Содержание материала

МАЛЬЧИШ-ПЛОХИШ И ГЛАВНЫЙ БУРЖУИН

Социологи (не только честные, а всякие, видя убойную очевидность цифр) сигналят: «Россия миновала точку невозврата популяции, то бишь процесс превышения смертности над рождаемостью необратим, то бишь у России и ее народов нет будущего. Им предписано, им вменено умереть».

По выкладкам ученого В.И. Прангишвили, россиянин теряет от потенциального срока своей жизни:

11,5 % - вследствие «неправильной» (или же очень про­думанной?) организации лечения со стороны государства,

10 % — из-за коммунальной неустроенности...

Кроме того, 10 % отнимает алкоголизм, 13 % —  социальная нестабильность, 8 % —  экология, 14 % — преступность...

Его исследования показывают, что, если совсем ликвидировать административно-командное управление, оставив сугубо рыночный подход, то произойдет значительное снижение работоспособности и эффективности функционирования общества. При этом голая конкуренция легко может перейти в конфликт с нарушением работоспособности всего коллектива. Факт и то, что в условиях непрерывной конкуренции человек выполняет свою работу на пределе физических и психических способностей. Конкуренция полезна только при условии общей лености субъектов, поскольку позволяет включить мотивационные механизмы, повышая активность именно этих субъектов. Но на производство в целом она не влияет ни существенно, ни положительно.

В.И. Прангишвили.
 «Системный подход и общественная закономерность», М, 2005

Как думаете, это результат случайности или закономерности? Вот «эссенция» большой книги «Гарвардский проект», которая состоит из 3-х томов: «Перестройка», «Реформы» и «Завершение».

В начале первого тома большая преамбула, в которой говорилось о том, что на грани XX и XXI веков человечеству грозит страшный кризис из-за нехватки сырьевых и энергетических ресурсов. Англосаксонские аналитики-экологии пришли к заключению, что спасение человечества зависит от того, насколько удастся разрешить общие задачи после уничтожения, как говорил тогдашний президент США Рональд Рейган, «Империи зла», то есть за счет СССР, с запланированным сокращением населения в 10 раз и разрушением национального государства. Программа рассчитана на три пятилетки.

В первое пятилетие с 1985 по 1990 год будет проходить «Перестройка» с ее гласностью, борьбой за социализм «с че­ловеческим лицом», подготовкой реформ «от социализма к капитализму». «Перестройкой» должен руководить один вождь, предположительно Генсек.

Второй том посвящен был «Реформе», ее время — 1990— 1995 годы, а цели — следующие:

1. Ликвидация мировой социалистической системы.

2. Ликвидация Варшавского договора.

3. Ликвидация КПСС.

4. Ликвидация СССР.

5.  Ликвидация патриотического социалистического сознания. «Реформой» должен был руководить уже другой вождь.

Третий том назывался «Завершение», им должен был руководить третий вождь, его время — 1996—2000 годы. Он содержал следующие пункты:

1. Ликвидация Советской армии.

2. Ликвидация России как государства.

3.  Ликвидация атрибутов социализма, вроде бесплатного обучения и медицинского обслуживания, и введение атрибу­тов капитализма: за все надо платить.

4.  Ликвидация сытой и мирной жизни в Ленинграде и Москве.

5. Ликвидация общественной и государственной собственности и введение частной собственности повсеместно.

«Завершение» сопровождалось вымораживанием голодного населения России, постройкой хороших дорог в морские порты, по которым сырье и богатство России надлежало вывезти за границу.

За счет России Запад надеялся решить многое и выжать ее как лимон, а территорию «отдать англосаксонской расе».

Ю. К. Бегунов. «Тайные силы в истории России».
Хартия 97 Форум

Всегда на подхвате

А кто ненавидит Лукашенко и Белоруссию? Некоторых назову поименно. Евгений Киселев, коханый, черноусый красавец, из породы элитных. Под стать ему Сергей Доренко, только безусый. Когда перед телекамерой проклинает Лукашенко и Белоруссию, то захлебывается, никак не может проглотить озлобленную слюну. Тут же, на подхвате, Николай Сванидзе. Старательно и не без умысла обрусел. Смолистая бородка. Даже сквозь нее видно, сколько в обрусевшем Коленьке хранится ненависти к Лукашенко и к Белоруссии.

