ему отвечали, что картина оскорбляет русское достоинство. Кроме того, некоторые историки заявляли, что Грозный никогда не убивал своего сына, что это злобная выдумка одного из дьяков, попавшая в архив. Выступил против Репина и обер-прокурор Святейшего синода: «Эту картину нельзя назвать исторической, так как этот момент... чисто фантастический».
Волна протеста поднялась и против Стасова, и против Толстого. Кое-кто пытался примирить враждующие лагери: «Грозный» –– картина многоплановая; здесь не только осуждение жестокости, но и раскрытие душевных переживаний царя-преступника: позднее раскаяние, страх, боль, беззвучный крик отчаяния…»
И все же картину увезли в Москву в галерею Третьякова. Павел Михайлович рассудил так: история историей, а живопись живописью –– в «Грозном» полет чисто художественный. По распоряжению царя московский полицмейстер взял с Третьякова подписку, что он не повесит ее в галерее. «Она будет спрятана в одной из жилых комнат моего дома, –– написал Павел Михайлович Репину. –– Потом сделаю специальную для нее пристройку к галерее».
Но особой комнаты не потребовалось, было получено разрешение на показ картины. В Москве на «Грозного» тоже ополчились.
В 1913 году молодой иконописец, старообрядец, сын крупного мебельного фабриканта, Абрам Балашов, бросился на картину и исполосовал ее сапожным ножом. Узнав об этом, поэт Максимилиан Волошин сказал: «Жаль, что ее совсем не изрезали». Удары были настолько сильны, что повредили и центральную перекладину подрамника. Репин был совершенно раздавлен свалившейся на него страшной бедой!
–– Будто по телу ножом! –– Он был уверен, что картина истреблена безнадежно.
Попечитель Третьяковской галереи, живописец Игорь Грабарь, поставил перед собой задачу: восстановить полотно в прежнем виде. Это казалось немыслимым, так огромны были раны. Но талантливый реставратор при участии Грабаря применил особые, строго научные методы, и картина возродилась к новой жизни.
Прием волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворц
Летом 1884 года Илья Ефимович получил заказ от министерства императорского двора написать парадную картину «Прием волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворца», посвященную событиям коронации нового императора.
Встреча царя с волостными старшинами, представлявшими все губернии России, состоялась в мае 1883 года в рамках коронационных торжеств, происходивших в Москве как духовной столице Российской империи.
Для подготовки к написанию картины художник выехал в Москву. Петровский дворец на Тверском тракте являлся одной из жемчужин московской архитектуры. Задумывался он Екатериной II как место отдыха членов царской фамилии, приезжавших в Москву из столичного Петербурга. Репин сделал эскизы двора, окрестностей, самого дворца, не представляя еще, какою будет картина и как он на ней расположит императора и массу народа. Затем поехал в Петергоф –– срисовывать царские костюмы и делать этюды на воздухе. Сообщал Третьякову: «Вы желаете знать, что я делаю? Эта новая тема довольно богата, и мне она нравится, особенно с пластической стороны. Сколько разнообразия типов, выражений, лиц, контрастов, самых неожиданных, художественных!»
Александр III вступил на престол на следующий день после похорон своего отца императора Александра II, убитого 1 марта 1881 года народовольцами. Однако официальная коронация в Успенском соборе Московского Кремля состоялась лишь спустя два года. Первые месяцы молодой император оставался в Гатчине, опасаясь покушения. По настоянию Константина Петровича Победоносцева издал манифест «О незыблемости самодержавия». Придворная группировка либералов была отправлена в отставку, либеральная пресса закрыта, ужесточены меры за пропаганду революционных идей, усилен жандармский корпус.
Победоносцев имел на Александра большое влияние: с юношеских лет будущий монарх усвоил от своего учителя и наставника мысль о том, что царь –– заступник своего народа, его отец и покровитель. Большое влияние имел и Федор Михайлович Достоевский, выступавший за сильную государственную власть. Журнал «Гражданин», редактируемый Достоевским, откликался на все волнующие общество вопросы внутренней и внешней политики России. В 1873 году философ, правовед, писатель, историк Церкви Победоносцев стал помощником Достоевского в редакции журнала.
Цесаревич хорошо знал романы Достоевского. После выхода в свет «Братьев Карамазовых» Федор Михайлович написал Александру письмо, излагая свой взгляд на революционное движение в России. Он объяснял это последствиями оторванности русского просвещения от самобытных начал русской жизни, «ибо раз с гордостью назвав себя европейцами, мы тем самым отреклись быть русскими». Развивая мысль, утверждал, что русские, стыдясь перед Европой своей якобы отсталости, нахватываются чужого, и забывают о своих способностях, которые могут принести новый свет миру, как это было со всеми великими нациями, которые неуклонно оставались самостоятельными, и только тем пригодились миру, внеся в него, каждая, по своему лучу света.
Александр не забывал этих строк Достоевского. «Россия –– для русских и по-русски», –– объявил он, придя во власть. И основательно прижал проповедников западного счастья.