Семен Бабаевский, 05.02.2003

Грядет ли русская национальная революция ?

Вторая причина роста этнической напряженности, причи­на русского протеста столь же банальна. После распада СССР, после начала демократических и рыночных реформ у русских усиливается ощущение, что они, русские, везде проигрывают. И было бы наивно, как телеведущий Николай Сванидзе, пола­гать, что русские, живущие в деревне, в провинции, не прояв­ляют никакого интереса к национальному происхождению тех, кто все время мелькает на экранах телевидения. Нет, это не так. Теперь даже для русских в глубинке становится важно не только то, что сказано с экранов телевидения, а кем сказано. Раньше, до распада СССР, действительно не было такого вни­мания к лицам тех, кто говорит. Русские знают, что их практи­чески нет среди олигархов, среди самых богатых, среди тех, кто, с их точки зрения, присвоил основные национальные бо­гатства. Хотя я не думаю, что если бы хозяевами «нефтянки» стали этнические русские, то наша приватизация природных недр в их глазах выглядела бы более справедливой.

Но больше всего раздражает этнических русских культурная, информационная политика новой, демократической России. И, на мой взгляд, здесь больше чем достаточно оснований для раздражения. СМИ у нас до сих пор контролируются тем, что можно назвать нерусским капиталом. А потому у нас многие каналы телевидения (конечно, не все) откровенно работают на разрушение даже нынешних, слабых опор русского национального сознания. На наше телевидение крайне дозированно допускаются люди с более или менее окрашенным русским национальным сознанием.

«Литературная газета», 26 февраля — 4 марта 2003 г.

М.Швыдкой: «Я не люблю это слово, но геноцид есть геноцид»

Н. Сванидзе. Вопрос, который сейчас очень актуален — ситуация со всем, что.относится к русской культуре в Турк-мении...

М. Швыдкой. А какая ситуация? Там трагедия! Там трагедия происходит. Я могу назвать вещи своими именами. С моей точки зрения... я не люблю это слово, но там происходит... воздержусь все-таки его употреблять, наверное, не геноцид, но выдавливание русской культуры, русского языка, русских граждан из жизни республики происходит очевидное, и делать вид, что этого нет, я не могу. При том, что знак был по­дан значительно раньше — когда закрыли театр оперы и бале­та, когда закрыли все учреждения культуры, вообще связанные с европейской жизнью. Пострадали тогда не только русские люди, которые работали в этих учреждениях культуры, но пострадали и сами туркмены, потому что в туркменском театре оперы и балета работали люди всех национальностей, проживающих в Туркмении. Это был первый знак, знак очень тревожный. Мы начали исследовать ситуацию, но я никогда не думал, что Туркменбаши захочет нанести удар по русской культуре напрямую. Это... как вам сказать... это признак... я слово не могу найти... это признак... тоталитарного режима. По существу, это признак, когда по национальной принадлежности уничтожается культура. Мы знаем в истории несколько госу­дарств такого рода, они крайне плохо заканчивали.

Я министр культуры, а не министр обороны и не министр иностранных дел, поэтому ни угрожать не хочу, ни диплома­тических формул придерживаться. Для туркменского народа русский язык, русская культура сделали очень много. Более того, именно русские исследователи, русские писатели сумели рассказать миру через русский язык о том, как живут туркме­ны, о туркменском эпосе, о душе туркменского народа. То, что сейчас происходит это крайняя недальновидность, ошибка, которая вредит, прежде всего, самим туркменам.

Н. Сванидзе. Михаил Ефимович, вы действительно не министр обороны и не министр иностранных дел, но вы как-то ставите вопрос от лица вашего ведомства о том, чтобы, может быть, как-то активизировать нашу реакцию на то, что происходит в Туркмении?

М. Швыдкой. Видите ли, в чем дело, мы сейчас придер­живаемся такой позиции: нам очень важно не навредить лю­дям, в том числе русским людям, которые живут в культуре Туркменистана. Это очень важный момент. А реакция России, с моей точки зрения, должна быть очень острой, очень жесткой, потому что геноцид культуры — это геноцид людей, геноцид граждан. И запрет на русскую культуру, а в Туркмении, по существу, что бы нам ни рассказывали официальные ашхабадские пропагандисты, происходит запрет на русскую культуру. Русская культура всегда была всемирно отзывчивой. Она вбирала в себя боль другого народа и всегда эту боль мощно выражала. Отказываться от такого союзника ни один народ не просто не должен, но, еще раз повторю, это глупо — отказываться от такого союзника. Но я повторю: мы не имеем права, а я представитель правительства, вмешиваться во внутренние дела Туркмении, но то, что мы обязаны дать приют людям русской культуры и людям, которые делали русскую культуру в Туркмении, то, что мы должны создать им условия для работы в России — это факт.

Сейчас мы обратились к нашим коллегам, в посольство с тем, чтобы понять, какова ситуация с деятелями русской культуры, работающими в Туркмении, какие меры предпринимать. Я еще раз повторю: мне очень не хочется, чтобы наше вмешательство или желание помочь привело этих людей в туркменские тюрьмы, я прошу прощения, чтобы они, благодаря нашей помощи или обозначению того, что мы готовы помочь, не оказались в еще более сложном положении, чем сегодня. Я знаю, у меня много товарищей в Ашхабаде, один мой сокурсник в Ашхабаде живет, по какой-то косвенной ин-формации мне на человеческом уровне ясно, что нужно выручать ребят. А как представитель ведомства и правительства, я думаю, что мы сейчас будем делать все, чтобы не просто активизировать нашу реакцию, а чтобы людям помочь. Помочь, не навредив,— это самое сложное сегодня.

«Зеркало» Николая Сванидзе, ВГТРК, 28.06.2003 г.