После коронации в Москве, Александр III выступил перед крестьянскими старшинами, прибывшими со всех концов страны:
«Я очень рад видеть вас; душевно благодарю за ваше сердечное участие в торжествах наших, к которым так горячо отнеслась вся Россия. Когда вы разъедетесь по домам, передайте всем мое сердечное спасибо, следуйте советам и руководству ваших предводителей дворянства и не верьте вздорным и нелепым слухам и толкам о переделах земли, даровых прирезках и тому подобному. Эти слухи распускаются нашими врагами. Всякая собственность, точно также как и ваша, должна быть неприкосновенна. Дай Бог вам счастья и здоровья».
Короткая речь Александр III подкрепляла целый ряд законов, которые были приняты по его инициативе с момента восшествия на престол. С 1 января 1883 года крестьяне получали землю на правах собственников, отменялась остаточная зависимость землепашцев от помещиков, уменьшались размеры недоимок.
Освещая этот момент русской истории, Репину предстояло показать не просто царя, окруженного народом, но государя, ответственного за будущее России. Он изобразил его властным. Жесткий взгляд Александра пытается охватить как будто бы всю Россию. Царица с детьми и придворная знать стоят в отдалении.
Художник чутьем угадал, каким будет царствование Александра III. За тринадцать лет своего правления Александр увеличил бюджет страны в девять раз; в короткие сроки был осуществлен фантастический проект императора –– постройка Транссибирской магистрали, самой протяженной железной дороги в мире; а главное, Россия не приняла участия ни в одном международном военном конфликте.
— Во всем свете у нас только два верных союзника, — заявил Александр, –– наши армия и флот!
Попытка Англии отхватить кусок российской территории в Средней Азии была пресечена мгновенно. Австрия, недовольная влиянием России на Балканах, угрожавшая выставить против России три армейских корпуса, получила укорот: за большим обедом в Зимнем дворце Александр III согнул вилку петлей и кинул к прибору австрийского посла.
–– Вот что я сделаю с вашими корпусами.
Император был громадного роста и столь же громадной физической силы.
Европа стала смотреть на Россию другими глазами. Молодой русский монарх оказался правителем, с которым приходилось серьезно считаться.
По строю мышления Александр III был «самым русским» из всех российских царей. Не случайно одним из первых его указов Сенату был указ о приведении к присяге крестьян. Впервые крестьянин рассматривался как полноправный гражданин России. Все достижения, все блага в представлении русского общества связывались теперь только с Россией. В стране пробудилась та духовная самобытность, без которой невозможна культурно-историческая жизнь никакого великого народа.
Появилась русская опера, было подготовлено создание русского национального театра во главе с драматургом Островским, состоялось открытие Императорского Исторического музея.
Державной волей было учреждено Русское Императорское Палестинское общество, воздвигнуто множество православных храмов в России, Копенгагене, Иерусалиме, Женеве, Ницце, и даже в Аргентине.
Александр III не был ни либералом, ни реакционером, он был честный, благородный, прямой человек.
— Выкинуть эту свинью! — приказывал, узнав о скандальных действиях какого-либо сановника.
–– Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать! — отвечал на настырные требования европейских послов незамедлительно принять их.
Работал он очень много, –– не щадя себя. Подорвал здоровье, но отнесся к этому без должного внимания. Смерть наступила 20 октября 1894 года. Александру было сорок девять лет.
Репин окончил парадную картину блестяще, справившись с колоссальной задачей разместить на полотне свыше семидесяти фигур с ясно выраженными характеристиками.
Для картины была изготовлена специальная рама, сама по себе являвшаяся шедевром. Золоченая, украшенная орнаментом; по бокам –– гербы тех волостей, которые участвовали в большом сходе в Москве 21 мая 1883 года. В центре рамы –– герб Российской империи и особая вставка, в которой воспроизведена речь Александра III перед волостными старшинами. Этой единственной политической речи русского государя суждено было сделать реальный поворот в жизни России.
Картина и рама, являя собой целостное художественное произведение, стали украшением парадного зала Кремлевского дворца. В 1953 году картина была передана в Третьяковскую галерею, однако «из-за несоответствия идейно-политического содержания» не выставлялась, хотя прежде несоответствия не замечали.
В настоящее время ее можно видеть в Репинском зале галереи.
Запорожцы
В 1885 году, вернувшись из поездки на родину, где, по занятости, бывал очень редко, Репин начал обдумывать полотно о запорожских казаках.
Письмо запорожцев к турецкому султану он знал с юности, а в Петербурге историк Яворский дал почитать ему копию этого письма, сделанную в XVIII веке.
Художник проштудировал массу литературы и поехал на остров Хортица.
«Тяжелый XV век. Полукочующий угол Европы, который князья южной первобытной России уже совершенно оставили. Этот угол был опустошен, выжжен дотла неукротимыми набегами монгольских хищников. Но, лишившись дома и кровли, человек стал отважен. На пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, он селился и привыкал глядеть врагу прямо в очи. Здесь бранным пламенем объялся мирный славянский дух и завелось козачество –– широкая, разгульная замашка русской природы. Вместо прежних уделов, городков, наполненных псарями и ловчими, вместо враждующих мелких князей, возникли грозные селения, курени и околицы, связанные общей опасностью и ненавистью против нехристианских хищников.