Подумать только,  какие у нас завелись патриоты, озабоченные проблемами геноцида русских? А помните, с какой помпой была воспринята президентская про­грамма патриотического воспитания на 2002—2005 годы? Нет? Напомним!
Уж справно зажелтели статьи, заметались пугливые тени, заискрилась телеслюна дезинформаторов. И все по единой наводке, согласно коей программа патриотического воспитания (ППВ) на 2002—2005 годы, доверенная тем же Швыдким, есть чуть ли не верх левизны и радикализма. Да что там, ей инкриминируется ни много ни мало — перегиб по части национализма. Ею запугивают, как чем-то жутко ррреволюционным, особенно на местах — областными Швыдкими. Труху и чушь имитируют под жизнеспособную и конструктив­ную материю. Дураку не понятно, что все это грубо и наспех смонтировано ради обеспечения дымовой завесы. По типу ложных мишеней и соломенных пугал для возгонки русофобской истерии. Вот, мол, как накину­лись на программу, ты уж, народ, посочувствуй страда-.  лице, поддержи болезную, возлюби мученицу — народней и не бывает! И родней тоже. Вот только кому?
Так и видишь маленькую, косенькую, но шибко шумливую дрезину, с бутафорским «максимом» на фанерном боку. Как дребезжит убогая на семь вершков поперед паровой, ржавой, сгнившей развалюхи, столы­пинской еще выделки. А оттеда, с той ручной тарахтелки, три веселых дрезиниста, три природных хохмача (ну, скажем, космоскулые Никола Сванидзе и Вова Максимов, да голощекий Леня Парфенов) грозно упреждающе так и стрекочут: мы мирные люди, но ваш бронепоезд свистит, мол, у нас на хвосте! И посему, раздайсь, поберегись! Полундра, таким образом, господа!
Тот арьергардно-тыловой чудо-зверь-бронепоезд невиданный, знамо дело, и есть ППВ. А в единственном бронированном вагоне — железный комиссар Швыдкой. С виду застенчив. Бронзовый аквилонский загар. Лукавый прищур гражданина Страны. А) Страны Своей и б) страны Его. Батька Михайло, правда, без кожана, бушлата. Даже без гранат и маузера. Но с Со­росом и его грантами в башке. И не в ней одной. Впрочем, речь уже не о Швыдком, а о его группе прикрытия и маскировки
Характерный штрих. Отчего-то вдруг острота, ши­рота и объективность, проявляемая оппозиционерами из соседних республик по любому социальному аспекту, вмиг зауживаются и притупляются, как только речь заходит, даже вполголоса (!) о здоровом (подчеркиваю: здоровом) русском национализме. Да что там, наши друзья сразу начинают субъективно злиться.
Иной раз ловишь себя на мысли, что вот так же сосредоточенно щелочно (от слова щелка — узко!) и отрицательно реагируют евреи, услышав слова: «жид» (у коего очень широкое толкование), «русский патриотизм» (тогда как всем другим народам не отказано в праве на патриотизм со знаком плюс). Либо, когда услышат упреки в том, что у евреев непропорционально высокое представительство в российских бизнесе, культуре и власти. 
Любое подобное «возникновение» русского отвер­гается как минимум грифом «без комментариев»
И эта отмашка, к слову, является испытанным методом манипулирования, особенно по ходу дискуссий, когда крыть особо-то и нечем. Ведь прием срезаловки (шукшинское «срезал») «без комментариев» вряд ли способен украсить чью-либо доказательную базу. Ты попробуй все ж таки разубеждать, снизойдя до «комментариев».
«Без комментариев» мы 60 лет ничтоже сумняшеся цитировали «абсолютно правых и непогрешимых» классиков марксизма-ленинизма. Без малейшего намека на право и возможность их не то что критики, а сомнения и последующей проверки в виде диалектического анализа. К чему это — «без комментариев» — привело, известно!                                                              .