Их вечная борьба и беспокойная жизнь спасли Европу от неукротимых набегов, грозивших ее опрокинуть. Поляки, очутившиеся наместо прежних русских князей, поняли значение козаков и выгоды таковой бранной сторожевой жизни. Они поощряли их и льстили сему расположению. Под отдаленною властью Польши, гетманы, избранные из среды самих же козаков, преобразовали околицы и курени в полки и правильные округа. Это не было строевое собранное войско, но в случае войны в восемь дней, не больше, всякий являлся на коне, во всем своем вооружении, получая один только червонец платы от польского короля, –– и в две недели набиралось такое войско, какого бы не в силах были набрать никакие рекрутские наборы. Кончался поход –– воин уходил в луга и пашни, на днепровские перевозы, ловил рыбу, торговал, варил пиво и был вольный козак». –– Так писал в своей повести «Тарас Бульба» Николай Васильевич Гоголь.
Сделанный на Хортице эскиз картины, Репин дорабатывал в Петербурге. Очень заботился о верности костюмов. «Шаровары шириною в Черное море, с тысячью складок и со сборами. Казакин алого цвета. Чеканные турецкие пистолеты, задвинутые за пояс. Сабля брякала по ногам. Высокие бараньи шапки с золотым верхом».
Вольной казачьей республикой рисовалась Репину Запорожская Сечь! Рожденный на Украине, он слышал десятки рассказов о подвигах запорожцев. Завладевшие Крымом татары и турки, безжалостно грабили население юга Руси, толпами гнали невольников на богатые рынки Турции, Крыма, на Ближний Восток. Казаки громили султанские крепости, отвоевывали награбленное добро и отбивали обреченных в неволю.
На первом плане картины Репин поместил атаманов запорожского войска.
Только что вслух была зачитана грамота турецкого султана. Желая избавиться от своего опасного соседа, он предлагал запорожцам сдаться без сопротивления. Чтобы устрашить казаков, привел в начале письма все свои звания: «Я, султан, сын Магомета, брат солнца и луны, внук и наместник божий, владелец царств –– Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами… »
Вдоволь нахохотавшись над надеждами султана, запорожцы пишут ответ: «Шайтан турецкий, повар вавилонский, трепло македонское, александрийский козел, всего света шут, а для нашего Бога –– дурак! Не будешь ты, сукин сын, сыновей христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землей и водой будем биться с тобой. Вот так тебе запорожцы ответили. Этим кончаем, числа не знаем, а день у нас, какой и у вас, за это поцелуй в сраку нас!»
Этот исторический эпизод и взял Репин для своей картины. Пестрая, веселая Сечь! Чертовский народ! Во всю жизнь Запорожье осталось свободным и никому не подчинилось. Склонившись, писарь строчит под диктовку. Он едва успевает записывать взлетающие фейерверком острые, полные издевательств реплики. Каждый казак вставляет свое язвительное словцо, которое сопровождается громовым хохотом.
Репин писал «Запорожцев» как одержимый. Он смешивал краски, даже не глядя на них. Полубродяжьи вольные герои! За выдвинутыми на первый план фигурами –– фон военного лагеря, дымы костров, огней, начинающих светиться в сумерках… Каждый персонаж –– тип, а все вместе они олицетворяют силу и мощь. Они отреклись от житейских благ и основали равноправное братство на защиту православной веры и человеческой личности.
Репин писал картину, целиком отдавшись идее –– показать героизм, силу и мужество народа, спеть гимн во славу свободных людей.
Но Репин не был бы Репиным, если бы живопись не доставляла ему эстетического наслаждения. Еще когда был ребенком, мать говорила ему: «Ну что это за срам, я со стыда сгорела в церкви: все люди как люди стоят, молятся, а ты, как дурак, разинул рот, поворачиваешься даже к иконостасу задом и все зеваешь по стенам!»
Илье Ефимовичу в его творчестве было необходимо увлечение сюжетом. Весь мир забыть, ничего не видеть, кроме живых форм! И все же он знал, что, совершенствуя форму, не должен растерять по дороге драгоценнейшее качество художника –– сердце.
После того как картина «Запорожцы» была выставлена в Петербурге, ее приобрел Александр III. Затем она побывала на выставках в Чикаго, Мюнхене, Стокгольме и Будапеште, –– всюду имея шумный успех. Ловкие торговцы пускали в продажу несметное количество подделок. Популярность Репина была так велика, что ему приписывали даже те полотна, которых он не писал. Так однажды на банкете, какой-то адвокат произнес:
–– Да здравствует Репин, автор гениальной картины «Боярыня Морозова»!
–– Присоединяюсь к вам всем сердцем, –– отозвался Илья Ефимович. –– Я тоже считаю «Боярыню Морозову» гениальной картиной, и был бы горд, если бы написал ее я, а не Суриков.
Все, что вкладывал в свои произведения Репин –– скорбь, гражданский протест, юмор –– непосредственно передавалось зрителям. Передавалось как искорки большого сердца художника, как бесхитростный ответ на его откровенность. Вот почему на произведения Репина всегда был усиленный спрос.