«Без комментариев» — то есть априори не заслуживающее доказательств. Однако не смахивает ли подобный прием на догматику? И чем же, скажите, столь пренебрежительный, подход отличается от уже помянутой реакции жидов (отличаем от евреев). Они сразу гвоздят всякого русского за любую попытку вспомнить о «национальной гордости великороссов», будто нам и, вправду, гордиться нечем. Плюс ко всему они нико­гда не утруждают себя аргументами и комментариями. Позволю себе даже не оспорить,— возразить. Ибо на сей счет свое суждение имею. Так уж получилось, что 3-я  мировая война,  о  которой  гадают оракулы, идет полным ходом с той самой даллесовской (точнее, Совета национальной безопасности США № 2011) ди­рективы от 18.08.1948 г. Война эта в «холодном режи­ме» успешно расправилась с СССР, причем, заметьте, не   армейскими   средствами,    а   информационными (манипуляционными)  и  коррупционнными.   Советский Союз   переиграли   на   информационном   фронте,   на этом же поле гробят Россию. Вот тоже и Ирак разгромили, в первую голову подкупив высший генералитет Багдада.  Образно  говоря,   режим Хусейна  был  взят взятками.
Где гарантия, что этот же удачно апробированный мздо-ресурс, в подмогу испытанному за 57 лет СМИ-
удству, не будет пущен против командования РФ, не шибко прославленного своею неподкупностью? В ус­ловиях тотальной продажности даже то, что у РФ про­тив прямой интервенции имеется атомное оружие,— не гарантия, покуда есть коррумпированная армейская верхушка, с которой можно продублировать тот же опыт, что и с «верными сподвижниками» Саддама. Но с куда меньшими затратами для дающего.
Интервенция России не просто заметна глазу, она поразительно масштабна. Давно все крупные банки, ключевые отрасли и монополии — в руках нерусских или (в виде исключения, как «кость собаке») мизерно­го числа русских. При этом банковские счета, роскош­ная недвижимость и семьи первых и вторых — за бугром! Таки кто поручится, что они грудью встанут за Расею-матушку? Даю сто процентов, что такие вла­дельцы «стратегических рубежей и ресурсов» с ходу, при малейшей опасности их гешефту и, тем более, по указке Запада сдадут Россию, обесточат все стратеги­ческие объекты и ракеты, обезоружат армию, обес­кровят народ. И тогда — салют интервентам в касках гринго и на бронетехнике НАТО.
Не согласен я и с утверждением некоторых «патриотов», что нынешние первые лица РФ — «в дос­ку наши». Если бы столько же, что и у нас, в «доску своих» — евреев — было на ключевых постах и в хлеб­ных местечках Израиля, то там бы уж давно устроили иудейскую революцию. Под лозунгом «Долой араб­скую оккупацию». Список «наших» приводить излишне, он всем известен. А фамилии Путин, Кудрин, Иванов, Филиппов, Грызлов, Пехтин или Володин погоды не делают. Да и далеко не всегда -ин и -ов венчают ис­конно русскую фамилию.
Проще говоря, прямая интервенция покамест не­актуальна, ибо чересчур разорительна для агрессора. Ну, зачем, право, такие затраты, если «в доску наши» блестяще справляются с ролью могильщиков страны, с опережением делая даже то, о чем их не рискуют по­просить заклятые друзья?! Из последних «достижений»: сегодняшними «Власовыми» победоносно ухайдакана система противовоздушной обороны страны. И отныне
даже Кремль беззащитен перед авианалетом с Севера! А если военная интервенция все же начнется, то где гарантия, что к той поре русские не будут доведены до такого состояния, что не сумеют воспользоваться революционной ситуацией, на которую уповают уважаемые марксисты? Чтобы было понятней: к тому моменту низы, даже если захотят революцию, то просто уже «не смогут». Пожалуй, этот тезис требует расшифровки.
Исторические условия революционной ситуации начала прошлого века в корне отличаются от ситуа­ции, которой может уже просто не возникнуть, и, пре­жде всего, потому, что поколение Железняков, Лазо, Чапаевых и Фрунзе не было протравлено наркотиками, алкоголем, аморализмом, культом секса без границ и СПИДом без окраин. Не в пример поколению пепси и марихуаны.
Уже сегодня более половины призывников в Росармию фактически не годны к прохождению службы. В ближайшем будущем улучшения ждать не приходит­ся. Скорее наоборот. И это свидетельствует лишь о том, что скоро не то что некому будет Родину защи­щать, но и на революцию мало кто поднимется. Чисто физически. Да и как победить в революции и, тем бо­лее, отразить прямую интервенцию, если к тому вре­мени не будет русского солдата, русской армии, а ос­танутся хищные и продажные иноплеменные кондоть­еры-наемники из «малокомплектной, компактной армии контрактников»?                                                         i
В том и ужас современной интервенции в РФ, российского апартеида и геноцида, что все они — взаимовключенные элементы глобального процесса уничтожения русской нации, единственно способной благодаря своей численности и идейно-классовой сознательности на революцию! Хотя и искомой созна­тельности, увы, нет. Да и классовая структура крайне размыта. Даже капиталистов нет; Есть криминально и молниеносно разбогатевшие, преимущественно мар­гинальные типы, у которых никаких исторических и за­конных оснований считаться классом.
Э, пригорюнится бедняк, да при таком раскладе на­род не вытянут ни Сталин, ни Минин. Сознаю, что подоб­ная «рекогносцировка перспектив» оптимизма не прида­ет. Зато она способна перенацелить туманный вектор шапкозакидательской надежды на алгоритм немедленно­го действия: будить революцию (национально-освободи­тельную, и уже потом классовую) надо не завтра и не до­жидаясь военной интервенции, а СЕЙЧАС. Против ин­тервентов, коварно и конкретно взнуздавших Россию!
Я не против революции. Просто она будет другая. Какая? Не дано предугадать никому. Вполне возмож­но, что Минин проявит себя по ходу невидимой аппаратной работы в недрах власти (как Сталин в 1922— 1934 гг.). И, может быть, он уже давно ведет этот под­виг-подкоп. Или, как знать, не объявится ли «Минин» в виде коллективного проекта и даже целого Ордена новых меченосцев?
Удивительная вещь, но наш народ сейчас столь аномально терпелив и покладист, что это не умещает­ся ни в какие рамки, признаки и понятия о революци­онной ситуации в классической, ленинской, трактовке. Доходы 10 % самых богатых и 10 % беднейших граж­дан РФ разнятся в 30 раз (независимые эксперты доводят цифру до 67)! 38 миллионов (более четверти населения) — за чертой бедности. Казалось бы, некуда уж больше терпеть и ждать революционной ситуации. Она, по логике былых времен и нравов, должна бы давно разразиться и революционно снести «верхи». Хм, этого-то упорно и не происходит. Похоже, в самом деле, сменились эталоны частот (смена технологий на порядки обгоняет смену поколений во всех сферах жизнедеятельности, не успевающих перестраиваться), а вместе с нею и логика социального поведения.
Вывод: «верхи» в РФ не только не «не могут» (они могут: что хотят, то и творят, сознательно и востор­женно гробя страну), а очень «хотят» жить по-старому, но управлять по-новому. Об этом свидетельствует за­явление олигархов (Ходорковского) об их походе во власть, в политику.
Но и народ начал шуметь, и разум его вроде как закипает.   На  митинги  протеста  выходят  миллионы
(только в первомайских демонстрациях участвовало 3 миллиона). Недаром Немцов еще загодя пошел камлать: «Россия беременна революцией» («Парламентская газета», 31 марта 2003).
Что это, как не истерическая пробормотка «верхов»: в стране революционная ситуация, хотя тер­мины могут употребляться всякие — от революционной беременности до революционного аборта. Просто ее, ситуацию, если сильно постараться, можно прошля­пить. Его проворонили, свой шанс, в 1933 году германские коммунисты.
На этой параллели уместно повторить афоризм Ленина: «...Великие революции в ходе своей борьбы выдвигают великих людей и развертывают такие талан­ты, которые раньше казались невозможными». И доба­вить: можно быть гением, но, ведая, что промедление смерти подобно, опоздать на броневик или не решиться на Канны и Полтаву. Можно, наконец, не пропустить въезд на Аркольский мост, чтоб позднее проспать Ва­терлоо. Главное не проспать! Процитируем Марка Твена: «Раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время нередко сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит».
Похоже, что дело нынче совсем и не только в от­сутствии (или наличии) революционной ситуации. А в отсутствии (или наличии?!) вождя — Минина. Он необ­ходим России здесь и сейчас. Минин и народ способ­ны «естественным путем» вывести страну из состояния «беременности» (избежав фашистского выкидыша) на новый качественный этап, который достижим только при разгроме латентной интервенции и освобождении России от чужеземных баскаков и набобов.
Власть давно корчится и поносит (понос — русский заменитель дизурии), но она никогда не свалится сама. Однажды смехач Питер Лоуренс однозначно приговорил: «Революция есть братание идеи со штыком». Браво, но в таком случае неоднозначно добавим: «А контрреволю­ция — это союз штыка с задницей вчерашнего эксплуата­тора идеи». Поверьте, бывшим партбоссам Ельцину, Гор­бачеву, Яковлеву, Г. Попову, Чубайсу, Хакамаде при всех их богатствах торчать на штыке не очень уютно,— ведь как бы Минин пинка не дал.
Короче, ситуация скорее есть, чем ее нету. А Минина нет. Или просто не видно, а он есть? Нам дано узнать это, и очень скоро. Поелику без Минина век России вряд ли окажется дольше среднестатистической жизни россиянина, срок которой имеет устойчивую тенденцию к ударному сокращению.
Плюс к этому не всегда признавалось, но в условиях России социальная революция имела и национально-освободительную подоплеку. Мы всегда в той или иной форме бились против интервенции — явной или латентной. То же и сейчас! Россия, вообще, уникальная страна, которую до «революционной ситуации» доводили, вперед прочих, интервенты: нерусские властолюбцы, фавориты, ссудные грабители и банкиры (от Бирона, Дантеса, Бенкендорфа, Нессельроде до Гинзбурга, Полякова, Симановича, Витте),  либо их агенты. Или сейчас разве не то же?
Таким образом, любая «революционная ситуация» в России, если копнуть, унавоживалась интервентами. И нынче это проявляется настолько явно, гибельно и глобально, что опять же и потому открытая интервен­ция не представляется актуальной.
Хотите, не хотите, предстоящая революция грозит быть не просто классовой (зазубрите: класса буржуазии нет, ибо нувориши-ньюрусы исторически несостоятель­ны и не легализованы), а национально-освободительной. Это усугубляется и тем, что класс, претендующий наречься капиталистическим, на 90 и более процентов выткан чужеземными нитками. Чего стоят 8—9 (плава­ющая цифра) главных миллиардеров, захапавших, по скромным прикидкам, сверх половины национального богатства?!
Что касается русского национализма, то это лишь констатация того факта, что современный национализм в его крайних проявлениях (пока лишь словесных) — есть печальная реакция части русских на то, что их за­гнали в угол геноцида и апартеида на собственной зем­ле, причем без права даже заикаться об этом!
И вот, поди ж ты, свои и бьют по рукам. Это что же выходит: чуть громче и резче слово правды — и тут же ты «националист»? А Минин-то, пардон, кем в таком случае был?! Может быть, интернационалистом или, чего доброго, космополитом — полонистом и варяголюбом? Мы, что ли, со всех сторон обложены и обречены?
Нам нужны не табуирующие шоры и не окайм­ляющие красные флажки, а всезнание, чтобы быть го­товыми к аргументированному ответу на любой лозунг, востребованный народом. Ведь реакция не обходится без предшествующего раздражителя. И уж коль она возникает, то отвечать на нее следует опять же не ярлыками («без комментариев») и не голословными «не приемлю», а попыткой вдумчиво разобраться во всех источниках и предпосылках.
Одной из вреднейших догм  марксизма,  на мой взгляд, является абсолютизация «интернационализма» (в приверженности к нему, увы, клялись палачи Лейба Троцкий-Цедербаум и Роза Землячка). Такой подход в I межнациональных отношениях,  как показали последние десятилетия, однобок, предполагая обязательства, ответственность и помощь со стороны русских и не предполагая  со стороны других,  особенно  «меньших братьев», ничего, кроме их прав, в т.ч. на неблагодар­ность и «прощение долга» тому, кто большой и сильный.
Несомненно, обобщать опасно, речь не про всех. Но никто не сможет оспорить факта, что большинство «младших братьев» ничуть не страдают по поводу сво­ей неблагодарности в адрес русских.
Не спорю, мое отношение к «интернационализму» — не безобидное проявление юношеского максимализма. Потому как убежден: принцип интернационализма нельзя абсолютизировать. Это не «священная корова». Прежний подход себя исчерпал, явив массу несправедливостей и боком ударив именно по русским. В то время как другие народы уже десятки лет законно «обижаются» на русских за все лиха и ненастья, даже за капризы погоды. А нам не смей и рта раскрыть? Столь односторонне удобный «интернационализм», са­мо собой, вполне устраивает другие народы и респуб­лики, где русским не разрешают того, что в России щедро дозволено их представителям.
Между тем русские издревле, это историей дока­зано, интернационалисты в том плане, что — за мир между народами. Оно конечно, мир миром, но неужели трудно понять: если один упертый народ ни в какую
не хочет дружить, то сосед не обязан ради самой «интернациональной» идеи напяливать хомут, подсти­латься и жертвовать собой, убеждая «непонятливого упрямца»?!
Собственно, уже порядком прискучило повторять, что нормальных «азербайджанцев, чеченцев и проч.» я уважаю. Не зря же говорят: оправдывается неправый. Так ведь у нас и случай сегодня особый, исключитель­ный: затронут самый больной вопрос? Что ж, в этом свете неоспоримым доказательством моего уважения прошу считать проходящее красной нитью через всю статью особое отношение к Сталину (Джугашвили). Сталин-Джугашвили! Да, любой русский державник скажет, что этот грузин — более русский, чем те 70% равнодушных Ивановых и Сидоровых, что позволили себя взнуздать менее чем 1 % чужаков. И кто б из старых русских возражал против новых Сталиных и Багратионов, Ганнибалов и Баграмянов, против рас­тущей поросли новых Гамзатовых и Шогеновых? Толь­ко ведь почему-то все больше Бараевых и Радуевых. А ростовщики Джафары и баи Одиловы, десантировавшись на российских просторах, на порядки превосходят плеяду современных Насреддинов и Джамбулов!
Сугубо против таких представителей «гостеприим­ного юга» и направлено острие моего тезиса о тех «гостях», которые сели на шею русских. Но ведь: наки­пело! Мне. Тут. В России. Обрыдло сюсюкать и оправдываться с оговорками. Достали! Когда мы, русские, слишком учтиво заигрываем, нас топчут. Факт. Опыт доказывает: уважают силу и правду. А правда никогда не бывает бело-пушистой. Она глаза колет. Есть у нее и еще одно неприятное свойство:
Правда — бедоносица.
 На того, кто скажет,
Первыми набросятся
Те, кто правду жаждет!
«За державу», конечно, обидно. Как обидно и то, что трагическую реплику таможенника Верещагина все чаще произносят с нотками иронии. Например, когда хотят пройтись над безнадежно «невменяемо упрямым и неисправимым» мечтателем-патриотом. Мол: «Обидно, ну и обижайся за Державу, которой уж нет, кото­рую мы, и низкие, и подлые, а глянь-ка,— изничтожи­ли, этаку великую и тысячелетнюю! А ты такой гордый, грусти, рыдай и обижайся за безвозвратно и невозбранно утраченную химеру».
Однако, вопреки всему, верю. Не в химеру, а в Державу, которую возродят хлебосольный русский и добропорядочный гость. Не Кудрин и Сванидзе, а Минин и Сталин. В соединении этих имен — символика преемственности и союза, а не только железное дока­зательство того, что отнюдь не всех инородцев я гонитель бездумный.
Что касается популярного не столь давно клише: «Патриотизм — это последнее прибежище негодяев», то позволю себе ремарку.
«Патриотизм — последнее прибежище негодяев». Да, кому только не приписывали эти слова. От С. Джонсона и А. Бирса до Л Толстого и Ф Достоевского. Кто только не носился с ними, тем самым невольно примеряя фразу к шкале собственного негодяйства. А ведь вся мудрость этого, заметим, опять же выдранного из контекста фрагмента в том, что даже последний под­лец, на котором уж и пробы-то ставить негде, в послед­нем порыве самореабилитации пытается приникнуть к последнему оберегу — святой идее патриотизма, ловко списав всю свою прежнюю подлость на, как выясни­лось, заботу о «Патрии». В самом деле, чем оправдывал свое предательство генерал А. Власов? Любовью к Родине! Весьма, прямо скажем, «странною любовью». А к чему, после всех своих «либерал-кульбитов» и «демо-загогулин», припадали наши «рыночники-реформаторы» от Б. Немцова до «едреного» охвостья? То-то же...

Вадим Кожинов в последнем интервью:

«Сегодня людей делят на «демократов» и «патриотов». Это неправильно. Есть патриоты, которые «за» Российскую империю, а есть — которые «за» Советский Союз. На самом деле и те, и другие не достойны этого имени. Потому что ис­тинный патриот — это тот, кто любит свою Родину, а не об­щественный строй...»
(Труд-7, 8.02.2001).